Том 10. Пьесы, написанные совместно

что ли? Как вы смеете мне это говорить? (Подходит.)

Бондырева. Только шаг еще! Я не Семен Гаврилыч, я, коли на то пошло, для вас и чубука своего не пожалею!

Баркалов. Вы думаете, что если хозяйка деликатна, так вы и можете, как одичалая корова, реветь на всех в этом доме!

Бондырева. Ах, негодный!

Баркалов. Ну, еще что?

Бондырев (в дверях). Да брось ты его!

Она поворачивается, чтобы уйти.

Баркалов. Позвольте!

Бондырева останавливается.

Вы или отправляйтесь, или сидите в доме смирно — я в усадьбе шуметь не позволю!

Бондырева. Ах, пропадай ты тут пропадом! Оставаться больше нельзя, Семен Гаврилыч!

Уходит с мужем.

Баркалов. Фу! Работа, кажется, не трудная, а как устал. Теперь надо похлопотать, чтоб Лизгунов как-нибудь не встретился с Ольгой Давыдовной. Прежде с него денег возьмем, а потом пусть как хотят разговаривают. Хоть и придется уйти отсюда, — все-таки не с пустыми руками.

Явление одиннадцатое

Баркалов и Ольга.

Ольга. Позвольте мне с вами поговорить.

Баркалов. С большим удовольствием. Что вам угодно?

Ольга. Вы оскорбили наших родных.

Баркалов. Не будем говорить об этом. Ваши родные сами виноваты, а с вами я не имею ни малейшего желанья ссориться, с вами желал бы мира и согласия.

Ольга. Невозможно, Степан Григорьевич; вы выгоняете из нашего дома родных, компрометируете наше семейство.

Баркалов. Какой толк от этих разговоров? Вы будете доказывать, что я поступаю нехорошо, а я буду говорить, что меня вынудили на это.

Ольга. Я не буду касаться того, правы ли вы, или неправы; я вам скажу только, что мы не желаем, чтоб вы управляли нашим именьем. Мы убедительно просим вас отказаться от этой должности.

Баркалов. Очень жалею, что не могу исполнить вашей убедительной просьбы. Вы не желаете, чтоб я был управляющим, а Серафима Давыдовна желает; чье же желанье я исполнять должен?

Ольга. Но ведь она только опекунша, а хозяйки мы: я и Настя. Поймите, что нельзя же служить управляющим или чем бы то ни было против воли хозяев. Если бы мы не побоялись огласки, мы бы удалили вас, не обращаясь к вам с просьбой.

Баркалов. Так и действуйте! Желаю вам успеха.

Ольга. Вам все равно?

Баркалов. О, решительно!

Ольга. Сердца найти в вас я не надеялась, к нему и не обращаюсь, я рассчитывала на ваше самолюбие.

Баркалов. Самолюбия довольно, не беспокойтесь! На ногу себе наступить не позволю!

Ольга. В вас не самолюбие, а дерзость!

Баркалов. Барышня, потише!

Ольга. Смелость и дерзость тоже хорошие качества в глазах некоторых людей. Одну старуху уже свели с ума, теперь другая сходит.

Баркалов (про себя). Это еще что за известие!

Ольга. Желаю вам успеха на этом пути!

Баркалов. Благодарю. Извините, я жду гостя.

Ольга. Я вас не удерживаю; я все сказала, что мне надо было.

Баркалов (уходя). Про какую старуху она говорит? (Уходит.)

Явление двенадцатое

Ольга, Бондыревы и Настя входят, Марья у двери.

Бондырева. Мы сейчас едем. Ну, старик, сбирайся!

Бондырев. Да что мне сбираться, я готов; везите, куда хотите. Перевозите меня с места на место — я багаж; запакуют, налепят ярлык, уложат — и отправляйся по назначенью.

Бондырева. Ну, милые мои, мы отсюда к предводителю. Думала я уладить дело мирно, по-родственному — не удалось; не захотела она родных слушать, так давай ответ чужому. С опекунства ее долой и над ее именьем опеку назначить; она расточительница-это всему свету известно.

Настя. Да, тетя, расточительница, расточительница.

Бондырева. Она со вчерашнего дня сидит в спальне запершись, а мы ходи по комнатам да углы считай! Сбирайтесь!

Настя. Тетя, мы к вам поедем? Ах, как я рада!

Бондырева. Сначала к предводителю, а потом ко мне. Сбирайтесь!

Настя. Я, тетя, сейчас. (Убегает.)

Бондырева (Ольге). А ты что ж?

Ольга. Я не поеду.

Бондырева. Что ты, что ты! Зачем ты останешься в этом омуте?

Ольга. Моя сестра, моя вторая мать гибнет, и мой долг — оставаться при ней!

Бондырева. Я знаю, что она задолжала еще немного, тысяч десяти не наберется, я бы и заплатила, да что толку! Сегодня заплати, а она завтра опять задолжает. Вот отчего она гибнет-то, и спасти ее нельзя!

Ольга. Можно, да вы не хотите.

Бондырева. Мало ль ты что еще выдумаешь, так мне по твоей дудочке и плясать?

Ольга. Так поезжайте, у меня есть средство спасти ее! (Утирает слезы.)

Бондырева (с участьем). Какое, какое?

Ольга. Лизгунов просит руки моей.

Бондырев (машет руками). Что ты, господь с тобой!

Бондырева. Не допущу, не допущу!

Ольга. Он скоро приедет, я должна дать решительный ответ.

Бондырева. Из-за нее да себя губить!

Ольга (с участием). Так спасите нас обеих, сделайте то, что я вас просила!

Бондырева. Ох, тяжело, Оля, ох, трудно на старости-то! Ну, да уж что с тобой делать — изволь! (Обнимает Ольгу.)

Настя (входит). Я готова. Едемте!

Бондырева. Не торопись, поспеем!

Бондырев. Перевозка меня, по непредвиденным причинам, отлагается.

Настя. Как, что такое? Вы уж все против меня, и дядя, и тетя? Ну, бог с вами! (Плачет.) Я одна к предводителю поеду! Прощайте!

Ольга. Настя, ведь я просила тебя подождать.