телеге.
Проскрипел дубовый запор, дверь приоткрылась. Чернобородый и кривой на правый глаз кат с жилистыми руками окинул девочку взглядом с головы до ног, пытаясь найти кувшин с медовухой. Дочка бортника поднесла к его лицу левую медвежью лапу, похожую на человеческую, только слишком заросшую, повела влево-вправо — и будто намазала густым клеем: глаза ката слиплись, щеки и губы обмякли, расплылись. Он покачнулся и, придерживаясь рукой за стену, спустился по лестнице в три ступеньки в комнатенку, низкую и узкую, в которой стоял стол и две лавки, а на стене висели орудия пыток. Кат добрался до ближней лавки и рухнул на нее, как подрубленный. Его товарищ, низколобый и с вывороченными ноздрями, словно набитыми комками черных волос, приоткрыл рот, намереваясь ругнуться, но не успел, потому что медвежья лапа с полусогнутыми, когтистыми пальцами поколебалась у его лица.
Второй кат успел зевнуть перед тем, как свалился, заснув мертвым сном.
Девочка подошла к маленькой дубовой двери с зарешеченным окошком вверху и закрытой на висячий замок, большой и ржавый. Через окошко из подвала тянуло сыростью, гнилью, испражнениями, кровью и паленым мясом. Девочка дотронулась разрыв-травой до замка, он жалобно взвизгнул и разлетелся на несколько частей, завоняло дегтем. Она открыла дверь, замерла на пороге, привыкая к вони и темноте.
— Прямо иди, — позвал отец из глубины подвала. Девочка выставила вперед руки, прошла несколько шагов, путаясь ногами в соломе, гнилой и влажной.
— Чуть левее. Стой. Повернись к двери.
Девочка развернулась и заметила левее себя и чуть впереди лежавшего на полу отца, ноги которого были закованы в кандалы, приделанные к кольцу в стене. На груди бортника сидела белая мышка, умывалась. Когда пронзительно зазвенели рвущиеся кандалы, мышка неторопливо слезла с человека, побежала в нору под стеной.
— Помоги встать, — попросил отец.
Спина его была исполосована кнутами, живого места не найдешь, а руки, вывернутые в суставах, не шевелились. С помощью дочери он вышел из подвала, добрался до коновязи.
— Кукушкины слезы привезла? — спросил он дочь.
— Да.
— Дай псу.
Он присел перед кобелем, в зубах которого был узелок с травой кукушкины слезы, и представил, как он заходит во двор боярина, быстро подбегает к колодцу и роняет в него узелок, а потом, не вступая в драку с боярскими собаками, выбегает на улицу.
— Открой ему ворота, — сказал он дочери.
Девочка подошла к воротам боярского двора, просунула травинку с двумя четырехугольными листьями в щель калитки. По ту сторону ворот звякнуло железо и испуганно завыли собаки. Калитка малость приоткрылась, пес нырнул в просвет и исчез. Через какое-то время в глубине двора послышался собачий лай, истошный, многоголосый. Лай покатился к воротам. Пес с обрубленными ушами и хвостом выскочил со двора, развернулся, вздыбив шерсть на холке, и с радостным блеском в горящих глазах приготовился к драке, поджидая, когда первая собака выскочит за ворота. Не дождался, потому что девочка провела перед собачьими мордами медвежьей лапой — и в селе опять запала тишина, никто ни за кем не гнался и ни на кого не лаял.
— Этот медведь испугал лошадей, которые везли мои меда боярину, из-за него и разбилась большая бочка, выпив которую, позабыли бы о нас с тобой. Теперь напьются воды из колодца — и все-таки забудут, пока опять не заблудятся на охоте и случайно не наткнутся, — сказал бортник.
Дочь помогла ему сесть в седло, сама пристроилась сзади и, держа одной рукой поводья, а другой — отца, поскакала по безлюдной ночной улице. Следом бежал пес, безухий и безхвостый, и катился лай собак из дворов, мимо которых они проезжали.
В. Щербаков
ВОСТОЧНАЯ АТЛАНТИДА
Секрет этрусских зеркал
Одна из древнейших этрусских фресок воспроизводит мотив с леопардом. Двое ведут коня под уздцы. На коне — мальчик, за спиной его — леопард или гепард. Зверь доверчиво положил лапу на плечо мальчика.
Фреска найдена на территории современной Италии, но родиной этрусков является Малая Азия. В языке хаттов, населявших Малую Азию 5–6 тысяч лет назад, можно найти в имени леопарда корень «рас». Этруски же называли сами себя расенами. Именно в Малой Азии, близ Гордиона, найдена недавно керамика, свойственная этрускам.
В древности море не разъединяло, а соединяло города, племена и земли. Корабль был главным средством передвижения. В Восточном Средиземноморье сложился единый праязык. Носители его — древнейшие племена, поклонявшиеся леопарду-расу: расены, русы, русици. Именно они выдержали удар атлантов, вознамерившихся, по Платону, обратить в рабство все Средиземноморье.
Можно предположить, что этруски — прямые потомки древнейших жителей Средиземноморья. Именно в этрусской культуре, на раскопках древних этрусских городов, в этрусском языке можно найти новые следы Восточной Атлантиды, некогда противостоявшей атлантам.
Несмотря на неоднократные заверения авторов иных популярных статей, что этруски наконец заговорили или готовы заговорить, этого до сих пор еще не случилось.
Причин тому много. Одна из них — использование латинской транскрипции для «озвучивания» этрусских надписей. Но есть мнения и такие, что латиница не может ни передать особенности этрусского языка, ни привести к правильному пониманию, как же звучали этрусские слова. В этом состояло и состоит главное препятствие, которое не позволило западным специалистам приблизиться к желаемой цели. Могут возразить: как же так, ведь много надписей переведено с этрусского? На это следует, к сожалению, ответить: большинство этих переводов неверны (и это тоже доказано), лишь немногие из них передают общий смысл надписи или текста. В этом не было бы беды, если не вступал в действие закон «обратной связи»: неправильные переводы влекут за собой новые неправильные расшифровки и переводы, что ведет к неизбежному тупику.
Надписи на дошедших до нас этрусских зеркалах небрежны, они выполнены скорописью, можно подумать, что мастер намеренно исказил написание букв, чтобы затруднить чтение непосвященным (большинство этих непосвященных вообще были неграмотными, и это вполне естественно для того времени). И оно должно было по замыслу автора надписей на бронзовых этрусских зеркалах остаться как бы по ту сторону тайны. Действительно, даже прочитав этрусские надписи, нелегко иной раз понять то или иное слово.
Главные особенности надписей состоят вот в чем: текст может читаться справа налево и слева направо, буквы нередко поворачиваются в сторону, противоположную направлению чтения, или вверх ногами, вместо одних букв пишутся другие.
Попробуем найти причину, которая бы объяснила эти особенности надписей. Прежде всего нужно вспомнить, что главное в этрусских зеркалах — не надписи, а рисунки, выполненные иногда мастерски даже по современным канонам. Кто выполнял рисунки? Художник. Ремесленник. Но художник мог быть и неграмотным. Научиться рисовать мог и раб, если он одарен от природы. Для этого ему не обязательно не только уметь писать, но даже говорить по-этрусски. А научиться писать было нелегко. Судя по всему, книг в
