Дрейк станет пиратом, жестоким, но не слишком удачливым – только и всего! Трудно представить, какими бедами для Британии это обернется. Всего один человек. Но есть, Джон, особенные люди. Люди, выбранные для особой роли.
– Кто же их выбирает? И кто выбрал меня, чтобы передать дельфина Дрейку? Я даже не знаю, как это сделать!
– Найди способ. Говорят, что от человека никогда не требуется того, чего он не может совершить. Каждый получает ношу себе по силам. Но иногда эта ноша так тяжела, и так важна для всего человечества, что даже сильному человеку надо помочь… Тогда он получает предмет. И все меняется! Испания должна уступить моря Британии, и первым дорогу проложит Френсис Дрейк! Иначе.
– Но разве может быть иначе? – я немного не понимал. – Мерфи служил у Дрейка юнгой во время битвы с испанской Армадой. Если Дрейк не получит дельфина, то не станет флотоводцем! И где тогда служил Мерфи?
– Может быть, мы это знаем, – в голосе Прозрачного послышалась печаль. – Но тебе это знать совершенно ни к чему. Поверь, Джон: ты должен передать дельфина Дрейку. История твоей родины – в твоих руках. И если сейчас на ваших островах не все ладно, то ведь могло быть хуже. Куда хуже, Джон. Так хуже, что и ты, и многие-многие другие могли вовсе никогда не родиться. Не только в Британии, а по всему миру. Хотя даже не это самое главное. Но ты уже спишь. Что ж, все, что ты должен знать, ты уже знаешь.
Глава тринадцатая
Дельфин и порох
Когда я проснулся, дельфина у меня в руке не было. Испугавшись, что фигурка похищена, я побежал искать Кристин и нашел ее в капитанской каюте, вместе с Мерфи и Робертом. Как только девушка посмотрела на меня, все стало ясно: глаза у нее были разноцветными.
– Я подумала, что так ты лучше выспишься! Кроме того, на Тортугу хорошо бы попасть побыстрее, так что дельфин мне пригодится.
– Могла бы и разбудить… – пробурчал я, припоминая сон. – Между прочим, за эту фигурку многие готовы хорошо заплатить.
– Продаешь? Я бы дала неплохую цену! – Кристин расхохоталась и я понял: траур, который она позволила себе после смерти отца, окончен. И все же глаза у нее стали взрослее. – Ты, кстати, как – все еще влюблен в мамзель Моник?
– Мадмуазель! – поправил я и сел, чтобы скрыть смущение. – Я не влюблен.
– Врешь! И все же ты парень честный, Джон, поэтому не хочу тебя обманывать – так, как это делала она! Ночью я поговорила с Моррисоном. Он видел, как Моник крутилась у пленного испанца прямо перед тем, как он застрелил отца. Именно ей, чертовке, времени бы хватило и на то, чтобы вложить пистолет ему в руку, и на то, чтобы перерезать веревки.
– Чушь!
– Не умеешь врать. – вздохнула Кристин, пристально глядя мне в глаза. – Ты тоже об этом думал, Джон. А так как ты парень не только честный, но и умный… Сам пойми: убить капитана Ван Дер Вельде могло быть выгодно только тому, кто получил бы его власть. Но это не Гомеш, к сожалению. Это точно. Кто еще? Только Моник. Она добьется власти через Гомеша, как это уже делала.
Я, вынужденный быть адвокатом белокурой красавицы, замешкался. Как ни крути, а Кристин рассуждала логично. Но нельзя ведь обрекать Моник на смерть, не имея веских доказательств ее вины!
– Дюпон! – наконец сообразил я. – Они с Гомешем прежде приятельствовали, и вот, теперь он снова на «Пантере»! А «Пантера» теперь наш флагман.
– Клод? – Кристин опечалилась. – Я думала об этом. Нет, Клод не смог бы. И, в конце концов, он второй подозреваемый! Кроме того, его около пленных не было, а Моник – была!
Она вскочила и выбежала на палубу. Роберт, похлопав меня по плечу, последовал за ней и мы с Мерфи остались одни.
– Что теперь, Джек? – спросил я бывшего кока «Устрицы». – Что Кристин собирается делать?
– Ты помнишь, о чем мы договаривались? – Мерфи выразительно подмигнул мне. – Прежде всего – сэр Френсис Дрейк! Хоть пока ему и не пожаловано это звание. Мне лучше удавиться этими руками, чем навредить ему и старушке Британии! Вот к этому я все дело и веду… Кристин никогда не подчинится Гомешу. Не та девчонка! Значит, Моник сама себе навредила: «Ла Навидад» не будет атаковать Дрейка. Мы начнем охоту на испанцев! Ну, а насчет Гомеша есть план.
– Постой! – я уже полностью вспомнил ночной разговор с Прозрачным. – Ну. Если уж мы здесь. А зачем мешать – мы ведь можем помочь Дрейку! Ему порой приходилось несладко, а наши пушки лучше и бьют дальше! Зачем нападать на испанцев отдельно, если можно вместе с ним, у берегов Панамы?
– И верно! – Кристин вернулась, когда я произносил последние слова. Глаза у нее были красные, но на губах играла злая улыбка. – Мне тоже было бы любопытно посмотреть на этот Серебряный Караван. Ладно, ближе к делу. Большая часть команды готова признать капитаном меня и попрощаться с Гомешем на Тортуге. Ты со мной?
– Да! – а с кем я еще мог быть? Во всяком случае, не с Гомешем и не с Дюпоном. И, к сожалению, не с Моник. – Но что будет с ними?
– Попробуем оставить их там, на острове. Старина Мерфи поговорит с ребятами из команды «Пантеры», там есть те, кто захочет пойти с нами. А когда придет пора действовать, я скажу, какой у нас план.
Нельзя сказать, что я вышел из капитанской каюты с легким сердцем. Я слишком хорошо знал Кристин. Если она уверена, что в смерти ее отца повинна Моник, то попытается отомстить всеми доступными способами, и никакая опасность ее не остановит. Мне предстояло каким-то образом помешать ее замыслам. Я просто не мог, не мог допустить этой смерти. И сам себе боялся сознаться, почему.
Ветер, послушный дельфину, по-прежнему дул нам в корму. Плавание проходило легко, и команда откровенно скучала. Мы с Робом по поручению Кристин проверяли состояние пушек, пересчитывали запасы и вообще исполняли обязанности ее помощников. Я к тому же помогал Кристин и Мер-фи высчитывать наш курс и, смею надеяться, неплохо справлялся – кое-чему Ван Дер Вельде успел меня научить. Роберт немного повеселел, но все еще чувствовал себя не в своей тарелке.
– Этот остров мне снится! – признался он как-то раз. – Я все думаю, думаю… Вот, раз я подарил тебе ту книгу, значит – нам предстоит еще вернуться туда и попасть в будущее, так?
– Видимо, так, – согласился я. – Ты ведь должен был ее получить, когда этот поэт, Бернс, ее уже издал. И только после этого подарить ее мне.
– Да? А вот и нет! Книга-то уже у тебя! Значит, чтобы ее подарить, не надо никуда путешествовать! Твой Бернс еще не родился, а книга уже у тебя! Что же получается?
– Ничего не получается. На книге дарственная надпись, почерк твой. Значит, в будущем ты еще подаришь мне ее не обгорелой.
– Точно! – Роберт похлопал меня по плечу. – Спасибо, брат. Это обнадеживает. Но я все равно ничего не понимаю…
Мне неизвестно, о чем говорили наши «заклятые друзья» на «Пантере». Наверняка, они думали о том, как заполучить дельфина. Но, по всей видимости, отложили решение этого вопроса до Тортуги. И вот настал, наконец, день, когда остров показался перед нами.
– Крепости еще нет! – воскликнула Кристин, разглядывая берег в подзорную трубу. – Я знала, что ее не будет, и все же это так странно.
– И в чьих руках сейчас Тортуга? – спросил я.
– В руках пиратов, конечно! Точнее, постоянно тут живут только буканьеры, а пираты часто заходят в бухту. Буканьеры живут без семей, при появлении испанцев уходят в лес и стреляют их оттуда, как куропаток!
– Кристин, ты вот тоже ненавидишь испанцев. – мне давно хотелось задать этот вопрос. – Но ведь твоя мать – испанка, и, значит, ты.
– Я дочь пирата от военного трофея! – Кристин посерьезнела. – Я не испанка и не голландка. Береговое Братство – вот моя нация! А Испанию все ненавидят лишь потому, что она не хочет ни с кем делиться. По
