навсегда. Он не будет больше его вспоминать (см.: Иез. 36:25; 37:23). Исайя говорит грешнику о таком прощении, которое превосходит человеческое представление об этом акте (см.: Ис. 55:6—9).
Если даже реформа Иосии, предполагавшая чтение закона и всенародное его одобрение, лишь незначительно изменила поведение людей, то требовалось нечто большее, чем публичная клятва о повиновении. Поэтому Иеремия записывает в своем новом завете следующее намерение Бога:
Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом
В результате, не нужно будет «учиться» познавать Бога, поскольку это знание будет внутренним свойством человека.
Все сами будут знать Меня, от малого до большого
Это иногда понимается как указание на то, что знание о Боге становится индивидуальным, поскольку предполагается, что ранее оно принадлежало общине, или народу. Несомненно, в этом отрывке подразумевается, что всякий человек будет знать Бога. Но в других случаях, используя фразу «от малого до большого», Иеремия описывает целую общину с помощью одной общей характеристики (см.: 6:13; 8:10). Возможно, таково его намерение и здесь. Народ Божий
И если мы продолжим разбираться, что значит знать Бога, то увидим, что Иеремия не имеет в виду сентиментальное чувство собственной духовности и благочестия человека. Он говорит, что знать Бога — значит находить наслаждение в неизменной любви, справедливости и правде, как это делает Сам Бог (см.: 9:24). Более того, это значит не только
Отец твой ел и пил, но производил суд и правду, и потому ему было хорошо. Он разбирал дело бедного и нищего, и потому ему хорошо было. Не это ли значит знать Меня? говорит Господь
Это и было сутью закона, который теперь, в новом завете, будет написан в сердце.
«Закон, написанный в сердце» — нечто гораздо большее, чем следование ему с особой искренностью. Мы уже видели, что Ветхий Завет с самого начала призывал к послушанию, идущему от сердца. Широко распространенное мнение, что Ветхий Завет был религией внешнего законничества, очень далеко от истины. Сердце, как место, где находятся воля и рассудок (не только эмоции), имело огромное значение в законе, что описано в Псалтири и в Книге Притчей Соломоновых. Иезекииль идет дальше, подчеркивая, что для такого послушания требуется не просто новый закон, а новое сердце как таковое, настоящая «пересадка сердца», выполняемая Духом Божьим. Только в результате такого духовного чуда может возникнуть послушание, к которому призывает Библия (см.: Иез. 36:26 и т. д.). Подлинное послушание будет даром Того же Духа, Который может превращать мертвые кости в живое воинство благодаря могучему делу воскрешения, изображенному в Иез. 37:1 — 14.
В Книге Пророка Исайи, когда говорится о самом завете, нет этого аспекта, но в словах о миссии Того, Кто послужит народам в качестве проводника Божьего замысла о человечестве (см.: 42:1—4; 51:4—8), делается значительный акцент на полном принятии закона и царства правды. Это очень похоже на пророчества о мессианской эре, о будущем царстве сына Давида (Помазанника) из начальных глав Книги Пророка Исайи (ср.: 9:7; 11:1–5). Это эра, когда будет править новый Давид, но править Он будет по закону и правде Божьей.
Иеремия включает этот элемент в ожидание будущего, как мы уже видели (см.: 23:5 и дал.; 33:15—26), хотя известный отрывок из его книги о новом завете по своему духу всецело синайский. Иезекииль видит в грядущем «Давиде» посредника теократии и единства людей. Возможно, хотя у исследователей на этот счет нет единого мнения, «Давид», упоминаемый в Ис. 55:3 и последующих стихах, — это обозначение и характеристика Раба Яхве, ранее безымянного и остававшегося под покровом тайны. А если бы это было так, то, несомненно, соединило бы ожидания, связанные с грядущим «Давидом», и миссию, связанную с дарованием Божьего закона и правды народам.
Изобилие и плодородие были частью обещанных благословений за повиновение Синайскому завету (см.: Лев. 26:3–13, этот текст напоминает о щедрых дарах из Быт. 2 и Втор. 28:1—14). Если завет должен быть восстановлен (что касается и наказаний через Божий суд), то неудивительно, что, как мы обнаруживаем, ожидалось и получение земли, и безопасное вселение, и отсутствие обычных угроз со стороны диких животных и врагов человека, а также обильное плодородие полей и плодовитость домашнего скота.
Ветхозаветная надежда была не утопией, а живой реальностью Божьего благословения, предназначенного для Его творения здесь и сейчас ради Его обновленного и послушного
Ему народа. Упоминание Эдемского сада также вполне уместно, поскольку человечество после грехопадения надеялось, что Бог снимет проклятие с
Это было долгое путешествие (с использованием лошадей, автомобилей и космических челноков!) по истории Ветхого Завета и по тому, что в совокупности составляет обетование. Данный раздел стоит завершить, сделав шаг назад, чтобы бегло обозреть пройденный нами путь.
Если рассматривать Ветхий Завет как обетование, то, прибегая снова к образному языку, его можно уподобить великой реке. На всем ее протяжении в нее втекают различные притоки, каждый из которых имеет свой собственный исток и направление течения. Есть различные притоки традиций, законов, повествований, поэзии, пророчеств, мудрости и т. д. Но в конце они сливаются в единый поток, глубокий и мощный, — в непрерывное, неодолимое Божье обетование. Ученые, особенно те, кто занимается изучением истоков и традиций, могут выделить каждый отдельный приток, указав на его отличительные признаки и курс, которым он проходит через ветхозаветную литературу, а также на тех, кто ответственен за сохранение этого курса. Наше исследование можно уподобить лишь очень приблизительной карте, потому что нашей целью было не знакомство со всеми подробностями ветхозаветной истории и литературы, а передача ощущения всей мощи великого потока обетования, питаемого всеми его многочисленными притоками.
Благодаря такому изучению обетования и завета возникает ошеломляющее чувство, что у Бога есть
