Новый Раскольников

подобие, — нырнешь в него, и, где ты
окажешься в итоге, не дано

предугадать. перебирай монеты
в кармане, в ожидании рассвета.
на остановке в семь ещё темно.

По чёрной ветке

1.
прыг — на рельсы.
вжик — голубой вагон, —
словно целился:
скрежет, кровища, гомон.

любопытные
с края платформы — вниз,
ненасытные
до зрелищ — «а что случилось?»

2.
по чёрной ветке мёртвого метро
туда где в клетке щурится хитро

в гардинном полумраке злая птица
пора тебе мой ангел возвратиться

она смеётся хрипло обо мне
не обращай внимания и не

грусти о том что в жизни не сбылось
я тоже всё прощу тебе авось

3.
уйдёшь в иное измерение,
придёшь к идее умирания,
к необратимости забвения,
к необходимости заранее

изъять решительно из памяти
былое, вычеркнуть из прошлого.
по новой выучиться грамоте,
и вот, глядишь, уже наброшена

на зеркало тряпица белая,
вода на угол дома вылита.
мы всё с тобой, как надо, сделали,
готовься: сорок дней до вылета.

«уже и не вспомнить, когда это было…»

уже и не вспомнить, когда это было —
месяц, число.
что ты конкретно мне говорила,
кого трясло

больше — тебя ли, меня — не помню —
забыл, заспал.
в угрюмой глуши коридоров, комнат
души пропал.

ангелы в белых, как снег, халатах —
все заодно.
войлочно, глухо в моих палатах.
темно. темно.

«а это лекарство от нашей с тобой тоски…»

а это лекарство от нашей с тобой тоски
от колыбели до гробовой доски
спать на ходу жить в непробудном сне
верить что истины нет и на самом дне
моря стакана тёмной глухой души
спи несмеяна нет её не ищи

«в прожорливом чреве вагона…»

в прожорливом чреве вагона
встречает лиловый рассвет
на полке, казённой,
капризный и томный,
великий, но русский поэт.

измучен нарзаном и колой,
бессонницей мается он,
рифмует глаголы,
уныло и квёло, —
типичный, кароче, гандон.

его волосатые ноги
сиротски в проходе торчат.
как будто бы строгий,
но в целом убогий,
ублюдочный, в сущности, взгляд.

он едет, допустим, с визитом