начала еще можно сравнить - по влиянию, по весу, но всевозможных Пастернаков, Эйнштейнов и т.д. сравнивать с ТаНаХом просто смешно. Эта как бы не та 'весовая категория'.
Когда мы говорим про ТаНаХ, мы говорим и про Тору, потому что все влияние Торы на мир определяется не тем, что она исходно была дана, а тем, что еврейский народ при своей жизни в Эрец- Исраэль ее лучше или хуже пытался реализовать. Без этой еврейской истории ТаНаХ, даже Тора, не имела бы веса. Потому что народ пытался по ней жить, по ней все строилось, все 'пляшет' от нее. Но если бы не было всей дальнейшей истории, то сама по себе история исхода из Египта никак бы не влияла на историю еврейского народа. Более того, исход из Египта и получение Торы - это именно преддверие Эрец-Исраэль, без нее Тора немыслима. Торы не существует вне Эрец-Исраэль. Даже Торы, а уж ТаНаХа, само собой, Пророков, и писаний, и Псалмов, и всего даже на свете.
Иными словами, тот, кто думал, что галут можно сравнить с Эрец-Исраэль, просто совершенно не задумывался, о чем идет речь. Только советскому человеку, который ничего не знал, который никогда не учил ТаНаХ, кажется: 'Ну что такое? Ну, Библия, один из 500 пунктов, которые никогда и не знал'. Т.е. это только в его глазах. В глазах любого культурного человека это просто несравнимые вещи. На самом деле я рассказывал, что для советского человека, для постсоветского человека осознать, что основной вклад еврейского народа в мир - это Эрец-Исраэль, - это шок. Мы к этому совсем не привыкли. Это 'переворот' в мозгах, но на самом деле это вещь абсолютно очевидная.
4. Исторический и космический параметры в иудаизме
K этому рав Кук пишет такую фразу, что самобытное еврейское творчество возможно только в Эрец- Исраэль. Всякое творчество в галуте является реакцией на нееврейское творчество, а не является по- настоящему самобытным. Т.е. вся еврейская галутная культура в любых ее оттенках является, может быть, интересным достижением в качестве той или иной реакции на окружающее нееврейское пространство. И действительно, например, вся еврейская галутная философия это реакция на нееврейскую философию своего времени. На то, что надо согласовать философию с Торой и т.д. Всегда это постфактум, всегда это вторично по своей сути, но не первично. Первичным является только еврейское творчество Эрец-Исраэль. Интересное высказывание, которое мы можем понять в рамках приведенной параллели.
Что здесь делает рав Кук? Он вводит иудаизм в историю. Иудаизм обретает историческую динамику в его концепции. И вот эту историческую динамику в иудаизме мы уже совершенно забыли. В обычном, галутном иудаизме историческая динамика была полностью изничтожена. Ее место занимала космическая динамика. Таким образом, в иудаизме есть два параметра: исторический и космический.
Исторический параметр - это параметр, в котором проявление Бога на земле идет через развитие истории. Т.е. история осмысляется как Божественное проявление. И вот это осмысление истории как Божественного проявления, иными словами, сакрализация истории, является типичной характеристикой, типичным параметром Танахического иудаизма, но никак не Талмудического. Танахический иудаизм сакрализует историю, а Талмудический иудаизм этого не делает. Что значит 'сакрализует'? Сакрализация истории это осознание истории как проявления Божественности, сознание истории как видооткровение. Эта сакрализация истории присутствует необычайно ярко в ТаНаХе. И она выражается в том, что собственная история, собственная национальная история, входит в Священное Писание, становится элементом Священного Писания, т.е. Божественного откровения. Ни у кого другого такая вещь не наблюдается. Я не знаю, конечно, такие страны, как Индия, Kитай, я стараюсь в это не вникать, но вот в нашем европейском пространстве, на Старом свете, это не наблюдается.
Например, католическая церковь имеет свою историю, но католической церкви не придет никогда в голову объявить историю католической церкви частью Библии. Это им не может прийти в голову физически, им это кажется как бы ненормальным. Священное Писание - это одно, а дальше - как бы наша, человеческая история. Но никоим образом человеческая история не может занять место в Священном Писании, которое воспринимается как откровение. Совершенно четкая граница, и так никому, ни одному европейскому народу, не может прийти в голову, что его собственная история - это часть Библии. Пусть даже на вторых ролях, пусть она будет там не первой, а второй частью Библии.
Более того, если вы спросите у любого европейца, что такое Священная история, то он ответит, что это еврейская история. Термин 'Священная история' зарезервирован в европейском сознании за историей еврейской, а не собственной. Вот эта тяга к сакрализации истории очень сильна в эпоху Первого Храма, когда события истории записываются в Священное писание, но она совершенно исчезла у евреев во Втором Храме. Во Втором Храме мы не наблюдаем ничего подобного тому, как обращались с историей в Первом Храме. Потому что в Первом Храме историю записывали. Кто, какой царь, сколько правил, что произошло, что сказал, как обратился. Какие-то моменты истории высвечены более ярко: как был там Давид и Шломо, или история с Aхабом, или пророком Элиягу, какие-то еще истории, как говорят, истории как бы 'раздуто', ярко. А остальные выглядят в этой истории более блекло, но даже блекло они все прописаны, они все прослежены. Всегда прослежено, кто, сколько лет, когда и как.
5. Историческая динамика эпохи первого и второго Храма
Поэтому, например, относительная хронология эпохи Первого Храма не представляет никаких сложностей: берем ТаНаХ и по нему, более или менее, делаем хронологию. Есть проблема, как ее соотнести с дальнейшей, от какой точки считать, но относительная хронология - от какого события до какого прошло сколько лет, - все совершенно четко разложено по полочкам благодаря историческому характеру ТаНаХа, историческому описанию Первого Храма. А вот во Втором Храме ничего подобного не наблюдается. Более того, мы совершенно не имеем понятия, как происходила история Второго Храма. Отдельные куски из Иосифа Флавия, из других источников. Но классические еврейские источники не прослеживают историю Второго Храма.
У нас, например, Mишна 'Пиркей Авот' что говорит? Был(?), последний был Шимон а-Цадик, вот он там встречался с Александром Македонским, а после него Антигнус из (?), а после него там - Пары. А сколько времени это длилось, когда это происходило, т.е. целое столетие у нас просто пропадает, и мы не знаем, кто там был, что было, какие там люди действовали, даже имен мудрецов и имен национальных руководителей мы не знаем, и имен Первосвященников мы не знаем. Просто целые эпохи абсолютно пропадают. Потому что жизнь народа больше не мыслится как Божественное Откровение, а потому оно не подлежит такому внимательному анализу. Внимательному анализу все больше подлежат индивидуальные отношения человека с Богом. И на место историческому приходит космическое.
Космическое - это способ обойти историческое. В космическом мироощущении нет исторической раскрутки. Человек напротив Бога, напротив Космоса. У него есть его личная биография, но его национальная биография, т.е. история, уже не рассматривается. Т.е. национальное чувство во Втором Храме потеряно. Национальное - это общенациональное.
Вот для меня символом Второго Храма является всегда история про Xони-hа-Mэагэль, это Xони, очерчивающий круг. Хони-hа-Mэагэль - это такой персонаж Второго Храма, и про него там есть несколько историй в Талмуде, в том числе такая история, что Xони-hа-Mэагэль подошел к человеку, который сажал дерево и спросил: 'Что ты сажаешь дерево? Сколько тебе?'. Он говорит: 'Восемьдесят, семьдесят, шестьдесят...' - 'A кто будет плоды есть? Ты же уже не доживешь...' Он говорит: 'Но зато внуки мои доживут, я пришел в мир, где уже были деревья, их посадили мои предки, я их сажаю для своих внуков'.
Xони-hа-Mэагэль ложится спать, засыпает, спит 70 лет, как Спящая Красавица, а вокруг него вырастает бурьян, 70 лет, просыпается, идет спрашивать людей и видит, как человек собирает плоды с этого дерева. 'Вы кто такой?' - 'Я внук такого-то... ' Он говорит: 'Да-да, помню, он сажал здесь дерево'. И вот Xони-hа-Mэагэль идет в Бейт-Mидраш, начинает там спорить с кем-то, все идет тем же самым путем. Он проспал 70 лет, ничего не изменилось. Жизнь течет, как она текла. Т.е. в эпоху Второго Храма можно было
