Во-первых, это сильная теоретичность обобщения, больший отрыв от материала, чем это происходит в обычной работе. Еще нет пресловутого переноса методов и анализов на совершенно иной материал, как это имеет место в семиотике в 60-е годы, когда усиленному изучению могло подвергнуться все: мода, карточная игра, пища и т. п. Тогда И.Рввзин иронично определил объект семиотики как то, что можно изучать методами лингвистики. Но метод уже достаточно четко отрывается от материала, он готов к подобному переносу, просто еще нет соответствующей традиции. Мы видим, что хорошая теоретичность вырывает данную теорию из данного материала, распространяя ее на иные области.
Во-вторых, теоретичность задает гораздо большую системность, структурность. Особенно ярко это видно на примере Н.В.Крушевского. Хорошая модель не только позволяет описывать другой материал, но и преобразует упорядоченность основного материала. Он предстает теперь перед исследователем в иной, структурной своей ипостаси.
В-третьих, хотя это общая характеристика вообще психологизма того периода, данные три имени не замыкаются в чисто вербальном материале, они все время пытаются нащупать, говоря современным языком, когнитивные параллели. Именно в когнитивных механизмах они видят решение всех проблем.
Таким образом, число предшественников семиотических идей отнюдь не замыкается этими именами, но они наиболее ярко задают теоретичность своих подходов, которая позволяет вычленить новый инструментарий и применить его на новом материале. Именно здесь заданы два основных параметра, предопределившие ряд последующих подходов: четкость отработки лингвистического инструментария и внимание к художественному тексту как основному объекту семиотического подхода. В нашем случае эти два параметра как бы распределены между разными людьми, в дальнейшем они совместятся, и эта 'искра' и задаст тот вид семиотики, к которому мы привыкли в ее современном варианте.
1.3. Системный компонент
Начало XX века было периодом очень сильной системной тенденции, когда накопленные и часто разнородные факты начали складываться исследователями в системные образования нового порядка. В связи с этим постепенно менялись представления о науке. Эта тенденция общего порядка получила свое развитие и в России. Приведем некоторые характерные рассуждения ведущих в то время ученых. К примеру, о первом из них теперь известно следующее мнение М. Бахтина: 'Я помню я сам туда ходил и все ходили на лекции профессора Петражицкого, юриста Петражицкого. Нужно сказать, слушать его было трудно, потому что у него был чрезвычайно сильный польский акцент. И вообще он не был оратором. Но его лекции были в высшей степени интересны. Он был человек философски образованный. Он пытался вообще к праву подойти с новых философских позиций. Это было очень интересно' (Беседы В.Д.Дувакина с М.М.Бахтиным. М., 1996. С.69). Вероятно, именно университетская среда составляла тот своеобразный тигель, где зарождались новые направления. Это происходило, с одной стороны, из-за большей динамичности устной коммуникации, с другой — из-за более сильной ориентации на новое молодого поколения, которое и было аудиторией этого типа коммуникации.
Л.И.Петражицкий: 'Известно, какую роль в истории естественных наук играл переход от более или менее несущественных и случайных признаков изучаемых категорий явлений, например, животных и растительных организмов как
исходных объяснительных и классификационных точек, к существенным (Линней). Сколь различный вид получает социология, смотря по тому из какого понятия общества исходит данная система' (Петражицкий А.И. Очерки философии права. СПб., 1900. — Вып.1. С. 3–4).
Л.И.Петражицкий: 'Теоретическое знание вообще отнюдь не есть какая-то копия или протокол действительности и содержит в себе принципиально отличное от того, что могло бы быть констатировано путем наблюдения. (…) Все-таки каждая теория, как таковая, содержала бы в себе нечто принципиально отличное от того, что может быть констатировано путем наблюдения; ибо теория — классовые суждения, т. е. они содержат утверждения не о тех объектах, которые существовали или существуют и случайно были подвергнуты наблюдению, а о классах, т. е. о чем-то принципиально бесконечно большем, чем то, что могло быть подвергнуто наблюдению, хотя бы таких наблюдений были сделаны миллионы' (Петражицкий А.И, Введение в изучение права и нравственности. Основы эмоциональной психологии. СПб., 1908. С.99).
А.А.Чупров: 'Наука номографическая стремится схватить то, что есть в явлениях вечного. Наука идиографическая улавливает то, что есть в них преходящего — их конкретный облик в условиях обстановки их времени и места' (Чупров А.А. Очерки по теории статистики. СПб., 1909. С.82).
А.А.Чупров: 'Не переход от единичного случая ко многим дает скачок в сферу номографии, а переход к неопределенно многим случаям' (Там же. С.85).
Л.С.Берг: 'Наука полезна прежде всего вовсе не содержанием тех фактов, которые она трактует, а своим методом, т. е. тем способом, каким она классифицирует факты' (Берг А.С. Наука. Ее содержание, смысл и классификация. — Петербург, 1922. С.53).
С.Л.Франк: 'Обществоведение отличается той методологической особенностью, что в нем субъект знания в известном отношении совпадает с его объектом. Исследователь муравейника не есть сам участник муравейника, бактериолог принадлежит к другой группе явлений, чем изучаемый им мир микроорганизмов, обществовед же есть сам — сознательно или бессознательно — гражданин, т. е. участник изучаемого им общества' (Франк С.Л. Очерк методологии общественных наук. — М., 1922. С.36).
Следует подчеркнуть, что в разные периоды истории мы имеем различные те или иные 'модные' направления. В 60-е годы этого века, например, мы делились на 'физиков' и 'лириков' с преобладанием первых над последними. В начале XX века такой модной наукой, нам представляется, была юриспруденция. Потом, за время советской власти, она ушла в загон и выправилась лишь в самое последнее время. Но в начале века именно она привлекала наиболее талантливую в научном отношении молодежь. Поэтому тексты этого направления наиболее характерны. Если взять для примера 'Общее конституционное право' профессора М.М.Ковалевского, изданное студентами по его лекциям в Санкт-Петербургском университете и политехникуме, то даже на сегодняшний взгляд поражает проступающая сквозь бесконечный ряд примеров разных времен и народов система конституционного права. Здесь и разделение властей, и система противовесов к каждой из властей, парность партий, роль единогласия, возрастание личных прав по мере развития государства. И все излагается ярким афористичным языком. Теоретический, системный порядок, как мы видим, стал преобладающим типом научных рассуждений.
Время создания систем отразил в своих воспоминаниях и Р.О Якобсон: 'в 1929 году Богатырев прочел нам яркий доклад о сюжетной классификации сказок и анекдотов о дураках. Кажется, во вторую категорию его схемы попали дураки, делавшие разумные вещи, но в неурочный момент: например, встречавшие свадьбу возгласом 'Вечная память', а похороны пожеланием — 'Носить вам, не переносить'. В этой связи докладчик шутливо назвал Евгения Онегина дураком второй категории' (Якобсон Р., Поморска К. Беседы. — Иерусалим, 1982. С.14).
Однако был в этот период системщик, который поднялся на порядок выше и занялся созданием системы всех систем, получившей у него название 'Тектологии'. Это Александр Александрович Богданов (Малиновский) (1873–1928).
1.3.1. А. А.Богданов
Это направление занимает такие же
непривычно широкие позиции, становясь как бы наукой всех наук. (Кстати, из-за этих широких претензий существует и некое неприятие семиотики. Так, американская исследовательника К.Паглиа, например, считает, что в гуманитарных науках принципиально не может быть подобной обобщающей науки, поскольку их прннципиаль
ный интерес содержится в конкретике (См.: Paglia С. Junk Bonds and Corporate Raiders: Academe in the Hour of the Wolf// Arion. - 1991. Vol.1. - № 2)
Обобщающая наука, о которой мы говорим, называется общая теория систем и создана она канадским ученым А. фон Берталанфи (См.: Bertalanf/y L. топ. General System Theory. - N.Y., 1968) с очень пристальным вниманием к биологическим системам. Однако в России эти идеи были представлены задолго до Запада в тектологии A-А.Богданова. Но поскольку в свое время он резко спорил с 'Материализмом и
