и завиткам все-таки кое-как, но расшифровать его содержимое. Иногда это были
некие карты, обещающие найти заветный клад, иногда древние проклятия, прочитав которые можно навсегда потерять покой, а иногда и исповедь идущей ко
дну команды корабля, людей, которые писали свои последние строки перед тем, как окончательно кануть в лету.
Теперь Эдвард чувствовал себя именно таким путешественником: обнаруживший
древнее послание, он еще не знал, о чем оно, но он был уверен, что это
невероятно важно. В роли бутылки в его случае выступала древняя толстая книга, в страницах которой это послание было надежно запрятано. Множество веков эта
книга переходила из рук в руки, перемешиваясь с другими книгами, меняя свое
местоположение. Несмотря на то, что он и нашел ее спрятанной за другими
книгами, он все равно был уверен, что она попала туда далеко не сразу. Многие
люди брали ее в руки, наверняка, даже листали или читали, но только именно ему
по чистой случайности удалось обнаружить в ней листок, который, к тому же, очень неплохо сохранился. А это значит, что Эдварду не потребуется часами
сидеть и вглядываться в слабо различимые черточки и галочки. Во всяком случае, так ему хотелось верить.
Осмотрев лист с двух сторон, Эдвард, наконец, решился его прочитать.
13 мая.
Прошло уже очень много лет, прежде чем я решился снова излить свои мысли
на бумагу. Как жаль, что мой дневник, возможно, уже очень далеко отсюда. Я
слишком поспешил, что решил избавиться от него. Как я мог, глупый старик, отправить ритуал по волнам жизни, не проверив его на практике?! Он оказался
неверным, чего-то там не хватает, он не работает. Что же будет, если
дневник попадет к кому-то в рук, и этот кто-то решит провести обряд? Хотя
я знаю, что будет. Он погибнет так же, как и все остальные.
Я потратил всю свою жизнь на это, я досконально изучил все пять книг, которые мне дали после инициации, но что-то тут не так. Я чувствую, что не
хватает какого-то элемента, небольшого штриха, которого нет ни в одной из
этих книг. Словно… словно их должно быть не пять, а больше, предположим, шесть или семь. Но разве может такое быть? Неужели меня обманули, или они
сами не знали, что книг, возможно, должно быть больше?
Разом проглотив содержание, Эдвард быстро перевернул листик и жадно
продолжил чтение:
Неужели моя жизнь прошла впустую, неужели ничего нельзя исправить? Я
остался совершенно один. По молодости я этого жаждал, мои друзья
раздражали меня, шумный город мешал мне работать над тогда еще черным
ритуалом. В те времена я был готов отдать жизнь и даже душу, лишь бы у
меня это было, лишь бы я стал властелином мира, но теперь… теперь бы я
отдал все за одну лишь возможность увидеть старого друга, поведать ему о
своих горестях, увидеть в его глазах понимание и сострадание. Но я уже купил
одиночество, и теперь это мой плен, плен бессмертия и одиночества.
В молодости я думал, что бессмертие — наилучшая награда за мои труды и
мое посвящение дьяволу, но только теперь я понял, что это не так. Когда-
нибудь я, конечно, наконец, покину этот мир, но боюсь, что захочу я этого
раньше, чем это произойдет, намного раньше. Вернее сказать, я уже очень
