— Нет, я не из тех инженеров.
— Что значит имя Никола? — спросил Бозен. — Вы серб?
Бозен знал, что Гюго выступил в защиту сербов во время сербско-турецкой войны. Тесла напомнил ему о стихах Ламартина про Сербию и о подражании сербским народным песням Мериме. Бозен ценил Бальзака выше Стендаля. Особенно ему нравились «Шагреневая кожа» и «Неведомый шедевр». Он был холоден к Флоберу. «Холоден, хоть убейте!» Он не мог поверить, что Тесле Расин нравится больше Мольера. Зато оба они обожали Вольтера.
Бозен женился поздно и, в силу возраста, пылко обожал своих детей. Он тщательно разрезал мясо на тарелке четырехлетнего Пьера, а когда восьмимесячная дочка хваталась пальчиками за его губы, в мире не было никого счастливее его.
— Нет, ты посмотри на нее! — восхищенно поворачивался он к Тесле.
Непоследовательный Бозен в присутствии собственной жены напоминал гостю о том, что Робеспьер предлагал забирать детей у родителей в возрасте семи-восьми лет и воспитывать их в обществе, чтобы привить им способность воспринимать новые идеи. С улыбкой он говорил о тезисе Сен-Симона о «праве на сексуальный минимум».
Они ели эльзасское фондю, и ангелы, проникая в вино «Гевюрцтраминер», щекотали их языки. Мадам Бозен заявила, что в мире нет такого вкуса, который не нашел бы воплощения в сыре.
— Прекрасные слова, — отозвался Тесла.
Мадам Бозен ответила другой максимой Ларошфуко:
— Если вам во время еды хочется закрыть глаза, когда вы восторгаетесь и вздыхаете, — это великая кухня. Все остальное — ничто.
Мадам Жанна Бозен блистала красотой и женственностью. Ей понравился мягкий взгляд Теслы.
— Вы не женаты, месье? — обратилась она к нему с материнским кокетством. — Чем вы занимаетесь?
— Работаю, — добродушно ответил Тесла. — Потом он весело развел руками: — Стараюсь не терять времени!
Жанна отмахнулась от него:
— Время без любви всегда потерянное.
Однажды Бозен, отозвав Теслу в сторону, сообщил ему, что в 1870 году, когда немцы оккупировали Страсбург, он на всякий случай закопал бутылочку «Сент-эстеф» урожая того года, когда дедушка Теслы служил в армии Наполеона.
— Недавно я откопал ее, — сказал Бозен. — И мне очень хотелось бы распить вино с вами.
Никола попросил у него разрешения пригласить Сигети.
— Пожалуйста, — согласился Бозен.
Для начала Тесла взял с Сигети слово держаться подальше от мадам Бозен. В строгой, почти церковной, атмосфере все собрались у стола. Хозяин внес бутылку, держа ее осторожно, как ребенка. Потом открыл ее и разлил вино в полной тишине. Они поднесли бокалы к губам. Тесла пришел в себя первым и трогательно заявил:
— Я такого… Никогда…
После этого веселого вечера пришло время им с Сигети возвращаться в Париж. Бозен, обещавший заботиться о совершенствовании сердечных склонностей Теслы, рекомендовал ему своих портных, одного в Страсбурге, другого в Париже. Вернувшись в Париж, молодой инженер уселся в своем кабинете, поправил галстук и написал письмо в Лику неграмотной матери. Потом он вошел в кабинет месье Ро и весело спросил:
— Работа выполнена. Как насчет моей премии?
И тут Тесла познакомился с французской учтивостью, что была почище немецкой педантичности. Он обнаружил, что с месье Ро произошла полная и загадочная метаморфоза. Ро был сдержан, цедил слова, объясняя Тесле, что это не его обязанность и что тому следует поговорить с месье Леблом. Месье Лебл объяснил, что это не входит в его обязанности и вопрос следует решать с месье Стоном. Усатый месье Стон замкнул круг, отправив его к месье Ро. Они были тремя мифологическими обезьянками: «Ничего не вижу. Ничего не слышу. Ничего не скажу».
— Если бы только Эдисон знал, какие скряги работают в его конторе! — пожаловался Тесла Бэтчелору.
— А почему бы тебе не перевестись в Нью-Йорк? — предложил Бэтчелор.
— Да? — с усмешкой спросил Тесла.
— Да! — кивнул Бэтчелор.
32. Перевод
Я забыл начало, отплытие, плавание и возвращение.
Над Теслой угрожающе нависло оскаленное лицо. Он отбросил его кулаком. Болезненный удар палкой парализовал плечо. Тесла развернулся, нанеся удар ногой в сторону, и снес моряка. Рукой, длиннее дубинки, хватил второго матроса в нос. Кто-то толкнул его. Тесла ударился затылком о перегородку. Люди вокруг него превратились в мятущиеся пятна света и тени.
— Отставить! — крикнул капитан.
Он вытащил пистолет и — бабах!
Драчуны на палубе замерли в вакууме, образовавшемся после выстрела.
Капитан крикнул:
— Кто начал?
— Меня один в толпе прижал, а второй принялся обшаривать карманы, — объяснял Тесла. — Все вытащили. И билет, и деньги.
— А как же ты прошел на пароход?
— Место было зарезервировано на мое имя. Его никто не занял. Вот меня и пустили.
Два огромных земляка сочувственно слушали его. Они представились ему по фамилии:
— Бачич.
— Цвркотич.
Потом обнялись и добавили:
— Двое воевод из Лики.
Третий, худощавый шестнадцатилетний парень, протянул изобретателю руку и прошептал:
— Стеван Простран.
Закричал пароходный гудок. Порт удалился, превратившись в голубой макет. Пассажиров окутал водяной пар. Они бросали чайкам кусочки фруктов.
— Ты откуда? — спросил Тесла Стевана, утирая лицо.
— Из Растичева.
Выражение лица Теслы не изменилось.
— Под Великой Полиной, — уточнил парень.
— Не знаю, — сказал Тесла. — А вот мой отец точно знал бы.
Он спросил земляков, что они намерены делать в Америке.
— Что и другие, — ответили Бачич и Цвркотич.
И только Стеван был погружен в печальные раздумья. Он рассказал об одном их земляке, который высадился в нью-йоркском порту. Как высадился, так и загрустил.
— Где присел, там и остался, — с удивлением рассказывал юноша. — Какое-то время наши ему
