стимулирующих таблеток, «блэк бомберз», например, без разницы.
Терри знал, что Питер иногда покупал по полграмма амфетамина по шесть фунтов, когда «Лэнд-ов- Мордор» устраивали репетиции в гараже его родителей. Но Питер явно полагал, что Терри снабжал «дурью» наркодилер Кейта Ричардса. Или Кейт Ричардс собственной персоной. — Но… а как же все эти рок-звезды, все эти группы, с которыми ты тусуешься? У них, должно быть, полно этого добра! А как же секс, наркотики и рок-н-ролл?
«Ка-пи-то-лий, — внезапно заныло радио. — Ночь поможет пережить…»
Терри заклевал носом. Эта проклятая песня! За стеклом Салли с Кишором наматывали чистую пленку на гигантские белые слябы. Терри устало вздохнул.
— Я мру, как муха на стекле. У тебя есть что-нибудь?
Питер выглядел смущенным.
— Все, что у меня есть, — это немного «Про-плюса», — извиняющимся тоном ответил он. И внезапно оживился. — Но мы можем сделать вот что — мы можем измельчить его и нюхать!
— «Про-плюс»? — Терри не удалось скрыть свое отвращение. — Его можно в любой аптеке купить. Ты думаешь, что Кейт Ричардс и Джонни Роттен отовариваются в «Бутс»? [15]
Выражение лица Питера было застывшим, словно маска.
— Я не знаком с Кейтом и Джонни. Тебе видней.
Терри сделал большой глоток из банки «Тайзера», ощущая приторно-сладкий вкус алой жидкости и убийственную крепость джина. «Про-плюс»! Как можно так опускаться? Следующее, что он будет курить, — это шкурки от бананов!
Но вслух он сказал:
— Ладно, пошли. — И помог своему старому приятелю искрошить маленькие желтенькие таблетки в пыль.
Салли с Кишором вернулись в офис.
— Только не говорите, что собираетесь вдыхать это через нос. — Салли уставилась на них в полнейшем неверии.
Но Терри ничего не сказал, он даже не посмотрел в ее сторону — он внимательно наблюдал за другом, который аккуратно измельчат «Про-плюс» донышком термоса в желтый порошок.
— Ах, секс, наркотики и рок-н-ролл — мечтательно произнес Питер. — Расскажи мне все, Терри.
Руби Поттер.
Ее имя приводило Леона в полный восторг. И у него в голове роились мимолетные образы из возможного будущего.
Руби Поттер. Руби Пек. Миссис Руби Пек. Миссис Руби Поттер-Пек. Леон Поттер-Пек. Чета Поттер- Пеков. Смотри, вон идут Поттер-Пеки!
Но… Вне «Голдмайн» с его красочной светомузыкой, в беспощадно режущем глаза освещении пирожковой Леон узнал, что у самой прекрасной девушки на свете уже имеется личная жизнь.
— Можешь позвонить ему, если хочешь, — подсказала ее толстая подружка, выудив пирожок с заварным кремом из коробочки на столе. У Леона чуть не выскочило из груди сердце. — В конце улицы есть телефонная будка. Давай — почему бы тебе ему не позвонить? — Но я не хочу ему звонить. — Руби посмотрела на подругу с вызовом.
«Данкин Донатс» был освещен ярче, чем камера пыток, и троица сидела за пластмассовым столиком, зачем-то привинченным к полу. Леон был вынужден устроить себе допрос с пристрастием. Некоторые вопросы не давали ему покоя.
Например, о ком они, черт побери, разговаривают? И кем приходится Руби этот поганец? И какой, ох, какой же он идиот! Как он мог вообразить, что такую девушку, как Руби Поттер, мог заинтересовать парень вроде него?
Но когда он взглянул на нее, все это перестало иметь значение. Леон посмотрел на Руби с ее шоколадным пирожным, и она улыбнулась ему, и мир наполнился смыслом. Все плохое улетучилось, и Леон растворился в мгновении блаженства.
— Не понимаю, почему ты ему не звонишь, — пробубнила Джуди, вытирая крем с губ. — Ты же хочешь это сделать.
Леон счел это положительным знаком — что Руби дружила с девочкой с нарушениями веса. Какое у нее, должно быть, доброе сердце! При такой-то жирной подруге! Какая Руби, должно быть, чуткая и глубокая — ее не волнует нечто настолько тривиальное, как внешность. Она прекрасна изнутри настолько же, насколько прекрасна снаружи. Леон со вздохом ткнул пальцем в свой пирожок, а затем слизал с кожи малиновый джем.
Они не спрашивали его, чем он занимается. Это казалось ему странным, потому что в мире его родителей — и даже в «Газете» — с этого начинался любой разговор. А чем ты занимаешься? Но Руби и Джуди выросли в иной ипостаси рабочего мира. Леон бы и не узнал, что Руби была парикмахершей, если бы она так долго не рассуждала о преимуществах и недостатках «Золотой осени».
— Я пишу о музыке, — сообщил он им, надеясь произвести на них впечатление, — На самом деле я и сегодня работаю, — Леон попытался придать своим словам оттенок значимости. «Вы просто не представляете, насколько я занят!» — Не хотите сходить на концерт? Я должен сегодня пойти на концерт одной группы.
— Концерт? — нахмурившись, повторила Руби, таким тоном, словно это были не Лени и «Рифенштальз», а Джо Лосс с оркестром. Леон надеялся, что Руби сможет пойти с ним. Он надеялся, что эта ночь будет просто замечательной. Но его профессия, казалось, ее только озадачила. Сходить на концерт?
— Значит, ты можешь достать билеты на концерт «Куин» в Уэмбли? — В голосе Джуди появился интерес.
Леон попытался скрыть свое презрение. Ему это не удалось.
— Возможно. Но с чего мне это делать?
— Потому что Фредди Меркьюри — просто гений! — злобно выкрикнула Джуди. — Ты придурок извращенный!
Руби с грохотом опустила на стол пирожок.
— Джуди!
А какое у нее чувство такта! И это словно освещает изнутри безупречные черты ее лица. Вне сомнения, она бросила школу в пятнадцать, и у нее никогда не было того, что отец Леона называл «его преимуществами». Но в характере Руби Поттер было больше благородства, чем у любого из тех, кого он знал.
— Ну и кого же ты знаешь? — спросила Джуди вызывающе.
Леон набрал воздуха в грудь.
— Боба Марли. Патти Смит. Джо Страммера. Пола Веллера. Пита Шелли. Фила Линотта. Джонни Сандерса. «Серых крыс».
— А «Аббу»?
— Нет. «Аббу» не знаю.
Джуди отвернулась с презрительным смешком.
— Да никого он не знает.
И тогда Леон увидел их. Дэгенхэмских Псов. Их было двое, по одному на каждой стороне улицы. Сверкая бритыми черепами, они шли по направлению к «Данкин Донатс» и играючи метал и друг другу крышку от мусорного бака. Один из них поймал крышку, встал поустойчивее и со всей силы швырнул ее своему товарищу. Крышка просвистела у того над головой и с грохотом влетела в оконное стекло прямо над их столиком.
Джуди вскочила, визжа и матерясь, а Руби выронила из рук пирожное. Псы восторженно загоготали и подошли к окну, потирая ширинки и делая непристойные жесты. Леон нырнул под стол, опустившись на ладони и коленки. Из-под стола он видел ногу Джуди, яростно топочущую. Леон оставался под столом до тех пор, пока не услышал, как Псы забрали свою крышку и, хохоча, удалились.
