Славик взял куртку. Олежа тем временем медленно отошел от меня, держа дышащего, как паровоз, сенбернара за ошейник.
- За что вас так, Рита? – Славик кивнул на яму.
Если бы он не кивнул на яму, я могла бы решить, что он спрашивает о другом.
- У моих знакомых весьма специфическое чувство юмора. Но я не оставлю шутку неоцененной.
- Не сомневаюсь, - усмехнулся Славик.
- Однако для этого, - продолжала я, - мне надо добраться до ближайшего телефона.
- О, вы обратились по адресу!
- Вячеслав, вы выручаете меня, - я улыбнулась.
- Слава, твою мать! У тебя что, все пробки выбило? – театральным шепотом спросил Олежа.
- Рита, простите этого неудомка, он немного не в себе.
- Эй!
- Заткнись, Олежек, просто заткнись, хорошо?
Спутник Славика сжался во враждебный комок.
Я вознесла короткую импровизированную молитву за то, что меня нашла эта парочка.
- Мы проведем вас к Мишке. Видите ли, - словно извиняясь, объяснил Славик, - с ним вам будет намного безопасней. Территории, через которые он вас поведет, очень опасны, но иначе вам вообще не выбраться со свалки, я не говорю уже о том, чтобы сделать телефонный звонок. Мишка здесь – бесспорная знаменитость. Дурную славу тоже надо заслужить. Он выведет вас к «Фонду».
- К «Фонду помощи бездомным»?
- Оттуда вы сможете позвонить. Рядом проходит трасса.
Значит, некий Мишка с «дурной славой». Отлично. С трогательной последовательностью напомнив себе все то, что я сделаю с Кудрявцевым, я бросила последний взгляд на яму с гробом, и мы побрели прочь.
Только представьте: среди заваленного снегом мусора идут два человека, коматозник и пес. Оба человека несут лопаты, кутаются в одежду и прячут лица от жалящего порывистого ветра. Коматозник прикрывает от метущих льдинок глаза рукой, вышагивая босиком, в майке и легких хлопковых штанах. Лохматый пес, шумно пыхтя, плетется следом.
Да, я была таким же человеком, как Влад – беззаботным ловеласом.
Вскоре на пути стали попадаться кучи мусора; в некоторых, подсвеченные изнутри, находились человеческие норы-лежанки. Входы в норы были заделаны либо войлоком, либо забросаны коробками. Мы обходили их, соблюдая дистанцию минимум в двадцать метров. За исключением одной норы, у входа в которую мы остановились.
Славик подошел к завалившим вход заснеженным коробкам и позвал:
- Мишка!
- У тебя гости! – противным голоском добавил Олежа.
Не смотря на пробивающийся сквозь коробки мигающий отсвет, мне вначале показалось, что там никого нет (у меня не поворачивался язык назвать эту нору «домом», хотя для многих обитателей свалки дела обстояли несколько иначе). Но внезапно из норы донеслось клокочущее рычание, которое, к моему изумлению, сложилось в следующие слова:
- Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро. Мужики, заходите!
«Заходите», впрочем, было не совсем верным словом.
- Э, Мишка, спасибо, но мы тут не одни, - осторожно заметил Славик и попридержал Олежу, который уже собирался прокладывать себе путь внутрь норы.
- Не одни? Минутку, я сейчас.
Я не удержалась и отступила, когда из норы донесся скрип, трест и громкое сопение – приближалось что-то большое. Теперь я, кажется, поняла, почему обитатель этой норы не утруждал себя поиском чего-то более внушительного, чем обыкновенные картонные коробки. Ответ был простым, как дважды два: потому что никто в здравом уме не полезет в дыру, проделанную в мусоре, не зная, что или кто там внутри. Судя по приближающимся звукам, этот Мишка был весьма крупным парнем.
Я не ошиблась. Парнем Мишка оказался воистину крупным. Да и не совсем парнем, говоря по правде. Не человеком, я имею в виду. Я отшатнулась от вылезшего из норы зверолюда. Мигающий отсвет, скорее всего, от телевизора, плясал в клокастой шерсти, подсвечивал медвежью морду с влажным черным носом, придавая ей некое демоническое подобие. Морда ухмылялась, обнажая частокол клыков.
Медведь Мишка. Очаровательно.
Выплеснувшаяся вместе со зверолюдом вонь напомнила мне запах, который я слышала в зоопарке у вольеров с крупными животными. Тем не менее, я напустила на лицо выражение заинтересованности. Если во всех светящихся на километры впереди норах живут такие, как Мишка, то я просто нуждаюсь в этом конкретном зверолюде. Что-то подсказывало мне, что обитатели тех нор-лежанок не будут цитировать «Винни Пуха» при встрече.
- Где вы ее встретили? – спросил зверолюд и оскалился шире. По всей видимости, это была улыбка.
- Вообще-то мы ее откопали, - ответил Олежа. – Теперь я могу идти? – Он выразительно посмотрел на Славика. Тот закатил глаза и кивнул. Поудобней перехватив лопату, Олежа безбоязненно полез в нору,
