— Господа Уборщики, чё мы тут ищем?
Фигуры замерли. Повернулись головы и на него уставились две одинаковые монголоидные рожи. На каждой роже по три щелки — для глаз и рта. И больше ничего лишнего.
— Уборка, Начальника.
— Уборока, господина.
Пролепетали близняшки. Но чуть поддатого Егора это не убедило. Он решительно применил власть. То есть воздел руки в боки, сохмурил брови и рыкнул:
— Чё лепите!? А ну стоять! Руки за голову!
'Уборщики' отвернулись от него, и синхронно, как по команде каждый взял под мышку по ноутбуку, а в руку по мешку с бумагами. И оба, с высокого старта рванули к двери.
— Куда! — успел вскрикнуть Егор и развести в стороны руки. Но тщетно. Два азиата, вынесли Егора в дверь и катком прокатились по нему, сбитому с ног. Мелькнули по коридору и пропали.
На шум выглянул Хотенко, а из-за двери с антикварной машинкой Шульман. Егор так и лежал на полу в дорогом пиджаке, затоптанный, раскинув руки, и не пытался встать. Коллеги по перу бросились к нему. Заботливо подняли, завели в кабинет и, усадив на стул, влили ему в рот пол стакана коньяку.
— Что это было? — вопросил Шульман.
— Шо? — лаконично повторил вопрос Хотенко.
— А я…. Это я спрашиваю: кто это был?! Я вас спрашиваю! — ответно взорвался Егор, пришедший в себя.
— А мы никого не видели. — Затряс головой с очками Шульман.
— Е-е — подтвердил его слова Хотенко.
Недолго попререкавшись, решили спросить охрану. Охрана на вызовы не откликалась. Решили посетить её лично, но лифт не работал — обе кнопки 'вверх' и 'вниз' были вбиты в металлическую пластину, а сама пластина, хоть и была толщиной в пол сантиметра, выглядела заметно вогнутой.
Спустившись вниз по лестнице, перетрухнувшие коллеги обнаружили вповалку лежащих охранников. И только тогда вызвали милицию.
…………………………
Милиция явилась в лице усталого майора, чье звание и уверенный возраст подселял надежду к ночным обитателям редакции. Успевших за время ожидания, проведенного в высказываниях предположений полных многозначительных недомолвок, так самозапугать себя, что сами вздрагивали уже от тараканьего шороха и тени комара у лампы.
Опросив Егора со свидетелями, офицер приказал оставаться на месте, в кабинет Егора не заходить. Ждать дактилоскопию. Она, мол, задерживается по веским причинам. Исследовав кабинет Егора, молча, удалился на опрос охраны.
Вернувшись, уселся, удовлетворенный, перед троицей ночных писателей. Спросив закурить, незамедлительно был снабжен сигаретой в одну руку, стаканом коньяка в другую. На его лице отразилась вялая борьба чувств и долга, но пригубленный напиток очистил чело. И вкусно затянувшись сигаретой, человек в погонах начал собеседование:
— Господа, журналисты, вы, наверно, в курсе, что здесь произошло?
— Ну… — емко определил Хотенко
— Хрен его знает. Кругом враги, бля! — интеллигентно резюмировал Шульман, нервно потирая правое стеклышко, не снимая очков.
— Вот вы, господин Колобов Георгий Юрьевич, — обратился опер к Егору — утверждаете, что так называемые 'посетители' вас не ударили?
— Да. Они просто сбили меня с ног и рванули к выходу.
— А вы обратили внимание, что щиток с кнопками вызова лифта погнут?
— Наверно погнут и что?
— Он погнут двойным ударом рук — не ног. Там характерные вмятины остались. А крышка щитка из шести миллиметровой стали! Да вы её молотком не с первого раза погнете!
— И что?
— Охранники, те только шорох по лестнице услышали. Вырублены ударами по шее… Вы знаете, чем занимался ваш сосед, господин Ульчинский Михаил Николаевич?
— Он ведет автомобильную тематику в журнале. И все, что с ней связано.
— А новые разработки? За границу ездил?
— И новые разработки отслеживал и за границу ездил регулярно.
— А вы? Кажется что-то связанное с энергетикой?
— В принципе на сегодня — да. Но ближе к научно-фантастическому плану.
— Фантастика. Публицистика. Ну, ну… Ночные 'посетители', это профессионалы высочайшего класса. Работники спецслужб. Не бандиты, а конкретные ликвидаторы. Готов биться об заклад сам с собою — не из Китая и Японии, а из Северной Кореи или Вьетнама.
Тревожная тишина зазвенела меж собравшихся.
— Я кое-что понимаю в ударах восточных единоборств. — Скромно добавил майор. — То, что редакцию посетили они нагло, это еще раз говорит, что это либо северокорейцы, либо вьетнамцы. И посетили они господина Ульчинкого с целью его устранения и изъятия рабочих материалов.
— Они что, вообще ничего не боятся!? А если вы их задержите, и Егор их опознает? — возмутился Дима Шульман.
— Георгий Юрьевич, помните, вы обмолвились, что они показались вам братьями близнецами? Так вот, эти азиатов, по одному паспорту, с одной фотографией, до сорока человек в год в страну въезжает и выезжает. А задержим — тысячи сгонят теневые лидеры подтверждать их алиби. Еще и бунт с поджогами устроят. Как в Италии — за полицейский беспредел. Так что мы будем работать без шума и пыли: направление нам ясно, агентура есть. Китайцы насчет вьетнамцев да корейцев нам с большим энтузиазмом поспособствуют. Сами повяжут и приволокут, лишь бы по пути не прибили.
Так что оптимистичней, товарищи! Но всё же осторожней пока. Они эти, как вы заметили — наглые. Средь бела дня явятся, да понавалят трупов. Это я для острастки — будьте бдительней. А появится Ульчинский — пусть сразу ко мне, вот визитка.
И стоило ему привстать, раздавая визитки, как на обозрение явилось Нечто. Женского рода, в распахнутом милицейском плаще, под которым бардовое шелковое платье в блесках, с глубоким декольте. Стройные ноги в паркетных туфельках на высоком каблуке. Её грудь перехлестывали пулеметными лентами ремни сумок. Одна — элегантная, видать с походной парфюмерией. Другая — громоздкая, с рабочей снастью. 'Мисс Дактилоскопия' пребывала изрядно под шафэ.
— Привет, Фёдок. Так, клиенты все в сборе?
— Так, господа, прошу пройти дактилоскопию с целью отделения ваших отпечатков от преступных — воздев руки, оповестил майор 'Фёдок'.
Щедро намазывая валиком пальцы клиентов неопределимой черной дрянью, 'мисс' делилась впечатлениями от своего вечера:
— Да, Фёдор Петрович, тебе в таких обществах не бывать.
— Маша, меня в такие общества зазывают, где бывшие замминистры на раздаче шустрят.
— Тебе в таких обществах не бывать. Я сказала. — Строго возразила Маша. — Не бывать потому, что собрание откровенно женское. Полное гламура и скрытой эротики. Вам самцам — 'ходокам' недоступной. Пшел! Следующий! — Забывшись, Маша стала покрикивать на журналистов как на приопущенных зеков.
— Машенька, так ты оказывается лесбиянка законспирированная? — Пустил ядовитую струю уязвленный майор. — А начальство в курсе?
— Представь себе: в курсе. Дурак ты, Федя. Лезба и голубизна давно уже пропуск во власть. Я поначалу думала этим девочкам Рублевским, все попробовавшим, я лишь как экзотическое блюдо. Ну, угощаю я их всякими сказками из милицейской жизни. Раз, другой. Стали ближе. Спелись, спились. А тут, я — то с одной, то с другой остаюсь, будто бы случайно, в уединении…
— Хы… — попытался засмеяться 'Фёдок', но осекся под яростным взглядом.
