- Ну… я могу щеголять в майке в пятнадцатиградусный мороз и не замерзну. Влад, - я придвинулась к нему, сжала его руку и заглянула ему в лицо, - клянусь, я все та же.
- Нет. Не та. – Закружилась голова, когда он шепотом добавил: - Ты стала морозоустойчивой.
- Это было ничуть не смешно, - процедила я.
Перед внутренним взором мелькали видения, в которых Влад съедает очередную порцию горькой правды. Кому понравится, узнай он, что его сестре стреляли в голову? Но рано или поздно придется все рассказать.
- Конечно, не смешно, - согласился он. – Ты могла рассказать мне обо всем, и не говори, что у тебя не было возможности.
- Я боялась твоей реакции. И все еще боюсь ее.
- О какой реакции может быть речь? Да я пальцами с трудом могу пошевелить!
- Влад, мне так жаль!
- Жалко у пчелки, - проворчал брат, морщась, когда я принялась расцеловывать его.
- Прости, прости, тебе больно?
- Терпимо. Ладно, если хочешь, - Влад деланно снисходительно вздохнул и закатил глаза, - можешь продолжать. Чмокнешь меня в нос?
Я запечатала поцелуй на кончике его носа.
- Я не уберег тебя, Рита, - сказал он внезапно потяжелевшим голосом, и я отодвинулась от него. – Я никогда не прощу себе этого.
- Знакомая пластинка. Именно этим я всю ночь пилила Эдуарда и Софию.
- Они тоже здесь?
- А как же. Ты у нас главный нарушитель спокойствия. – Я подумала и добавила: - И главный подарок на Новый год.
Верхушки тополей, похожие на рыбьи скелеты, заметали небо, будто хотели соскрести с него все звезды. Молодой месяц со свитой из облаков важно плыл к горизонту.
Мы молчали, глядя друг на друга. Рука об руку с таким молчанием обычно идет неловкость и напряжение. Но, ни первого, ни второго в протянувшейся между нами тишине не ощущалось. Никогда не ощущалось. Влад первым заговорил:
- Тебе пригодилось то, чему я тебя научил?
Что толку скрывать?
- Да. В одного стреляла. Второго честно хотела пристрелить, но, в конце концов, его прикончил идущий по моему следу призрачный киллер.
Я наклонила голову и кончиками пальцев взялась за седую прядь волос. Взглянув на окаменевшего Влада, я пожала плечами с видом «дерьмо случается».
- Расскажи подробнее, - процедил брат.
- А, - я отмахнулась. – Все завязано на «Темной стороне». Скоро ты узнаешь всю историю от и до, причем, у тебя будет широкий выбор источников информации. Надеюсь, ты обратишься к тому, который сидит перед тобой.
Несомненно, Влада ожидали еще много насыщенных открытиями минут. Громову повезло, что брат будет некоторое время не в кондиции: у засранца будет время сделать заказ на собственные похороны.
- Рита.
- Черт возьми, не сейчас, о’кей? В конце концов, ты разозлишься, и мне придется звать кого-то, чтобы вкололи тебе успокоительного.
- Ты оскорбительно низкого обо мне мнения.
Я поправила ему подушку.
- Но, заметь, не смотря на это, я все равно люблю тебя.
- И я люблю тебя.
Атмосфера перемирия, любви и заботы растеклась в воздухе. Я наслаждалась каждым мгновением спокойствия.
Я решила для себя, что не расскажу ему об Агнии – о том, что она сотворила по отношению ко мне. Что узнала от Быка. Я не держала на нее зла, каким бы отвратительным не был ее поступок. Думая о ней, я испытывала щемящую боль в области груди. Но эта боль была без слез. Я не буду оплакивать ее. Знаете, я простила ее. И отпустила. Куда бы теперь ни привел ее путь… Я знала, что не буду это выяснять.
В палату постучали.
- Можно? – поинтересовался из-за двери Эдуард.
София вошла следом. Она еле перла огромный букет роз. Не удивлюсь, если букет был тяжелее меня. Черт, где они выдрали розы в такое время? Она коротко улыбнулась Владу, блеснув жемчужными зубами, и потупила взгляд.
- Как на похороны, - заметил брат.
- Язык прикуси, - прошипела я. – Если бы не смягчающие обстоятельства, я бы непременно влепила тебе хороший подзатыльник за эти слова.
