Но при этом она не отправила его сходу в казарму, хотя могла бы запросто, а притащила эту полудохлую тушку к себе домой и даже взялась дежурить у постели.
Видимо, чтобы набить морду сразу, как Дон проснётся.
Вот такие дела. Да-а, дела-а. Нет, ну-ка на фиг. Будем решать проблемы по мере поступления. Вернее, подступания. А уж как они будут подступать — с кулаками или с дубьём — это уж как повезёт.
— Буди Лягушонка, Гром. Сейчас его накормим — и во Дворец. Неспокойно мне. А Лиса пусть отсыпается, не трогайте её, ладно? И Рогана к ней не пускай, только похмельного мага ей и не хватает! Займи его чем-нибудь безобидным, или опять напои, что ли, только бы к Лисе не лез. Всё с ней нормально, перенервничала просто. Пусть поспит, а там и я вернусь. Тогда уж пусть лупит, заслужила!
Семейная политика
Дворец гудел. Присутствующие абсолютной бестолковостью своего поведения больше всего напоминали куриц с отрубленными головами.
Сбоку выскочил мажордом, стукнул жезлом об пол, заполошно заорал, дико вытаращив глаза:
— Риан Ква… — прохладная рука осторожным, но жестким хватом взяла его за нижнюю челюсть и сделала из губ бантик. Церемониальный жезл выпал у мажордома из руки и с грохотом покатился по полу.
— Это вот этот, что ли? — послышался волшебной прелести бархатный баритон у самого уха.
— Ага, ага, — закивал младший на-фэйери.
— Ну, что же ты мне не сказал, что он такой лапушка! Ну ты посмотри, какая пуся! Ну что, пушистик кудрявый, пойдёшь к дяде Дону в кормлецы? У меня хорошо, все довольны, никто ещё не жаловался! Кого ни спросишь — все молчат! А мой давний друг, на-фэйери Квали, мне столько про тебя рассказывал, столько рассказывал — я, прямо, уже влюблён! Ты, судя по всему, такой бойкий, резвый, игривый — как раз для меня! Давно ищу такого шутника и затейника! Я и сам такой! Н-ну?
Каким-то чудом вывернувшись из холодной руки, мажордом пискнул и понёсся вдаль по коридору, провожаемый злорадным хохотом младшего на-фэйери и бархатным шепотом, продолжавшим звучать, казалось, у самого уха:
— Ну, куда же ты, мой трепетный? А как же наша любовь?
Жнец Великий, какой ужас, ужас, ужас! Он больше никогда, никогда, никогда! Ни за что! А-а-а!
— Спасибо, Дон! — всхлипнул от смеха Квали. — Порадовал! Я уж отчаялся, я же ничего ему сделать не мог, хоть тресни! Папенька его не увольнял, потому что он чей-то там сын, а по протоколу он, с-сука такая, имеет полное право называть полностью имя и звание — ну, я ж тебе уже говорил. И всё, и трендец!
— Да на здоровье, — улыбнулся Дон. — Сколько хочешь. Но ты оглядись. Что-то мне всё это не нравится. Что бы это могло значить?
Квали недоуменно пожал плечами.
На фоне общей истерии Принц-на-Троне являл собой отрадное зрелище меланхоличного спокойствия.
— Привет. Вы вовремя.
— А что такое-то?
— Отец замуровался.
— …???
— Пошли, сами увидите. Они вчера, пока меня не было, с маменькой крепко поцапались, никто не знает, на какую тему. Мать сидит в саду, вокруг себя колючки вырастила, никого не подпускает и ревёт в три ручья, а батя — вот.
— Что — вот? Стена.
— Квакля, ты тупой? Тут дверь была в его кабинет! А он её зарастил.
— Ой, ё… — дошло до Квали. — А… размуровать?
— У него приоритет. Он же Судья. Дворец только его слушается. По крайней мере, здесь — только его.
— Ой, ё… А он точно там?
— Там. А ещё там бар. А в баре бутылки.
— А… окно?
— Так же, — Дэрри постучал костяшками пальцев по стене. Достойный ответ последовал незамедлительно: удар, звон бьющегося стекла и непереводимая игра слов на эльфийском. Непереводимая из-за состояния говорившего: очень сложно, будучи в дупель пьяным, соблюдать тон, размер и дифтонги.
— Да-а, дела-а, — Дона, казалось, всё это страшно забавляло. Он, в свою очередь, стукнул по стене и с удовольствием выслушал ответ, заломив бровь и уважительно кивая головой с видом знатока. — Но, увы, я здесь и, стало быть, веселье закончено. Увы, увы! Ну-ка, сынок, разгони отсюда всю эту… э-э-э… на-райе. Нечего им глазеть, глазки не казённые, новые никто не вставит! Или нет, стой-стой! Лучше вот что: вырастите мне стеночки поперёк коридора. Нефиг тут всяким шляться, а вы оба мне внутри понадобитесь.
— Но… Дон, я не могу, я же уже не эльф! — расстроился Дэрри.
— Лягушонок?
— Да иди ты в баню! — шарахнулся Квали. — Я ж как спою…
— Нет, петь не надо. Надо пообщаться с Дворцом и объяснить, чего ты от него хочешь. А приказу Короля это не противоречит, даже наоборот. Он только дверь зарастил, а мы усугубим. Давай-давай. Больше-то некому.
Квали тяжело вздохнул. Ну, смотрите, вам же хуже! Он положил ладони на стену Дворца и мысленно окликнул, нет, скорее — зашарил по сторонам. Эй, есть тут что? Или кто. Хоть что-то? И отклик пришёл, и даже быстрее и легче, чем он думал. Большой, очень большой, мирный и добродушный, но о-очень ме- едленный, о-очень. Надо как-то самому замедлиться, чтобы его понять и начать общаться, потому что этот большой и медленный ускориться не сможет. Вот как-то так… ещё чуть-чуть… Нечто или некто был страшно рад, он подставлял спинку под его ладони, ластился и… вилял хвостом? Вот уж, блин, выверты психики! Так, нам надо… перекрыть, ага. Вот тут и вот там. Надо же, как быстро, почти молниеносно! Молодец, умница, хороший пёсик! Жнец Великий, что я несу! Ну, всё, всё, молодец, да, да! Всё, успокойся, я ещё приду, приду, скоро, всё!
Эльф помотал головой — бр-р-р, вот это опыт! Открыл глаза. Вокруг было абсолютно темно и абсолютно тихо. А ещё очень жарко и душно. Ой, ё…
— Ребята, — осторожно позвал Квали. Голос прозвучал странно, и не только из-за эха. Сонный вздох был ему ответом. — Вы здесь? — расстроился эльф, — Или я опять что-то напорол? — и торопливо щёлкнул пальцами, сообразив наконец сотворить светляка. Светляк, получившийся тусклым и багрово-красным, осветил деревянный склеп без окон и дверей. Оба вампира сладко спали, сидя в обнимку у стеночки. — Дон! До-он! Дэрри! — потряс их эльф за плечи. Вампиры вдруг вскочили на ноги, забегали вокруг, замельтешили и запищали тонкими голосами что-то неразборчивое, жестикулируя с немыслимой скоростью. Квали заморгал, потом сообразил: он же сам замедлился, чтобы получить возможность общаться с Дворцом! Так, а как обратно? Ой, мама! Он вдруг понял, что сам не знает, как ему это удалось. Как-то сделал. И что теперь? А Дон и Дэрри с недоумением смотрели на Квали. Мало того, что сначала он замер у стены и не реагировал ни на что так долго, что они сели и незаметно для себя задремали от скуки — так и теперь с ним что-то не так. Они уже давно встали, а он так и стоит, нагнувшись над тем местом, где они сидели. Стоит и не шевелится. И дышит через раз, медленно-медленно. И холодный, Жнец Великий, какой же он холодный! Как они сами!
— Дон, что это с ним, он, прямо, деревянный какой-то!
— А знаешь, похоже, что так и есть. О, смотри, выпрямляется. А ты сам с Дворцом хоть раз общался?
