доложили, что один из подозреваемых — американец. Прямо сейчас мы туда и едем.
Аэропорт Кеблавик расположен на мысе полуострова, который выдается в Атлантику к западу от Рейкьявика. Сейчас машина двигалась на восток, пересекая паутину улочек серого пригородного пейзажа к югу от столицы. Вдоль дороги тянулись шеренги крошечных заводов, складов и вездесущих фаст-фудных закусочных типа «Кентукки фрайд чикин», «Тако белл» и «Сабуэй». Тоска…
Слева показались разноцветные металлические крыши маленьких домиков, которые образовывали центр Рейкьявика, где господствовал ракетоподобный шпиль крупнейшей в Исландии церкви Хатльгримскиркья. Здесь и намека не было на скопище небоскребов, характерных даже для провинциальных городов Америки. Местная столица располагалась в устье залива Фахсафлоуи, у широкого подножия горы Эсья, чей внушительный каменистый гребень рассекал низкую пелену облаков.
Машина миновала блеклую окраину, застроенную плоскими прямоугольниками жилых кварталов, и оказалась в восточной части пригорода. Впереди нависала громада горы, которая становилась все выше и выше, пока наконец они не свернули в сторону от залива и начали подниматься к Мосфедлю. Домишки исчезли, и взору открылась пустошь, застланная ковром из желтой травы и зеленого мха. Над грузными холмами висело облако: низкое, темное и вихрящееся.
Минут через двадцать машина спустилась в низину, и Магнус увидел перед собой парк Тингветлир. Ребенком ему доводилось бывать здесь, в травянистой рифтовой долине, чью северную часть занимало озеро Тингвадлаватн. В этой точке проходила линия соприкосновения северо-американской и евразийской литосферных плит, делившая Исландию пополам. Впрочем, для Магнуса с отцом гораздо важнее было то, что именно здесь собирался альтинг — исландское вече, ежегодно проходившее под открытым небом в эпоху саг.
Озеро запомнилось Магнусу своим удивительным темно-синим цветом. Сегодня, однако, оно было темным и неприветливым; облака висели до того низко, что едва не касались черной воды. Даже островной горб, выступавший из середины озера, казался наполовину размытым из-за плотной и влажной пелены.
После съезда с автострады машина миновала крупное фермерское хозяйство: на лугу, спускавшемся до самого берега, паслись лошади. Щебенчатая грунтовка привела к шеренге из полдесятка летних домиков, стоявших под защитой узловатых и еще голых берез. Иных деревьев в окрестностях Магнус так и не заметил, зато в глаза бросились знакомые черты недавно обнаруженного места преступления: наскоро припаркованные полицейские машины (причем кое-где проблесковые маячки так и продолжали бессмысленно мигать); карета «скорой помощи» с распахнутыми задними дверцами; желтая лента, трепетавшая на ветру; фигурки людей в темной униформе и белых комбинезонах экспертов- криминалистов.
Центром всеобщего внимания был пятый, крайний домик. Магнус окинул взглядом остальные участки. Лето едва началось, так что из всех соседей признаки жизни подавала только вторая по счету дача с припаркованным у входа «рейнджровером».
Машина подъехала, остановилась возле санитарной кареты, и комиссар с Магнусом выбрались наружу. В воздухе стоял промозглый холод. Ветер шуршал в голых сучьях, откуда-то доносился унылый, запомнившийся с детства птичий крик. Кроншнеп?
Подошел высокий лысоватый мужчина в комбинезоне криминалиста.
— Позвольте представить: инспектор Балдур Якобссон из отдела уголовных расследований при столичном полицейском управлении, — сказал комиссар. — Именно он ведет это следственное дело. Вообще-то озеро Тингвадлаватн относится к юрисдикции сельфосской полиции, но как только они поняли, что речь идет об убийстве, меня попросили организовать помощь из Рейкьявика. Балдур, это детектив- сержант Магнус Джонсон из бостонского полицейского управления. — Тут комиссар поперхнулся и вопросительно взглянул на Магнуса. — Джонсон?
— Рагнарссон, — внес поправку сержант.
Комиссар облегченно улыбнулся, явно радуясь, что Магнус вернулся к своему родному, исландскому имени.
— Вот именно. Рагнарссон.
— Добрый день, — натянуто и с густым акцентом промолвил Балдур по-английски.
— Gypan daginn, — поздоровался Магнус.
— Итак, Балдур, вы не могли бы ввести сержанта в курс дела?
— Разумеется. — На лошадином лице инспектора не возникло ни улыбки, ни каких-либо иных проявлений энтузиазма. — Убит Агнар Харальдссон, профессор Исландского университета. Это его дача. Преступление произошло вчера ночью. Как мы полагаем, его оглушили ударом по голове, затем отволокли к озеру. Тело обнаружили двое соседских детей в районе десяти часов утра.
— Соседские дети? — переспросил Магнус. — Из домика с «рейнджровером»?
Балдур кивнул:
— Да. Они позвали отца, тот и вызвал полицию.
— Когда профессора видели живым в последний раз? — продолжал спрашивать Магнус.
— Вчера. День выходной, отмечалось начало лета.
— Наша местная шутка, — ввернул комиссар. — До настоящего лета еще пара месяцев, но исландцы рады любому поводу развлечься после долгой зимы.
Балдур пропустил это замечание мимо ушей.
— Соседи видели, как Агнар приехал примерно в одиннадцать утра. Он припарковал машину перед домом и зашел внутрь. Они ему помахали, он помахал в ответ, но беседы никакой не было. Далее, вечером того же дня к профессору кто-то приехал — один человек или несколько, мы пока не знаем.
— То есть описания нет?
— Нет. Соседи заметили только машину. Ярко-синяя малолитражка, предположительно «тойота- ярис», хотя насчет марки они не уверены. Машина появилась где-то в половине восьмого или чуть позже. Уехала в половине десятого, потому что жена соседа припомнила, что именно показывали по телевизору в тот момент, когда она услышала звук мотора.
— Иных визитеров не было?
— Во всяком случае, соседи их не заметили. С другой стороны, они до самого вечера отдыхали на озере, так что такая возможность не исключена.
Балдур отвечал на вопросы Магнуса прямо и без раздумий, постоянно сохраняя предельно серьезное выражение лица. Комиссар внимательно слушал, но не вмешивался.
— Орудие преступления отыскали?
— Пока нет. К тому же судмедэкспертиза еще не проводилась. Не исключено, что патологоанатом даст нам какие-то зацепки.
— На труп можно взглянуть?
Балдур кивнул и пригласил Магнуса с комиссаром следовать за собой. Узкая тропинка, шедшая мимо дачи, привела их к синей палатке, разбитой на берегу озера, метрах в десяти от дома. Инспектор распорядился насчет комбинезонов, перчаток и бахил. Облачившись в спецодежду, вновь прибывшие расписались в журнале учета, который вел один из полицейских при входе в палатку, и нырнули внутрь.
Распластанное тело до сих пор лежало на мокрой траве. Пара мужчин в белых комбинезонах как раз готовились убрать его в мешок для трупов. Увидев, кто к ним присоединился, они оставили свое занятие и выскользнули из палатки, чтобы не мешать старшим офицерам осматривать жертву.
— После звонка соседа прибывшие из Сельфосса санитары извлекли профессора из воды, — пояснил Балдур. — Поначалу они решили, что Харальдссон утонул, однако врач, проводивший осмотр, заподозрил, что дело нечисто.
— Почему?
— На затылке он обнаружил след от удара. На дне озера предостаточно валунов, и профессор вполне мог поскользнуться и удариться головой, однако, по мнению врача, рана выглядит слишком уж глубокой.
— Посмотреть можно?
