обнаженной спине наказуемого, которого его помощник держит за руки у себя за плечами в висячем положении, причем судья при каждом ударе восклицает: “Скажи”, т. е. “признавайся”. Бьют еще сих несчастных некими плетеными из гибкого дерева жгутами, называемыми батогами (ими наказывают иногда и за незначительные проступки), по способу, несомненно заимствованному от евреев. Растянув преступника на земле и раздев его до рубашки, два заплечных мастера садятся, один в головах, а другой на ноги, и попеременно колотят его по спине своими палками; мало того, некоторых за более тяжкие преступления они бьют этими же дубинками по животу, пока они не испустят духа. Это наказание, вызывая подкожное нагноение, несравненно более жестоко, нежели кто-либо думает. Засим они подвергают других смертоносному копчению, т. е. жгут их на медленном огне, другим крайне мучительно проводят по телу, что крайне больно на ощущение, раскаленным добела железом, иных, наконец, посредством ледяной воды, падающей каплями на бритое темя, приводят в такое исступление, что они, не вынося невообразимой боли, лишаются жизни и рассудка, отрекаясь иногда даже от Бога.
Применяют они различного рода наказания и казни во многих случаях также совершенно иначе, чем у нас. Кнут и дубины, о которых я выше упомянул, общеупотребительны и знакомы даже боярам. Так, несколько лет тому назад покойная царица приказала всенародно наказать одного боярина знаменитым ужасным кнутом за то, что он изнасиловал сенную девушку; не говорю уже, как бы с намерением, о некоторых, недавно тем же награжденных. У них именно существует торжественный обычай называть наказанье, как бы жестоко оно ни было, царской милостью, и, отбыв его, они благодарят за него царя, судью и господина, кланяясь до земли. Впрочем, в настоящее время большая часть преступников, коих ныне насчитывается десять тысяч во всей России, на всю жизнь заключаются в темницы, судилища и башни или же отправляются в Сибирь в изгнание, с большими казенными издержками, где одни из них определяются в военную службу, другим поручается охота на соболей и обрабатывание почвы, и откуда они по большей части, если получат прощение от царя, возвращаются к себе гораздо более богатыми. Ибо при уходе оттуда им разрешается взять с собою столько собольих шкурок, сколько они могут обернуть вокруг тела вместо одежды; в Москве же они продают их с громадным барышом.
Положение должников в Москве в высшей степени плачевно, так как они по старинному суровому закону расплачиваются своим телом за пустоту в кошельке. Одним, отягченным цепями и замурованным в темницах, через каждые два дня напоминают имена тех, которым они не смогли заплатить, посредством докучливой ругательницы-палки, бьющей по голеням, другие, коим дана законная отсрочка, находятся на полной свободе и занимаются своими домашними делами, но являются сами в назначенные сроки к судье и расплачиваются тем же способом, т. е. терпеливо принимают побои. Это мучение продолжается либо до конца жизни должников, либо до окончания определенного судьей срока.
Женщины, обвиненные в убийстве мужей, также лишаются жизни различными способами, но наиболее употребляемый - это зарывание живыми в землю. Мы видели в Москве поистине потрясающую картину: двух таких мужеубийц, закопанных по шею в земле, коим днем священники читали молитвы и утешения, зажегши вокруг этих живых покойниц восковые свечи, на ночь ожидала другая стража. Проведя три дня в своих могилах, эти живые покойницы, благодаря просьбам царицы, накануне смерти, вернулись к жизни и почти совершенно здоровые поступили в монастырь.
Тех, которые возбуждают какие-либо сомнения относительно веры, заключают в небольшие деревянные домики и сжигают живыми и выглядывающими оттуда. К прочим преступникам применяются: виселица, кол, колесование, топоры, а также иные новые способы умерщвления. Ужасный образец необыкновенного рода казни мы видели в Москве примененным к Стеньке, т. е. Степану Разину, взбунтовавшемуся казаку. Этого изменника ввезли в город прикованным цепями к виселице, на возвышении, точно в триумфальной колеснице, так, чтобы все его видели. За колесницей следовали беспорядочной толпой солдаты и пленники, улицы все были заполнены невероятным количеством зрителей, которых отовсюду привлекло из домов, одних - необыкновенное зрелище или негодование, а многих даже и сожаление. В темнице его били кнутом, жгли огнем, капали ледяную воду на голову и подвергали еще многим другим утонченным пыткам. Тело его было уже все изъязвлено, так что удары кнута падали на обнаженные кости, а он все-таки так пренебрегал ими, что не только не кричал, но даже не стонал и упрекал брата, разделявшего с ним страдания и менее выносливого, в малодушии и изнеженности. Когда, наконец, они на четвертый день прибыли оба на место казни, то последний, пообещав указать царю клад, зарытый им где-то вместе с братом, Стенькою, и которого, де, никто не найдет, если он его не укажет, получил взамен смерти пожизненное заключение в темнице. А Стенька, выслушав сперва длинный перечень своих преступлений и смертный приговор, во всеуслышание объявленный судьею, перекрестился, лег на смертную плаху и, последовательно, был лишен правой и левой рук и ног и, наконец, головы.
Вот, точно, как погиб медленною смертью, чтобы он чувствовал, что умирает по заслугам, тот, который незадолго до сего внезапно перебил много тысяч людей. Части трупа были затем выставлены на высоких шестах, а торс валялся на земле. А дабы предупредить волнения, которых царь опасался со стороны уцелевших случайно заговорщиков, площадь, на которой преступник понес свое наказание, была по приказанию царя окружена тройным рядом преданнейших солдат, и только иностранцы допускались в средину огороженного места, а на перекрестках по всему городу стояли отряды войск.
Книга третья
Сословие подданных и нравы
Всем в достаточной степени, и даже более, известно, как много разноименных народностей и сколь обширные пространства пространных областей заключает в себе Московское государство. Нельзя, однако, скрывать и того, что количество обитателей гораздо меньше, в сравнении с этим большим количеством земли, ибо оно, во-первых, также покрыто крайне густыми лесами, рядом непроходимых болот по направлению к востоку, незаселенными равнинами и ледяными пустынями на севере. Мало того: многие места наводят тоску своим необработанным видом и поныне, вследствие постоянных боевых схваток и гибельных набегов татар, а в особенности вследствие многократных грабежей и уводов людей в рабство и чумы, которая во времена Димитриев гибельно свирепствовала. Если духовенство обладает третьею частью поверхности всего государства, то монастыри, в свою очередь, отнимают немалое количество людей от общества. Немало способствовали малочисленности жителей также и до сей поры еще не достаточно правильно установленные внешние сношения и строжайшее изгнание чужестранцев, хотя в настоящее время по всей Московии, говорят, рассеяно, кроме поляков и греков, около восемнадцати тысяч немцев. Весьма значительную часть людей отнимают стражи, повсюду от набегов многочисленных злейших врагов расположенные, а также и те громадные колонии, которые царь с достойной столь великого государя заботливостью посылает в Сибирь и другие, еще более отдаленные места, освободившиеся в последнее время вследствие ухода татар. Это дело и поныне ведется с таким усердием, что не так давно мосхи предложили духовенству на обсуждение вопрос: можно ли, не преступая христианской веры, разрешить колонистам в Сибири сожительство с двумя женами одновременно? Духовенство, однако, взвесив тщательно всякие доводы, сочло это никоим образом не благоразумным. Как бы то ни было, все-таки, кажется, число жителей в Московии достаточно велико, ибо они без всякого затруднения по первому же призыву могут вывести в поле триста тысяч солдат. Одних татар у них находится под властью более двенадцати орд, или племен, значительно различествующих по языку даже между собою. Что столько же и различных наречий существует у столь же многочисленных народностей московских - это недавно неосновательно выдумано неким французом. Правда, Пермь, Устюг, Печора, Обдория, Мордва и Югория (от которых происходит народ и язык венгерский) и другие некоторые области имели некогда каждая свое особое наречие, подобно тому как и ныне мосхам подвластные татары и лапландцы, хотя даже и последние так начали учиться русскому языку, что забывают мало-помалу родной. Так как царь прилагает всяческое старание к установлению одного языка, то и общераспространенная о русских поговорка (един царь, едина одежда, едина вера, одни деньги и один язык) в высшей степени, кажется, справедлива.
