Спаситель потребует ответ за каждое праздное слово. Но ведь человеку свойственно забывать. Как он будет давать ответ?
Человек на земле соединяет в себе две природы: духовную и телесную. Поэтому у него две памяти: память души и память, которую хранит важнейший орган тела — мозг. Информация, которую воспринимает мозг в течение жизни, обновляется. Постепенно, по мере старения мозга, память слабеет. Душа же помнит все. Она создана Творцом по образу и подобию Божию. По причине своего богоподобия она приобщена к бесконечности, поэтому во всей полноте способна вместить и хранить все пережитое. Преподобный авва Дорофей пишет: «Души помнят все, что было здесь, как говорят отцы, — и слова, и дела, и мышления, и ничего из этого не могут забыть тогда. А сказанное в псалме: ”В тот день погибнут вся помышления их» (Пс. 145: 4), — говорится о помышлениях века сего, то есть о строении, имуществе, родителях, детях и всяком деянии и поучении. Все это, когда душа выходит из тела, погибает… А что она сделала относительно добродетели или страсти, все то помнит и ничего из этого для нее не погибает… И ничего не забывает душа из того, что сделала в этом мире, но все помнит по выходе из тела, и притом лучше и яснее, как освободившаяся от земного сего тела».
Имеются примеры, которые показывают, что память души хранит все пережитое. Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) приводит некоторые из них.
«Научно не объяснимые факты известны и в памяти. При некоторых условиях в ней может оживать давно забытое. Давно известно, что перед смертью с поразительной ясностью и невероятной быстротой может пронестись в сознании умирающего вся его жизнь. Фехнер рассказывает об одной даме, упавшей в воду и чуть не утонувшей. С момента прекращения всяких движений ее тела и до извлечения ее из воды прошло две минуты, в которые она, по ее словам, пережила еще раз всю свою прошлую жизнь, развернувшуюся перед ее духовным взором со всеми мельчайшими подробностями.
Другой пример такого течения представлений, при котором через сознание человека проходят в короткое время воспоминания многих лет, приводит из своей жизни адмирал Бофр. Он упал в воду и потерял сознание. ”В этом состоянии, — говорит он, — одна мысль гнала другую с такой быстротой, которая не только не описуема, но и не мыслима для всякого, не испытавшего подобного состояния». Сперва ему представились непосредственные для его семьи последствия его смерти, но затем его духовный взор обратился к прошлому: снова он пережил свое плавание, более раннее, сопровождавшееся кораблекрушением, путешествие свое, пребывание в школе, преуспевание в учении и время, даром потраченное, даже все свои детские годы, поездки и проказы. ”Так-то, по мере углубления в прошлое, — рассказывал он, — в памяти моей проходили все случаи моей жизни в порядке, обратном порядку естественного следования их, и не в смутных очертаниях, но в виде вполне определенной картины со всеми мельчайшими подробностями и аксессуарами. Короче: вся жизнь моя прошла перед моей душой как в панораме, причем каждый шаг ее являлся передо мной, сопровождаясь сознанием правильности или неправильности его, с точным пониманием его причины и следствий. Многие незначительные приключения моей жизни, на самом деле уже забытые, предстали перед моим духовным взором с такой же ясностью, как будто они были мной недавно пережиты».
Один человек, отличавшийся замечательно светлым умом, переходил через рельсы в ту минуту, когда вдруг показался поезд, приближавшийся на всех парах. Ему не оставалось ничего другого, как лечь между рельсами. И вот в то время, когда вагоны пролетали над этим обмершим человеком, чувство опасности привело ему на память все события его жизни, так что словно страничка из книги судеб развернулась перед его глазами.
Совершенно так же, когда человек умирает, вся жизнь может внезапно пронестись в его сознании.
Секкендорф видел во сне такие события его прошлой жизни, о которых он едва помнил, и с такой ясностью и живостью, как если бы они в первый раз имели место в действительной его жизни. С чрезвычайной ясностью он увидел себя трехлетним ребенком, причем в памяти его воскресли все мельчайшие подробности воспитания его. Каждая оценка из его школьной жизни, каждая неприятная случайность прошли в его сознании как живые. Созерцая жизнь свою в порядке действительного течения ее, он увидел, наконец, свое пребывание в Италии, где он покинул одну даму, на которой женился бы, если бы судьба не заставила его быстро уехать из этой страны. Живость испытанного им во сне чувства разлуки с возлюбленной послужила причиной его пробуждения. Если такой внезапный пересмотр всей жизни возможен у умирающего и даже во сне, то становится понятным, как на Страшном суде раскроется в нашем сознании Книга грехов».
Святитель Лука приводит еще один пример — из жизни некоего Иоанна Эвердтфегера, «который после продолжительной болезни впал в длившееся несколько часов состояние мнимой смерти. Когда он открыл глаза, то сказал своему духовнику, что созерцал всю свою жизнь, все соделанные им грехи, даже такие, которые давно уже изгладились из его памяти. Все видение им было так живо, как будто он переживал его в первый раз…
Поэтому необходимо признать, что, кроме мозга должен быть и другой, гораздо более важный и могучий субстрат памяти. И мы считаем таким субстратом дух человеческий, в котором навеки отпечатлеваются все наши психофизические акты. Для проявления духа нет никаких норм времени, не нужна никакая последовательность и причинная связь воспроизведения в памяти пережитого, необходимая для функций мозга. Дух сразу обнимает все и мгновенно воспроизводит все в его целостности» (Дух, душа и тело. Гл. 7. Трансцендентальные, духовные способности).
Мы должны помнить, что все наши дела, слова, мысли и чувства не исчезают, а уходят в бесконечную память Божию и на Страшном суде нам будет предъявлены: добрые — во спасение, а злые и греховные — в осуждение.
Как Церковь относится к словам Ф.М. Достоевского из романа «Братья Карамазовы» о том, что самое главное — чтобы человек был счастлив?
Слова о том, что люди созданы для счастья, принадлежат старцу Зосиме. В художественном творчестве Ф.М. Достоевский свои мировоззренческие позиции раскрывает всем образно-композиционным строем произведения. Вербально же выражает писатель свои мысли только в «Дневнике писателя» и в переписке. В письме из Эмса (7/19 августа 1879 г.) к физику и публицисту Н.А. Любимову Ф.М. Достоевский писал: «Само собою, что многие из поучений моего старца Зосимы (или, лучше сказать, способ их выражения) принадлежат лицу его, то есть художественному изображению его. Я же хоть и вполне тех же мыслей, какие и он выражает, но если б лично
Слова о счастье были сказаны посетившей старца помещице, страдавшей неверием в будущую жизнь, в ответ на ее замечание («Да и чем вы больны? Вы смотрите таким здоровым, веселым, счастливым»): «Мне сегодня необыкновенно легче, но я уже знаю, что это всего лишь минута. Я мою болезнь теперь безошибочно понимаю. Если же я вам кажусь столь веселым, то ничем и никогда не могли вы меня столь обрадовать, как сделав такое замечание. Ибо
Святые отцы едины в понимании цели сотворения человека — вечное блаженство.
Святой Григорий Богослов: «Мы получили бытие, чтобы благоденствовать; и благоденствовали после
