размышлять о том и задремал. Тогда он увидел окруженную монахами величественную инокиню с жезлом в руках. Она подошла к нему и сказала: 'Парфений, Я — монахиня!' В другой раз Она предстала ему во славе в час скорби, по горячей мольбе его. Он провел несколько лет в тесной келлии, окно которой загородил иконою Пресвятой Богородицы, озаренной лампадою, и говорил: 'На что мне свет чувственный: Пречистая — свет очей и души моей'. Молясь однажды, чтоб открыла ему Владычица, что есть схимничество, услышал он голос: 'Посвятить себя на молитву за весь мир'.
Отлученный от всего земного — мирское достояние считал он грехом. Вещи, приносимые ему, связывал в узел и выносил на дорогу. Графиня Анна Орлова однажды, преклонив пред ним колени, сказала: 'Отец, чем я тебя могу утешить? — не пожалею и миллионы'. — 'Вот нашла, чем утешить, — отвечал он, — на что мне этот навоз?'
Отца Парфения смущало, что он не испытал гонения, и что тем путь его скорбей не полон. Но митрополит киевский Филарет успокоил его: 'На что тебе гонение, — ты сам себя гонишь. Кто пожелает жить твоею жизнью?'
Величайшею отрадою подвижника было ежедневное совершение литургии в домовой церкви митрополита. Тут во время херувимской, молясь пред престолом с воздетыми руками, видел он однажды отверстое небо, Христа, сходящего на престол, Бога Отца, благословляющего Его снисхождение и парящего над Ним Духа Святого. 13-го ноября 1843 года видел он Златоуста с архистратигом, пришедших к нему на помощь. Однажды, долго повторяя молитву: 'Иисусе, живи во мне', — услыхал сладкий и тихий голос: 'Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает, и Аз в нем'. Накануне нового года, созерцая духовно младенчество Богочеловека, погрузился он в тонкий сон, и увидел двух ангелов, летящих от Востока с Младенцем на руках, Которого они положили пред старцем. Невыразима была красота Божественного Младенца, и от любви, светившейся в его взоре, сердце старца разгоралось.
Весну и лето о. Парфений проводил с митрополитом в Голосеевой пустыни. Там в чаще леса была его келлия; удаляясь в лес, он совершал свои правила. Посетители, приходившие к старцу, отвлекали его от вожделенного безмолвия, но, когда он решил затвориться, ему было видение, что на него напал страшный зверь, а духовные дети отогнали его. Он объяснил себе, что духовными своими детьми обретет он спасение. Неисполненное за день из молитв отлагал он на ночь, так что часто лишь один час оставался на сон.
Истощенная плоть старца казалась прозрачною оболочкою его души. Большие, огненные глаза, пронизывавшие сердце, сосредоточивали всю жизнь.
Редко обличительное слово срывалось с его уст, но тогда и сильных мира он обличал бесстрашно. Последние свои годы старец прожил в келлии у ближних пещер. Большую часть времени он проводил в темной комнате с Распятием и иконою Богоматери. В соседней комнате устроили для него церковь. Его служение исполняло молящихся невыразимым благоговением.
С радостью ждал он дня смерти и, сидя у приготовленного им для себя гроба, говорил о том, как душа, покинув тело, просияет как солнце и будет с удивлением смотреть на свою смрадную темницу; говорил о вере в Пресвятую Владычицу Богородицу, Которую называл 'несомненною своею надеждою, при возвращении от земного, бедственного, многоплачевного, скучного, прискорбного и болезненного странничества в небесное, любимое, блаженное, покойное, всевеселящее, немерцающее, бессмертное, нескончаемое, вечное и неизреченное отечество'.
Перед кончиною старец простился со всеми. 1855 г., рано утром, в великий праздник Благовещения, совпавший в тот год со Страстною пятницею, о. Парфений был найден бездыханным, сидящим как бы в глубокой думе у дверей келейной своей церкви. Митрополит киевский Филарет на своих руках выносил его гроб и схоронил его в Голосеевской пустыни, в храме Пречистой Девы во имя Ее иконы Живоносного Источника.
Потеря благодати страшнее всех потерь.
Чем ближе приближаешься ты к Богу, тем сильнее враг ухватится за тебя.
Никогда не должно последовать своему помыслу, хотя бы он и благ являлся, но испытывать его временем.
Пути высшие должны мы предавать Самому Богу чрез отца нашего и наставника.
Наши желания и намерения рассеиваются, как прах. Итак, всеконечно, должны мы предаться воле Водителя нашего.
Неизреченная польза проистекает из уединения.
Кто стяжал страх Божий, для того нет на земле ни скорби, ни радости.
Чтобы уклониться от смущения и сохранить дух молитвы, уклоняйся от всякого рода бесед и посещений, всему предпочитай уединение и чаще размышляй о смерти.
Пришествие Святого Духа попаляет и истребляет все страсти.
Честь, от человеков бываемая, должна быть ненавистна душе, ищущей спасения и познающей свою немощь.
Для достижения совершенной чистоты не имей привязанности, даже духовной, ни к человеку, ниже к вещи; люби всякого любовью совершенною, как самого себя, но без пристрастия, т. е. не желай присутствия или видения любимого человека и не услаждайся мыслью о нем.
Язычный не исправится на земле.
Кто сам не достиг в меру совершенства и начинает учить других, — погубляет и то, что имел.
Будет только то, что определил Господь.
Делай все вопреки хотения плоти: хочется лечь покойнее — принудь себя на противное; хочется облокотиться, сидя — воздержись; и так во всем.
Должно нудить себя и не хотяща к молитве и ко всему благому.
Для принятия Святого Духа необходимо изнурить плоть: даждь плоть и приими Дух.
Всякая благословенная душа есть проста, справедлива, милостива, любезна, не горда, не злобива, не величава, не прозорлива, воздержна и боящаяся Бога.
Зло пристает к нам, как заразительная болезнь. Если будешь часто обращаться с язычным, с клеветником, с миролюбцем, — и сам незаметно впадешь в те же пороки. И наоборот, обращайся часто с мужем духовным и молитвенником, — в тебя перельются те же добродетели.
У человека нечистого и страстного и вещи его заражены страстями; не прикасайся к ним, не употребляй их.
Не должно рассказывать другим о своих подвигах и молитвенном правиле. Хотя бы это было и не из тщеславия, но у тебя отнимется дар, который ты обнаружил.
Монах должен жить один, а другой с ним — Господь. Монах любит всех людей, но скучает с ними, потому что они отлучают его от Бога.
Без молитвы нельзя снести уединения, без уединения нельзя стяжать молитвы. Молитва истинная есть та, которая вросла в душу и совершается духом.
Никто не возвращался в келлию свою таким, каким вышел из нее.
Святые скорбями совершаются.
Хорошо с Богом везде, а без Него очень скучно и в раю, и в аде.
Чтение Псалтири укрощает страсти, а чтение Евангелия попаляет терние грехов наших, ибо слово Божие 'огнь поядаяй есть'. Однажды в течение сорока дней читал я Евангелие о спасении одной благотворившей мне души, и вот вижу во сне поле, покрытое тернием. Внезапу спадает огонь с небесе, попаляет терние, покрывавшее поле, и поле остается чистое. Недоумевая о сем видении, я слышу глас: 'Терние, покрывавшее поле, грехи благотворившей тебе души; огнь, попаливший его, — слово Божие, тобою за нее чтомое'.
Страстные Евангелия прочитывайте, когда прилучится, наипаче в скорбное время.
Молчание собирает, а глаголание расточает.
Буди на тебе благословение Божие, чадо мое духовное, покров несомненной нашей надежды Богородицы и помоществование чудотворцев печерских.
