светившего на столбе фонаря. Достав из кармана пиджака футляр, он открыл его и вынул кольцо.
— Дайте мне вашу руку. Нет, левую. — Он надел Салли кольцо на палец, а потом, властно взяв ее за подбородок, притянул к себе и поцеловал в губы. Этот поцелуй не походил на прежние, в нем не было ничего дружеского, ощущался лишь пробудившийся мужской инстинкт и возбуждение от близости сидящей рядом женщины.
Так, наверное, он обращается с любой женщиной, а не только со мной, напомнила себе Салли, тщетно пытаясь настроить себя на трезвость мыслей, утраченную с тех пор, как он сделал ей шутливое предложение.
Он обхватил ее за талию свободной рукой и прижал к себе. Ее голова уютно уткнулась в его плечо, словно наконец нашла себе место, прямо-таки созданное для нее. Ладонь Макса лежала у нее под грудью, и оставалось только надеяться, что он не почувствует отчаянного биения сердца.
— Звезды… — прошептала Салли. — Эти созвездия совсем непохожи на те, к которым я привыкла в Англии. — Чуть повернув голову, она указала на небо. — Вот Южный Крест. Пришлось даже ущипнуть себя, чтобы поверить, что это не сон и я действительно в Южном полушарии.
— Так оно и есть. — Его теплые губы коснулись ее лба. — Рядом со мной, на набережной Окленда.
Салли кивнула в ответ, но взгляд ее блуждал по усеянному звездами небосводу.
— Могу поклясться, что Луна перевернута. Мне не удалось отыскать «человека», а ведь меня с детства приучили видеть на ней силуэт.
— Вы смотрите на Луну совсем под другим углом, — пояснил Макс.
— Знаете, мой дед писал в мемуарах, что во время пятилетнего пребывания в Инверкаргилле его поразила комета Галлея.
— Выходит, он видел ее в 1910 году?
— Выходит, так. По его словам, в Новой Зеландии за ней можно было наблюдать невооруженным глазом. Он писал, что ее хвост тянулся в небесах и это было величественное зрелище.
— Когда-нибудь вы покажете мне его записки, — сказал Макс.
Салли с готовностью кивнула и, вздохнув, потерлась щекой о его плечо. «Когда-нибудь». Какие замечательные слова! Они устремлены в будущее. Но, похоже, Макс воспринял ее жест как знак усталости — встав и протянув ей руку, он проводил ее в номер. Салли не удержалась, чтобы еще раз не полюбоваться на кольцо. Макс с легкой улыбкой наблюдал, как она вертит его на свету и качает головой, словно говоря: «Вы не должны были этого делать». Он оставил ее мимику без ответа и заговорил совсем о другом, тем самым тонко напомнив Салли об ее истинном месте в его системе ценностей.
— Издатели сообщили мне, что первое выступление с рекламой книги состоится завтра вечером. Они уверяют, что в фан-клубе соберется добрая дюжина моих поклонников. Значит, хорошо, если с полдюжины, — не без сарказма добавил он. — У вас найдется время поучаствовать в этом мероприятии?
Салли улыбнулась его саркастической реплике.
— Иначе и быть не может. Я с нетерпением жду вашего рассказа о книге.
— Неужели я обручился с фанаткой?
— Простите, Макс. — Она сняла кольцо и протянула ему. — Вы можете расторгнуть помолвку прямо сейчас, если…
Он порывисто подошел к Салли и снова надел ей кольцо на палец.
— Полно вам!
— Простите, — повторила она. — Конечно, оно понадобится мне для встречи с вашими поклонниками. Да-а, выступать в роли вашей невесты не так-то легко.
— Вы и вправду желаете выйти из игры?
Салли энергично покачала головой. Нет, совсем выходить из игры она не хотела. Неужели, если она все-таки откажется от этой лжепомолвки, ей не придется больше видеться с ним?
— Мне удалось кое-как разобраться в своем литературном хозяйстве, и я убедился, что работа для вас найдется. Вас это устроит?
— В высшей степени, — с улыбкой отозвалась Салли.
— Я договорился с администрацией отеля, и вы получите в свое полное пользование пишущую машинку. Они обещали принести вам стол для машинки и стул, да и все, что понадобится.
— Это замечательно. Я… — Она с сомнением поглядела на него. — Я должна предупредить вас, Макс. Идеальной секретарши из меня не получится. Я привыкла критически относиться к окружающим и объективно оценивать их работу. И в своих учениках старалась развить эти качества.
— Это, несомненно, пойдет мне на пользу, мисс Дирлав, — улыбнулся он. — Ваша критика поможет мне в работе.
— Критиковать ваши книги? Да я не осмелюсь!
Макс расхохотался, притянул ее за руку и приподнял медальон с ее груди.
— По-моему, он какой-то особенный.
— Да, особенный, — ответила она, оправившись от возбуждения, охватившего ее, когда его рука прикоснулась к ее груди. — Это был последний подарок моего отца. Вскоре он умер. — Вспомнив о секретах, хранящихся в медальоне, и о ненадежной застежке, она встревожилась.
Макс продолжал теребить цепочку.
— Кажется, я забыла о каком-то срочном деле…
Макс отпустил цепочку, и медальон улегся на свое место. Салли с облегчением вздохнула.
— Ах да, мне надо позвонить маме и предупредить ее о нас с вами.
— Ступайте, ступайте. А действовать предоставьте мне. — Он с рассеянным видом вновь потянулся к цепочке, и Салли невольно откинулась назад. — Мне — и никаких возражений! — решительно произнес он. — Завтра же с утра я обеспечу вас работой. Спокойной ночи, Сара Дирлав. — Его поцелуй был нежным, но недолгим, и губы у нее продолжали трепетать.
Должно быть, он уловил в ее глазах непроизвольный упрек. Он смотрел на нее сверху вниз, но по выражению лица — может быть, потому, что в комнате было темно, — Салли не догадалась, что произойдет в следующую секунду. Макс резко сжал ее в крепких объятиях и властно, как завоеватель, раскрыл ей в поцелуе губы, наслаждаясь их теплотой и мягкостью. Дыхание у нее пресеклось, она полностью лишилась способности сопротивляться, если вообще таковой обладала. Его рука добралась до ее груди, но потом вдруг соскользнула с нее…
— Приятных сновидений, Дирлав, — донесся уже с порога его приглушенный голос, и дверь захлопнулась.
Салли высчитала, что лучшее время для звонка матери — это позднее утро, и набрала номер. Когда она услышала в трубке, за двенадцать тысяч миль от нее, материнский голос, ее окатила волна тоски по дому.
— Мама, это я… — Голос ее прервался.
— Дорогая, как хорошо, что ты позвонила! Я даже не знала, где ты остановилась, а туг вдруг услышала приятную новость! Знаешь, мы с Джеффом оплатим этот разговор. Ты только дай отбой, и я…
— Мама, в этом нет необходимости. Макс сказал, что он будет платить…
Негромкий вскрик на другом конце света не оставил у Салли сомнений в восторге матери.
— Как благородно со стороны твоего потрясающего жениха! Прости мне это старомодное выражение, Салли, но ты сумела себя обеспечить. Да ты и правда заслужила такую удачу. Ты бескорыстно жертвовала собой, когда наш дорогой отец еще был жив, а я… словом, я…
— Не думай о тех временах, мама, они прошли. — На глазах у Салли выступили слезы. Поколебавшись, она все-таки решилась сообщить матери правду: — Мама, я должна тебе что-то сказать… Я вовсе не помолвлена. Это ошибка. Макс и я, мы…
— Салли, милая, перестань меня дразнить. Прости меня, дорогая, кто-то постучал в дверь. Пиши нам, Салли, пиши и ничего не скрывай. До свидания, дорогая. Передай мои наилучшие пожелания, — растроганно добавила она, — твоему замечательному будущему мужу.
— Мама так и не поверила мне, — с тревогой проговорила Салли за завтраком. — Даже не дала мне
