не нашли.
— А вы сами-то верите, что оно существует? — спросил Арни, пожирая мужчину широко распахнутыми глазами.
— В ту пору верил… — Петур пренебрежительно дернул плечом. — А сейчас не знаю… — В его голосе зазвучала злость. — Да мне вообще сейчас плевать и на кольцо, и на треклятую сагу. Отец свалял дурака: отправился в горы, несмотря на штормовое предупреждение, вот и упал во время пурги с утеса. Считайте, что всему виной Гекур со своим кольцом. Существовать — не существовали, а отца все равно погубили.
— Ну а как насчет вашей сестры? — продолжал допытываться Магнус. — Она-то здесь какое участие принимала?
— Да никакого, — ответил Петур. — Разумеется, Инкилейф знала о саге, но про кольцо ей никто не рассказывал.
— Вы с ней часто видитесь?
— Да бывает иногда… После смерти отца я как-то отдалился от семьи. Или, вернее сказать, дал деру. Не мог больше выносить. Отец погиб из-за кольца, а я, получается, плохо его отговаривал, не прислушался к словам деда… Конечно, а что я мог поделать? Мне в ту пору было всего пятнадцать, хотя в этом возрасте вечно кажется, будто тебе что угодно по силам… В общем, я окончил школу, уехал в Лондон. А когда вернулся, стал почаще видеться с Инкилейф. Она ужасно сердилась: ей взбрело в голову, будто я бросил мать… — Петур поморщился. — Не знаю, может, она и права…
— Как вам кажется, ее отношения с Агнаром длились долго?
— Вот уж сомневаюсь, — ответил Петур. — Хотя нет ничего удивительного, что она пришла к нему, когда решила продать сагу. — Он сощурился. — А вы что, подозреваете ее в убийстве?
Магнус пожал плечами:
— Мы отрабатываем все версии без исключения. Да и она сама не была образцом искренности, когда мы ее опрашивали.
— Так ведь она просто пыталась скрыть свою ошибку. Ей вообще не следовало заикаться о саге, и это наконец до нее дошло. Инкилейф честна до глупости, а на убийство попросту не способна. Я ее очень люблю, с детства. Она готова из кожи вылезти ради своей семьи или друзей. Из нас троих именно она присматривала за матерью, когда та умирала от рака… А вы знаете, что ее художественный салон идет ко дну?
Магнус кивнул.
— Вот поэтому-то ей и нужны деньги от продажи саги — расплатиться с партнерами. Она же во всем себя винит. Я ей сто раз повторял: не ешь ты себя поедом, бизнес есть бизнес. Если дело завяло, его надо бросить и найти себе другое, заняться чем-то еще… Но у нее иные взгляды. И вообще, нынче в Исландии все поголовно висят на краю банкротства.
Дверь в клуб распахнулась, и в зал вошла новая троица музыкантов, таща за собой кучу инструментов и электронику. Эта группа была постарше и отличалась большей волосатостью.
— Так, обождите минуту, — сказал им Петур и вновь повернулся к Магнусу с Арни: — Жизнь Инкилейф сладкой не назовешь. Сначала родной отец, потом история с отчимом, затем мать, теперь вот бизнесу наступила крышка…
— История с отчимом? — переспросил Магнус.
— Ну да. Мать ведь опять вышла замуж. За вечно пьяного скота по имени Сигурстейдн. Я его даже не видел ни разу; это случилось, когда я переехал в Лондон.
— Они развелись?
— Да нет, он по пьяной лавочке утоп в нашем заливе. Насколько я понимаю, все только порадовались. За исключением матери, правда…
Магнус задумчиво покивал:
— Да уж, судьба нелегкая… Как и у вас, впрочем.
— Я просто сбежал. А Инкилейф осталась возиться у разбитого корыта. Как и всегда.
— А что вы можете сказать про вашу вторую сестру? Бирна, если не ошибаюсь?
Петур мрачно помотал головой.
— С ней вообще все очень плохо.
— Что ж, спасибо, — сказал Магнус, поднимаясь со стула. — Последний вопрос: что вы делали той ночью, когда убили Агнара?
Поначалу мужчина опешил, но затем усмехнулся:
— Следуете инструкции?
Магнус отмолчался.
— Ладно… Какой это был день?
— Четверг, двадцать третье апреля. Первый день лета.
— В ту ночь все клубы были переполнены, я их объезжал один за другим. А сейчас приношу свои извинения, но меня ждет прослушивание. Надеюсь, эти претенденты окажутся получше.
Глава девятнадцатая
Арни взялся подбросить Магнуса к дому Бирны Асгримсдоттир в Гардабейре, на окраине Рейкьявика.
К тому времени голова у сержанта разболелась пуще прежнего.
— Арни, займитесь-ка вы проверкой алиби Петура, — проворчал он.
— Что, мы его в подозреваемые записали? — удивленно спросил Арни.
— Я подозреваю всех и каждого.
— А мне казалось, вы твердо решили, что Агнара убил Стив Джабб…
— Идите и выполняйте! — рявкнул Магнус, хотя машина еще пересекала серый пригородный ландшафт.
— Между прочим, — сказал Арни, — мне написал австралийский эксперт по эльфийским языкам. Он догадался, что означает слово «kallisarvoinen».
— Ну и?
— Похоже, Толкин питал слабость к финскому, считал его очень любопытным. Целая куча слов квенья, а также грамматика восходят именно к этому языку. Вот наш австралийский друг и подумал, что Джабб с Исилдуром могли заимствовать кое-что там, где в квеньи не имелось нужного выражения… Короче, он посмотрел финский словарь на «kallisarvoinen».
— Так-так?
— Это означает «прелесть».
— «Прелесть»? То самое слово, которым Голлум называл кольцо?
— Вот именно.
Магнус припомнил эсэмэску от Стива Джабба: «Виделся с Харальдссоном. У него есть kallisarvoinen».
— Получается, Джабб решил, что Агнар нашел кольцо, — сказал сержант. — Вот что профессор хотел продать за пять миллионов баксов.
— Да, но никакого древнего кольца среди вещей Агнара мы не обнаружили, — заметил Арни.
— Возможно, Джабб прихватил его с собой, — предположил Магнус. — Убил и забрал.
— И что он с ним сделал? В гостинице тоже ничего не нашлось.
— Мог спрятать.
— Где?
Магнус вздохнул:
— Один Бог ведает… Он вообще мог его выслать в Калифорнию. Сотрудники почтамта так и не припомнили, чтобы Джабб отправлял какую-нибудь бандероль, но ведь он мог сунуть кольцо в конверт и просто бросить его в почтовый ящик.
— Нет. Джабб отправил свое сообщение Исилдуру после встречи с Агнаром. Другими словами,
