| Баскская отчизна и свобода (ETA) | Испания | 300 |
| Ирландская республиканская армия продолжения (CIRA) | Ирландия, Великобритания | более 200 |
| Джаиш-е-Мухаммад | Индийский штат Кашмир, Пакистан | более 100 |
| Вооруженная исламская группа | Алжир | менее 100 |
Источник: Мемориальный институт предотвращения терроризма, База знаний по терроризму, 2007.
В процентном отношении к населению планеты 125 тысяч террористов составляют 0,002 процента. А если из списка иностранных террористических организаций взять только радикальные исламистские группы, то из 42 определению «радикальный» будут соответствовать 22 группы. Их численность — от «Аль-Каиды» (50 тыс. членов) и «Хамас» и Хезболлы (по тысяче членов) до Джаиш-е- Мухаммад в Пакистане и Вооруженной исламской группы в Алжире (по 100 членов в каждой) — составляют около 57 тысяч террористов во всем мире. В процентном отношении к миллиарду мусульман в мире это составит 0,004 процента. Поэтому терроризм нельзя считать микротенденцией, поскольку он не затрагивает 1 процент населения, однако его нужно рассматривать как критически важную и очевидно опасную нанотенденцию.
Терроризму не нужно быть массовым, чтобы добиться своих целей. Напротив, ему требуется растущее число умных, искушенных, стойких бойцов. Рост терроризма теперь зависит не от вербовки миллионов новых членов, а от успешного создания прослойки лидеров, которые могут привлечь финансовые средства и ресурсы для выполнения специфических задач.
Хотя в качестве первопричины роста фундаментализма называют бедность, основатели терроризма происходят из самых разных, но не бедных слоев общества. В действительности бедность и отчаяние никак не соотносятся с богатыми и хорошо образованными основателями современного терроризма, как, например, бен Ладен, или террористами, действующими на переднем крае, включая угонщиков самолетов 11 сентября или лондонских подрывников 7 июля.
Во всем мире — в США, Европе и на Востоке — лидеры всех религий (включая ислам), правительств, бизнеса и ученых кругов во всеуслышание убедительно связывают терроризм с бедностью и отчаянием. Теория гласит, что, когда разрушаются надежды молодых людей на материальное благополучие, они прибегают к насилию. Если им больше незачем жить, аза терактони могут получить немного денег для своих семей или какое-то духовное вознаграждение, то без колебаний принесут себя в жертву. Поэтому левые ученые говорят, что «США больше
не могут позволить себе допустить банкротств других государств». А правые президенты, как Джордж Буш, заявляют: «Мы боремся с нищетой, потому что надежда — этот достойный ответ террору».
Все это звучит очень рационально. Но хотя исследований по проблемам терроризма не так уж много, эмпирические доказательства свидетельствуют о том, что нищета или экономическая безнадежность сами по себе не вынуждают людей надевать «пояса шахидов» и подрывать себя. Если уж на то пошло, то практика доказывает обратное. Когда израильтяне уничтожали дома террористов-смертников, самое интересное заключалось в том, что у них были свои дома. Нищие и необразованные—достаточно здравомыслящие люди, чтобы подрывать себя за «правое» дело.
В исследовании радикального исламизма в 1980 году, проведенном в египетских тюрьмах, Саад Эддин Ибрагим обнаружил, что типичным террористом был мужчина в возрасте двадцати с лишним лет, он происходил из обычной сельской или мелкогородской семьи, имел высшее техническое образование, восходил по служебной лестнице и имел достаточно высокие достижения и мотивацию в жизни. Здесь нет ни нищеты, ни отчаяния, но есть высшее образование и дорога к признанию в обществе.
В 2002 году профессора Алан Крюгер и Житка Малекова сравнили 129 боевиков Хезболлы, погибших в 1980-х и начале 1990-х годов, с ливанским населением, выходцами из которого они были. В то время как уровень нищеты среди боевиков Хезболлы составлял 28 процентов, общий уровень нищеты в стране был выше 33 процентов. При этом 47 процентов боевиков и только 38 процентов общего населения посещали среднюю школу.
Точно так же в исследовании террористов-смертников в Израиле 2003 года было установлено, что они отнюдь не принадлежали к нищенствующим слоям населения. Более половины террористов- смертников имели образование выше средней школы по сравнению с менее чем 15 процентами палестинцев в той же возрастной группе.
То же самое можно сказать об угонщиках самолетов 11 сентября и их покровителях. В основном они происходят из семей, принадлежащих среднему классу, и имеют хорошее техническое образование. Сам Усама бен Ладен был гражданским инженером и имел приличное состояние.
В исследовании 400 международных террористов 2004 года, включая угонщиков 11 сентября, судебные психиатры и бывший агент ЦРУ Марк Сейджмен, определили, что три четверти террористов принадлежат к высшему или среднему классу. 9 из 10 происходят из заботливых, неразрушенных семей. Почти две трети учились в колледже (по сравнению с 5 или 6 процентами в среднем по соответствующим странам). Три четверти были профессионалами или почти профессионалами в области науки и техники. Почти три четверти были женаты, у подавляющего большинства были дети. Пять из 400 имели расстройства личности. Все эти террористы знали от 3 до 6 языков, включая несколько западных. Как иронично заметил один историк, ключевая причина терроризма кроется в «деньгах, образовании и привилегиях».
Сейджмен пришел к заключению, что эти образованные и состоятельные люди примкнули к терроризму под влиянием своей социальной среды. Поскольку они были умными детьми, их послали учиться за границу, где они чувствовали себя одинокими и исключенными из общественной жизни. Эти люди общались в мечетях, и именно там радикальные лидеры склонили их к джихаду. Другие ученые утверждают, что мотивацией террористов служит не только социальная среда, но и важнейшие вопросы идентичности и гордости наличном или национальном уровне. Террористы-смертники были образованны и богаты, но чувствовали себя исключенными из общественной жизни, как нувориши, презираемые аристократией. Или ущемленными в культурном отношении, учитывая отсутствие достижений ислама в этой области и потерю выдающегося положения в мире. В отличие от традиционных мифов террористы далеко не нуждаются в материальном благополучии, и очевидно, что им не приходится бороться за существование. Они намерены изменить мир силой.
Советник госдепартамента Дэвид Килкаллен обрисовал социальную лестницу потенциальных исламских террористов. В самом низу располагается огромное основное большинство мусульман, которых можно завербовать в террористические группы или настроить против этих групп, а ключевые поводы недовольства можно устранить политическими реформами. Над ними — небольшая прослойка, которую Килкаллен называет «разочаровавшимися мусульманами». Эти люди не верят в реформы и готовы присоединиться к радикальному движению. Чтобы разубедить их, говорит он, мы должны применять идеологические средства наподобие тех, с помощью которых в США отвращают молодежь от банд. Но над ними, на вершине лестницы — люди, которых невозможно переубедить или принудить изменить свои взгляды. Бояться нужно именно их. Но если мы внимательно посмотрим, что они собой представляют, возникнет удивительная картина. Оказывается, солдаты терроризма — одни из самых образованных, самодостаточных людей в мире.
Правильное понимание истоков терроризма имеет колоссальное значение. В конце концов,
