что именно этим и следовало заниматься, защищать слабых, не способных за себя постоять. Будучи еще на Земле, Парангон ощущал определенное неудовлетворение от всего, что делал, за чтобы он не брался, результат всегда был нулевым и чем больше юноша прикладывал усилия, тем более ему становилось не по себе. Джереми ждал, что однажды появится намек свыше, который даст ему толчок для дальнейшего развития. Шло время, но все оставалось на своих местах, он взрослел, мужал, но внутри продолжал быть подростком в коротких штанишках, не приспособленным к нормальной жизни. И вот судный день настал. Время для побед и самоутверждения. Если бы Парангону довелось видеть себя со стороны в бою, он бы, наверное, не узнал себя, столь сильные изменения заметны невооруженным взглядом. Боец, проведший сотни поединков.
Примкнув к Джереми, Мави продолжил посылать огненные всполохи. Словно два вулкана, соединившиеся вместе, они шли к отступающим чудовищам. К ним присоединились Левит и Импон, добавляя энергии. Северная часть города теперь находилась под контролем светлых сил. На юге ситуация также менялась. Огненный отряд Алувера с воздуха, Гилборские водные бури, перемежающиеся с заклинаниями остальных магов, делали свое дело. К рассвету сражение окончилось победой жителей Милкора.
Глава 7. И недетская задача по логике…
Тролль вел мини-отряд заброшенными галереями, поворачивая в неожиданных местах, и исправно матерился по любому поводу: на тупых летучих мышах, обгадивших куртку, на дурных гномов-строителей, понастроивших черт-те что, на недалекого афериста-эльфа, не дающего спокойно жить… Перед массивной металлической дверью ворчун остановился и развернулся могучей грудью в нашу сторону.
— Где расчет, господин клиент? Про деньги ты не забыл, тикая из Нортега? Или страх память отшиб?
Вместо ответа Элар достал из котомки объемистый кошель и перебросил ушлому проводнику, запустившего широкую мохнатую лапу в мешочек и побренчавшего содержимым. Довольный до штанов тролль изволил попрощаться и быстренько просочился мимо путников, спеша покинуть подземелье. Пришла очередь Риты высказаться.
— А дальше что? Куда ведет дверца?
Ответил эльф не сразу. Пошуршал содержимым сумки, извлек из ее недр нечто маленькое и мятое. Деловито сунул неопознанный объект девушке в руки, оказавшийся неожиданно тяжелым, задержав на пару секунд ее руку в ладонях. 'Боги всех миров, как же близко его лицо… Синие глаза безжалостно пронизывают до глубины души, губы приоткрыты, словно в нерешительности. Та-а-ак, что за мысли в голове?!' Впрочем, голос эльфа, прозвучавший неожиданно звонко, отрезвил куда лучше ведра ледяной воды.
— Дверь ведет в катакомбы. Кстати, видеть ее могут лишь маги не ниже третьего дана. От посторонних глаз хорошо замаскирована.
Рита недоверчиво хмыкнула, не осознав в полной мере ценность информации.
— А как же местные маги?
— Они не видят маскирующих чар, куда им. Достань ключ из свертка.
На секунду ей показалось, что остроухий шутить изволит: нечто, напоминающее тряпицу в руке, плоское и никак по форме ключ не напоминает. Поколебавшись, принялась дивчина под недоуменным взглядом перворожденного разворачивать оное сокровище. Нетерпеливый белобрыс выхватил из-под носа… пластиковую карту?! Нет, быть того не может… как оказалось, может, и большим удовольствием.
Небрежно-изящным движением Элар провел предметом, подозрительно похожим на кредитную карту, по едва заметному в двери узкому проему, и внушительная серая дверь бесшумно отплыла в сторону, открыв тускло освещенный коридор. Устроить ушастому допрос, не отходя от кассы, Рите не удалось: стоило открыть рот, как шустрый нахал бесцеремонно зажал его левой рукой, в то время, когда правая подцепляла сумку. Внутри потайного коридора бесцеремонный главком нажал округлый выступ в стене и дверь, вынырнув, как призрак из камина, встала на прежнее место. Нет, ну, сколько можно изображать собаку в наморднике? Обеими руками Рита отодрала эльфячью конечность от лица, не сдержав судорожный вдох: далеко ей до моряков-подводников, не может долго сдерживать дыхание. Глаза прекрасного неземного существа светились в полумраке подземного коридора, крылья носа трепетали, как у настороженного хищника. Словно опомнившись, Элар выдохнул:
— Извини. В подземелье с той стороны кто-то есть. И интуиции моей чем-то неизвестный не понравился.
Тревога мага мгновенно передалась впечатлительной Марго.
— Этот кто-то может отворить дверь?
Эльф выразительно повертел необычным ключом в пальцах:
— Нет. Таких ключей в мире всего три: один у короля моего народа, второй — у Лелионы, третий, запасной — вот он. Без ключа в лабиринт не войдешь, выйти без него не сможешь, хоть тысячу лет практикуйся в магии.
В полумраке подземелья повисла недолгая пауза, прерванная яркой вспышкой несознательного мозга Риты.
— А ключ до боли похож на банковскую карту из моего мира, Элар. Кто у кого идею спёр?
— Чтоб я знал! Ключи сделаны были задолго до моего рождения, а кузнец секрет изготовления сохранил в тайне. Самому любопытно, откуда такая форма необычная.
— Откуда, откуда, — проворчала Рита, — смотался в сопредельный мир. Если знал как, конечно.
— Это вряд ли, — покачал головой задумавшийся блондин. — Насколько я знаю, таких случаев в летописях нет.
Последняя фраза заставила подавиться нервным смехом:
— Нет в источниках — нет в истории, да? С моим появлением будет. Ха-ха… Похоже, в этом мире оправдания в собственном бессилии те же, что и в моем. Нет, чтобы историкам признаться: мы ничего не можем сказать точно, не все источники дошли до нашего времени, возможно, все было иначе, чем мы себе представляем… Как же: куда выгоднее строить сложные теории, пудрить людям мозг — политиканы довольны, обыватели сожрали все, что им предложили. И хватает наглости возмущаться, дескать, историю постоянно переписывают. Ненавижу.
— Я разделяю твое негодование, но, как ты выразилась, ничего точно не могу сказать. Я далеко не все летописи прочел, многие утеряны, многие недоступны. А мозг пудрят и здесь, вполне успешно.
С последними словами Элар направил стопы вглубь коридора. Прикусив язык, Рита двинулась следом. 'Вот кто меня просил? Кто тянул за язвительное жало?' Шаги отдавались глухим эхом в лабиринте, из сумрака то и дело выныривали новые и новые ходы, темнели в стенах ниши. Ровный полумрак мягко обволакивал; эльф уверенно шагал вперед, не нарушая царившего молчания. Сиюминутные беспокойные мысли постепенно исчезали, давая место ленивому течению глубоко спрятанных переживаний.
'…с того злополучного дня прошло меньше недели, а кажется, что вечность. Когда понимаешь, что самое дорогое для тебя в мире существо разочаровано в тебе же навсегда, и виновата в этом только ты одна… слова бессильны для описания переживаний. Некого винить, кроме самой себя. При том ты никогда не хотела его обидеть или унизить, в мыслях не возникало причинить боль. В чем дело? Хотела бы я знать. Как так получилось, что из милой девушки в глазах любимого человека я превратилась в чудовище? Конечно, виновата я. Это — исходный пункт в размышлениях. Что делала не так? Плохого ничего не сотворила, однозначно. Зато сказала, и много чего. Не со зла, а просто не умела придержать язык. В результате получила то, что заслужила. Полного разрыва отношений не последовало, мне было отказано в общении на несколько дней. Забавно, что в наших отношениях главную роль играл он: позволял себя любить, поощрял и наказывал, как маленькую девочку. Может, потому я внутренне бесилась? И говорила пакости, о чем искренне сожалела потом… Какая теперь разница? Я в другом мире, шансов на возвращение, чувствую, мало. А если вернусь, что скажу ему? Что очень сожалею и прошу прощения? Все, не хочу вспоминать о том, чего изменить не могу. Надеюсь, сумею справиться с собственным длинным языком:
