Каэссар недовольно поморщился и скахал:
— Не суетись. Путь, что лежит перед нами, можно пройти только пешком. Иди спокойно и не думай о том, чего тебе не дано понять.
Барсук смутился и больше ничего не говорил.
Ночь выдалась темная — небо затянули облака, которые закрыли звезды. С одной стороны, это хорошо — в такой непроглядной темноте никто не заметит, что Серый Суслик покидает загон не один, а со спутником. С другой стороны, идти было трудно, без очков вообще ничего не видно. Лошадь поминутно спотыкалась и сильно нервничала. К счастью, вскоре небо просветлело, не иначе, боги помогают. По душе им, видать, пришелся замысел Каэссара.
Через полчаса они достигли места, которое Каэссар выбрал для того, что он называл театром. Это была вершина небольшого холма, расположенного сразу за территорией загона, за последним полем. Они поднялись на вершину, Каэссар огляделся по сторонам и сказал:
— Все произойдет здесь. Раздевайся, Барсук, и вставай вот сюда.
Далее Каэссар отцепил от седла притороченные копья и воткнул их в землю: одно копье в трех шагах на север от Барсука, второе в трех шагах на запад, третье в трех шагах на юг и последнее в трех шагах на восток. Серый Суслик заметил, что на последнем копье изображен знак «запад». Каэссар мысленно хихикнул и подумал:
«Так даже лучше. Пусть думают, какой смысл в том, что стороны света перепутаны».
Затем Каэссар сам стал раздеваться. Барсук посмотрел на него и сказал вдруг:
— Надо было масло взять.
Каэссар рассмеялся и ответил ему так:
— Не бойся, я на твою задницу покушаться не буду. Ты лучше тряпки свои вонючие из квадрата вынеси, и вот здесь сложи. Всё, приступаем. Держи эту шкатулку, нет, не так, обхвати плотно двумя руками и плотно прижми к груди. Повыше. Ага, хорошо. Теперь вставай лицом на север и закрывай глаза. И не открывай, пока я не скажу, что можно. Что бы ни случилось, не открывай, не дай тебе боги увидеть, что здесь сейчас начнется. Понял меня?
— Так точно, ваша божественность, — сказал Барсук.
Каэссар аккуратно сложил свою одежду рядом с южным копьем, положил рядом кольчугу и меч. Оделся в одежду Барсука (и впрямь вонючие тряпки) и сказал:
— Теперь жди. Ждать придется долго, но терпи и не открывай глаза ни в коем случае. И постарайся не шевелиться.
— Да, ваша божественность, — сказал Барсук.
Каэссар взял лошадь под уздцы, и они пошли назад по своим следам. Будем надеяться, Питер Пейн не напустит на этот след следопытов. По идее, не должен, картина происшедшего должна быть непонятной в деталях, но очевидной в целом. Впрочем, если даже дьякон во всем разберется, но основной план сработает нормально, это не должно ни на что повлиять. Неприятности могут быть, только если и основной план не сработает, и дьякон на хвост сядет. Но будем надеяться, что боги не позволят свершиться такой неудаче.
Каэссар и лошадь дошли до тропинки, ведущей вдоль края последнего поля, и направились на восток. Хорошо, что земля здесь сухая, следов не видно, если специально не приглядываться. Ну, пожалуй, пора. Взять амулет в руки, сделать то самое сложное движение…
Ночная тьма озарилась яркой вспышкой, очки не показали ее цвет, но Каэссар знал, что она должна быть зеленой с оранжевыми блестками. Через мгновение по ушам ударил гром взрыва.
«Вот и всё», подумал Каэссар. «Давай, Серый Суслик, теперь командуй ты, путать следы у тебя лучше получается».
7
Экспедиция прибыла в загон Стентона в воскресенье после обеда. Хозяин стада не встретил их положенным образом.
— Этот наркоман опять нарывается, — сказал Питер, когда убедился, что никто не спешит к ним навстречу.
Топорище Пополам хмыкнул, дескать, слышал и понял, но свое отношение к высказанным словам выражать не осмеливаюсь, потому что неуместно орку-воину, даже полубоссу, выражать отношение к словам отца высокорожденных.
Питер недовольно поморщился. Очень плохо все складывается. Вначале нелепая смерть Шона, потом странное безумие Серого Суслика и еще более нелепая смерть Хайрама. Теперь даже поговорить нормально не с кем, Топорище Пополам не в счет, дерево — оно и есть дерево.
Хотя, с другой стороны, экспедиция в целом прошла успешно. Собрали восемь тюков древних артефактов, не очень ценных, правда, но зато их много. Получили много ценной информации, а то, что не удалось довести работу до конца — тому была веская причина — армия эльфов. Бластер впервые опробован в большом сражении, это тоже очень ценные сведения. Если рассудить здраво, действия Питера в этом походе заслуживают награды. Вот только смогут ли верховные жрецы рассуждать здраво, когда поймут, что Питер упустил гораздо больше, чем смог получить? На обратном пути надо будет тщательно подготовить доклад. Но это потом, когда экспедиция прибудет в более обжитые земли. Сейчас главное — покинуть Оркланд живыми и не растеряв добычу. Эльфийская армия дальше Плохого Места, вроде, не пошла, но кто их знает, этих пучеглазых…
— Ваше преосвященство, какой-то орк к нам бежит, — сообщил Топорище Пополам.
— Совсем оборзел этот Стентон, — пробормотал Питер. — Эх, устрою я ему веселый вечер…
Приближающийся орк был немолодым, седым, красномордым и довольно крупным, видно, что в молодости отличался большой силой. Не иначе, полубосс.
Орк бухнулся на колени, низко склонился, коснувшись лбом земли, распрямился и сказал:
— Ваше преосвященство, я Глубокий Багрец, временно исполняющий обязанности пастуха.
— А что со Стентоном случилось? — удивился Питер.
— Серый Суслик вчера вернулся, — сообщил Глубокий Багрец. — Это разведчик такой был. С вашим преосвященством уходил он. А вчера вернулся. Он теперь аватар бога. Отрубил голову доброму господину Роджеру Стентону. Назначил меня пастухом.
— Назначил? — переспросил Питер. — Серый Суслик назначил тебя? Пастухом? А кто он такой, чтобы тебя назначать?
Глубокий Багрец смущенно закашлял, его лицо покраснело еще сильнее.
— Он аватар бога, — сказал Глубокий Багрец, прокашлявшись.
— Какого бога? — спросил Питер.
— Не знаю, — ответил Глубокий Багрец. — Он не сказал. Сказал, известно станет потом.
— Где он сейчас? — спросил Питер.
— Ушел в Асгард, — ответил Глубокий Багрец. — На севере за полями холм есть, там он ушел. Вспыхнул и ушел.
Питер повернулся к Топорищу Пополам и сказал:
— Организуешь ночлег сам. Я поеду с этим клоуном, посмотрю, куда та скотина ушла.
Дорога к холму на севере заняла почти полчаса. Питер пытался заставить орка бежать, держась за стремя, но это не помогло — орк был стар и немощен. Надо было не тащить с собой эту развалину, а взять другого проводника, помоложе. А так большую часть пути пришлось проделать шагом. Когда искомый холм показался на горизонте, Питер начал терять терпение.
— Убирайся отсюда, — повелел он орку. — Возвращайся в загон, займись там делами.
Трудно сказать, что Питер ожидал увидеть на вершине холма, но точно не то, что увидел. Вот, значит, что означало «вспыхнул и ушел»…
Останки Серого Суслика были разбросаны на площади примерно двадцати квадратных шагов. Оторванная голова укатилась далеко в сторону, Питер не сразу нашел ее. Лицо полукровки было
