этих элементов под давлением), что такое высокая печать (она используется при печатании газет, журналов и книг), почерпнул много нового о существовании всевозможных растворов и материалов, из которых можно изготовить клише. Кстати, он узнал, что даже в производственных условиях изготовление клише является делом весьма сложным и под силу высококвалифицированным мастерам, что особенную сложность представляет изготовление штриховых клише и особенно клише глубокой печати. В книгах так и сообщалось: дескать, мастера глубокой печати наперечет. Однако все это нисколько не испугало Баранова, более того — лишь сильнее раззадорило. Его охатил такой азарт, такое желание доказать себе и всем окружающим, что он 'не лаптем щи хлебает', что остановить его никому было уже не под силу.
Печатать деньги Баранов начал не сразу, а только после того как в течение четырех лет скрупулезно занимался исследовательской работой, проводя различные опыты в лаборатории, оборудованной им в собственном сарае по улице Железнодорожной. Начал же он с того, что тщательно исследовал защиту самых различных купюр: дореволюционных, советских, а также иностранных. В частности, изучая американский доллар, Баранов обнаружил, что текстура его бумаги пронизана тонкими красными волокнами — то был своеобразный щит от подделки. А защита на рублях была иной: она состояла из трех слоев — темного и более светлых. Специалисты, которые разрабатывали эту защиту, были уверены, что сымитировать ее в кустарных условиях просто невозможно, однако у Баранова на этот счет было свое мнение.
Шлифовал он свое мастерство в сарае на станке между мешками с репчатым луком. Причем, чтобы никто из близких и соседей не догадался о том, чем он занимается, ему приходилось постоянно быть начеку. Хотя по большому счету никто толком и не пытался сунуть свой нос в его дела, разузнать, чего это он там химичит. Жена двно уже привыкла к его изобретательским «чудачествам», то же самое и соседи. Хотя от последних нарекания были. Например, частенько, когда Баранов закрывался в своем сарае, напряжение в электросети у его соседей значительно уменьшалось. Те какое-то время терпели, а потом высказали ему все это в лицо. Баранова это испугало, поскольку если бы соседи надумали пожаловаться на него в местное домоуправление, то вся его афера могла легко вскрыться. И он заверил соседей, что ничего подобного больше происходить не будет. И верно: электроэнергия в их домах больше не «скакала». А все потому, что изобретатель-самоучка создал специальное электрооборудование, которое работало автономно. При этом отдельные детали этого и другого оборудования Баранов изготавливал частным путем на Ставропольском инструментальном заводе и Ставропольском заводе 'Красный металлист'. Этикеточную бумагу он приобрел в типографии краевой газеты, а химикаты в одном из цехов Ставропольского трансформаторного завода. Естественно, люди, которые помогали ему в этом, не догадывались, куда и зачем приобретаются все эти материалы.
Больше всего времени ушло у Баранова на изобретение водяных знаков он корпел над этим три с половиной года. Причем, пришел к нужному результату благодаря случайности. Когда после долгих экспериментов у него никак не проступали на бумаге «водяные» звезды, Баранов со злости плюнул на лист, бросил его в урну и лег спать. А ночью его внезапно озарило. Он бросился к ведру, достал скомканный лист и увидел, что в том месте, куда попала слюна, водяные знаки проступили. Оказывается, в растворе не хватало малости — белка.
Два с половиной года ушло у Баранова на изобретение краски, а вот с печатью он справился практически сразу. Кроме этого по ходу дела он изобрел новый способ травления меди и состав бумаги, напоминавший по прочности кожу. Последнее вообще было революционным открытием. Если бы из этой бумаги Гознак начал выпускать деньги, то им сносу бы не было — они могли бы служить дольше обычных раз в 50 дольше. Был момент когда Баранов даже собирался объявить об этом открытии публично, но потом передумал: вспомнил, какие ему давали отлупы в прошлые разы. Да и начатое дело хотелось все-таки закончить.
Первую фальшивую купюру Баранов изготовил в феврале 1974 года. Это была пятидесятирублевка. Чтобы проверить ее качество, он закрыл глаза, перемешал ее с настоящими купюрами, а когда глаза открыл долго не мог найти в ворохе денег фальшивую. Это его вдохновило, и спустя несколько дней он изготовил сторублевку. Но потом быстро к ним охладел, поскольку их изготовление было уж больно легким делом для него. Он даже оборудование для них уничтожил. Решил печатать исключительно «четвертаки» — купюры по 25 рублей. Чтобы их изготовить от создателя требовалось проявить высший пилотаж. Баранов с этим делом справился. По его же словам, когда он понял, что у него получилось, он до утра ходил по рельсам счастливый. Сразу захотелось сообщить в Гознак, но побоялся ареста.
С этого момента денежный станок в сарае Баранова заработал бесперебойно. За короткое время он напечатал несколько сот купюр. Причем, часть из них собирался потратить на внедрение своих изобретений, а другую на личные нужды. Так, он приобрел автомобиль, буквально завалил подарками своих родственников и жену, которой он вручил 3300 рублей, полученных им от сбыта фальшивых купюр. Кстати, супруге он сказал, что получил эти деньги вполне законым путем: дескать, получил премию за изобретение одноколесного автомобиля. Та поверила, поскольку никогда особенно не интересовалась изобретательскими делами мужа. Новый промысел позволил Баранову уйти с основного места работы и устроиться по совместительству на полставки завхозом машиносчетной станции Ставропольского крайпотребсоюза.
Между тем, подсчитав, что на раскрутку изобретений ему необходимо 30 тысяч рублей, Баранов напечатал нужную сумму, после чего разобрал станок, уверенный, что он ему больше не понадобится. Сложив деньги в портфель, он отправился в Симферополь, чтобы там обменять их на настоящие и пустить на правое дело. Но дорога в автобусе сильно его вымотала, и он заехал на ялтинский рынок, чтобы купить кое-какой провизии. Овощи выбирал дотошно, торгуясь с продавцами чуть ли не за каждую копейку. И так вел себя человек, в портфеле которого лежало 30 тысяч филигранно исполненных фальшивок. За эту жадность Всевышний его, видимо, и наказал. Торгуясь с продавцом помидоров, Баранов достал из портфеля сетку, сложил в нее овощи и… ушел, начисто забыв о портфеле. Буквально через пять минут хватился, бросился назад, а портфеля и след простыл. Можно себе представить реакцию вора, который, открыв портфель, обнаружил там сумму, которой в то время хватило бы на покупку шести автомобилей «Жигули». А Баранова едва удар не хватил: он с горя забрался на какую-то гору и просидел там до вечера.
После этого происшествия Баранов был уверен, что власти забьют тревогу. Но недели шли за неделями, а никаких официальных сообщений по поводу обнаружения фальшивых денег не появлялось. Видимо, «барановки» весьма органично вписались в систему денежного обращения СССР. Поэтому через пару месяцев денежный станок в барановском сарае вновь был собран и заработал в прежнюю силу. Правда вторая партия двадцатипятирублевок получилась с небольшим брачком, который и выдал их создателя. Обнаружилось это так.
В ноябре 1976 года в одной из торговых точек России были выявлены четыре барановских «четвертака». Их тут же отправили в Москву, в Управление эмиссионно-кассоых операций Госбанка СССР. Оттуда они поступили на Гознак для более тщательной экспертизы. Это исследование выявило, что все «четвертаки» поддельные, принадлежат к одному источнику изготовления и имеют огромное внешнее сходство с настоящими. Гравюры на них с лицевой и оборотной сторон воспроизведена способом глубокой печати, волнистая сетка на лицевой стороне и нумерация на оборотной стороне — высоким способом. Бумага имеет водяной знак в виде темных и светлых звездочек. Из выводов экспертов выходило, что основными признаками поддельных билетов были следующие признаки: бумага «вялая», изготовлена из 100 % целлюлозы, толщина от 100 до 130 микрон. В ультрафиолетовых лучах имеет голубое свечение. При просмотре бумаги под микроскопом хорошо видна различная ее структура с лицевой и оборотной сторон билетов. Выводы экспертизы заканчивались так: данную подделку следует отнести к разряду опасных подделок, выполненную квалифицированно и практически нераспознаваемую в обращении.
Стоит отметить, что обнаружение этих четырех «четвертаков» насторожил правоохранительные органы, но не настолько чтобы впасть в панику. Она началась месяца два спустя, когда сразу в восьмидесяти городах Советского Союза (от Москвы до Благовещенска) стали всплывать точно такие же двадцатипятирублевки. Вот тогда в союзном МВД поднялся настоящий переполох, потому что стало ясно — фальшивые деньги выпускает целая группа высокопрофессиональных специалистов. На каком-то этапе кто-то из высоких милицейских чиновников даже предположил, что это ничто иное, как происки ЦРУ, которое таким образом пытается подорвать денежную систему СССР. В итоге в МВД была создана
