дома.
Она сделала именно так, как обещала. Когда она вдохнула что-то в мое сердце, я почувствовал присутствие женской энергии. Ко мне пришел образ пожилой женщины. Мария помогла сесть и осторожно вдохнула в мою макушку. Затем рассказала о шаманке, которую нашла. Объяснила, что надо каждый день уделять время для общения с наставником, чтобы лучше его узнать.
— Он расскажет о силе мечты, — добавила она, подмигнув.
Я работал с наставником и другими духами, которые появились позднее, на протяжении многих лет. Провел примерно три года в Эквадоре, работая в «Корпусе Мира», а затем переехал в Бостон и начал работать на Кнута Торсена. Продолжил практиковать то, чему меня научили Мария Куишпе и индейцы- шуары. Конечно, никому не говорил о том, чем занимаюсь. Это было тайной, и я был уверен, что если работодатели или клиенты узнают об этом, моей карьере придет конец. Временами меня посещали сомнения — когда я вспоминал, что я выпускник школы менеджмента и верх брала рациональная сторона моей личности, — тогда я терял способность техник превращения.
Те годы были восхитительны. Я путешествовал по всему миру, побывал на всех континентах. Зарабатывал много денег, очень многого добился. Красивые женщины, шикарные машины, хорошее вино — все это у меня было. Я даже умудрялся проводить отпуск среди шаманов различных культур, которые многому учили, так что интерес к шаманизму не ослабевал (по крайней мере, если говорить о чисто интеллектуальном интересе).
Затем что-то случилось. Просто свалилось на меня, думаю, примерно через пять лет после того, как я начал работать с Кнутом. Я стал все больше подвержен резким сменам настроения. Иногда посещали тяжелые депрессии, постоянными спутниками стали гнев и какое-то неясное беспокойство. Когда я отправился к духам-наставникам, то понял, что меня больше всего волновали последствия проектов, которые я со своими подчиненными помог реализовать. Гидроэлектростанции, трассы через тропические леса и нефтяные скважины в пустынях могут помочь увеличить валовый национальный продукт государства, но они же несут разрушение окружающей среде и гибель традиционных культур.
Рациональная часть сознания сопротивлялась тому, что шептала интуиция, до тех пор, пока наставники не помогли обнаружить источник подавленного настроения.
На шестой год нашей совместной работы Кнут вышел на пенсию и поселился на небольшой ферме в Норвегии. Хотя он всегда предлагал проекты, приносившие нашей компании огромную прибыль, он же был в ней и голосом совести. За жизнь он многое повидал и научился состраданию. С одной стороны, он рос во времена Великой депрессии, сражался на полях Второй мировой войны и был сторонником экономического развития и материального процветания. С другой стороны, он прислушивался к тому, что говорили коренные жители, и выступал против засилья корпораций и бездумного разрушения хрупкой окружающей среды.
Я начал понимать, что подобная дилемма передо мной никогда не стояла. У меня не было прошлого, которое бы оправдывало стремление к увеличению материального благосостояния. Я понял: то, что Кнут осторожно называл прогрессом и процветанием, является не более чем неким алиби, прикрываясь которым, собственники могли безнаказанно грабить остальное человечество и природу. Я понял, что продолжать игнорировать голос тропических лесов, Анд, пустынь и наставников было бы преступлением против души.
Однажды ночью в маленьком городке высоко в горах Западной Явы, я наблюдал за уличным ваянгом — традиционным театром теней с куклами, представляющими персонажей древних эпосов, как правило, Махабхараты и Рамаяны. Воздух был наполнен ароматом сигарет с гвоздикой. Я был самым высоким мужчиной в толпе зрителей, единственным иностранцем. Местные жители относились ко мне с почтением, угощали жареным мясом с арахисовым соусом. Они гордились мастерством кукловода. Некоторые говорили на ломаном английском языке. Они помогали понять смысл пьесы. Кто-то объяснил, что представление было «философской попыткой понять устройство Вселенной и нашу роль в мироздании».
До моего плеча дотронулся какой-то молодой человек. Он держался скромно, но хорошо владел английским и говорил с уверенностью знатока.
— Ты можешь наблюдать за куклой или за ее тенью. Если от куклы переходишь к тени и наоборот, то правое становится левым, а левое — правым. Мир переворачивается. Все зависит от взгляда наблюдателя. Это вопрос перспективы, восприятия. Как и сама жизнь.
Я был поражен его словами. Как будто одна из кукол взлетела над головами людей и стукнула меня по лицу. Восприятие… перспектива… вот оно! Именно восприятие объясняло различия между вещами. В школе менеджмента меня научили определенной перспективе, конкретному способу понимания экономического развития. Той ночью я многое понял. Осознал, что оно внушило мне видение мира через призму алчности и эгоизма.
Это видение мира подразумевало стремление к обогащению кучки людей за счет большинства. Я понял также, что в глубине души всегда считал подобное восприятие действительности неприемлемым, и что человечество не может больше потакать тем, кто поддерживает эту ложную мечту. Прежде чем заснуть, я безмолвно поблагодарил молодого человека, который открыл мне путь к новому видению.
Глава 9
ПРЕВРАЩЕНИЕ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
— И что ты сделал потом? — спросил Вьехо Ица. — Мне было тяжело. Я видел свет, как мы говорим, однако было тяжело отойти от той жизни. Деньги, красивые женщины… У меня даже была яхта. Меня ждало прекрасное будущее.
— Ты был счастлив? — Ты попал в точку. Нет. Я чувствовал себя отвратительно, за исключением тех моментов, когда вел тайную жизнь.
Он отвернулся и показал на облако, которое показалось низко над горизонтом, над кронами деревьев.
— Ах да, твоя тайная жизнь, в которой ты узнал об энергетических телах и прочих подобных вещах.
Я смотрел на него и понимал, что дни, проведенные с шаманами разных культур, были самым осмысленными в жизни.
— Что можешь рассказать о работе с духами-наставниками? — спросил он. — Думаю, это мало чем отличается от общения с наставниками из числа людей. — Да? Я объяснил, что иногда я с трудом мог провести грань между психонавигационным опытом и тем временем, которое мне довелось провести в «реальном мире» с шаманами. Мне подумалось, что именно об этом он говорил. Все есть энергия. На определенном уровне различия вообще стираются.
Все это только вопрос восприятия, или перспективы, как сказал тот молодой человек на Яве. Я не был удивлен, когда Вьехо Ица кивнул в знак согласия.
— А твоя работа? — Я ушел. После десяти лет. — Ты последовал совету наставников. Что случилось после? — Я сразу лишился источника дохода. Был растерян и напуган. Какое-то ноющее чувство мешало мне. Я понял, что сам себе говорю неправду. На самом деле я не боялся. Многие месяцы размышлял о том, чтобы изменить жизнь, заранее подготовил новое поле деятельности, выбрав работу частного консультанта.
Настала пауза в разговоре. Я отвернулся от облака и рассеянно смотрел на джунгли, с болью осознавая, что он хотел знать, что представляла собой эта работа, и что очень не хочется об этом говорить.
— Еще одна тайная жизнь? — в конце концов спросил он. — Не тайная, просто стыдно за нее. — Все в порядке. Ты не обязан ничего рассказывать. — Но я хочу. Огромная птица сделала круг над нашими головами. — Канюк? — Да, — ответил он, продолжая пристально смотреть мне в глаза. — Я стал свидетелем-экспертом энергетической компании Нью-Хэмпшира на слушаниях в «Комиссии по надзору за предприятиями строительства атомной электростанции Сибрука».
— Ого! — Я должен был доказать, что атомная энергия имеет неоспоримые преимущества перед альтернативными технологиями, такими как ветер, Солнце и когенерация.
— Ко… что? — Генерация. Когенерация. Стараясь быть кратким, я рассказал, что когенерация была способом использовать энергию дважды или, по крайней мере, для двух целей. Например, предприятие может построить собственную маленькую электростанцию, однако не потреблять всю энергию, которую эта
