После того как 19 февраля 1837 г. Военно-судная комиссия вынесла приговор всем участникам дуэли, дело поступило в Аудиториатский департамент Военного министерства. И вот, после месячного напряженно-томительного ожидания, 17 марта генерал-аудиториат вынес определение:
«Генерал-Аудиториат по рассмотрении военно-судного дела… находит следующее: Поводом к сему, как дело показывает, было легкомысленное поведение барона Егора Геккерена, который оскорблял жену Пушкина своими преследованиями, клонившимися к нарушению семейного спокойствия и святости прав супружеских… Егор Геккерен и после свадьбы не переставал при всяком случае изъявлять жене Пушкина свою страсть и дерзким обращением с нею в обществе, давать повод к усилению мнения, оскорблявшего честь, как Пушкина так и жены его; кроме того присылаемы были к Пушкину без-имянные равно оскорбительные для чести их письма, в присылке коих Пушкин тоже подозревал Геккерена, чего впрочем по следствию и суду неоткрыто… Генерал-Аудиториат… соображаясь с воинским 139-м Артикулом и Свода законов… полагает, его Геккерена за вызов на дуэль и убийство на оной Камер-Юнкера Пушкина, лишив чинов и приобретенного им Российского дворянского достоинства, написать в рядовые, с определением на службу по назначению Инспекторского Департамента. — Подсудимый подполковник Данзас виновен в противозаконном согласии по убеждению покойного Пушкина, быть на дуэли со стороны его Секундантом и в неприятии всех зависящих мер к отвращению сей дуэли. Хотя он Данзас… подлежал бы лишению чинов, но Генерал Аудиториат усматривая из дела, что он вовлечен был в сие посредничество внезапно, и будучи с детства другом Пушкина, не имел сил отказать ему в принятии просимого участия; сверх того принимая во уважение немаловременную и усердную его службу и отличную нравственность, засвидетельствованную Начальством, равно бытность в походах и многократных сражениях, полученную при штурме крепости Браилова рану пулею в левое плечо на вылет с раздроблением кости и заслуженные им храбростию знаки отличия, достаточным полагает: вменив ему Данзасу в наказание бытность под судом и арестом, выдержать сверх того под арестом в крепости на гоубтвахте два месяца и после того обратить по прежнему на службу. Преступный же поступок самого Камер-юнкера Пушкина, подлежавшего равному с подсудимым Геккереном наказанию за написание дерзкого письма к Министру Нидерландского двора и за согласие принять предложенный ему противузаконный вызов на дуэль, по случаю его смерти предать забвению.
С сим заключением представить ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ от Генерал-Аудиториата всеподданейший доклад.
Подписано 17 марта 1837. Генерал Аудитор Ноинский.
Начальник Отделения Шмаков»{348}.
В «Подлинном Военно-судном деле 1837 г.» имеется «Записка составленная Комиссиею военного суда… о мере прикосновенности к дуэли… Иностранных лиц», где среди прочих значится и «Министр Нидерландский Барон Геккерен». В графе «Мера прикосновенности» написано следующее:
«По имеющемуся в деле письму убитого на дуэли Камергера Пушкина видно, что сей Министр будучи вхож в дом Пушкина старался склонить жену его к любовным интригам с своим сыном Поручиком Геккереном. По показанию Подсудимого Инженер Подполковника Данзаса основанном на словах Пушкина, поселял в публике дурное о Пушкине и Жене его мнение на счет их поведения, а из собственного Его Барона Геккерена письма писанного к Камергеру Пушкину в ответ на вышеупомянутое его письмо, выражениями оного показывал прямую готовность к мщению, для исполнения коего избрал сына своего Подсудимого Поручика Барона Геккерена»{349}.
Резолюция Николая I последовала незамедлительно:
«Быть посему, но рядоваго Геккерена как не Русскаго подданного выслать с Жандармом за Границу, отобрав Офицерские Патенты»{350}.
Воля царя была немедленно исполнена. Военный министр граф А. И. Чернышев «сделал распоряжение по воинской части о приведении сей ВЫСОЧАЙШЕЙ Конфирмации в надлежащее исполнение».
«Штабъ Отд?льного Гвардейскаго Корпуса. По дежурству.
Отд?ление Оберъ-Аудитора.
Къ д?лу.
На основанiи предписанiя Г. Военнаго Министра, отъ 18 сего Марта за № 932-м, им?ю честь ув?домить Аудиторiатскiй Департаментъ, что ВЫСОЧАЙШАЯ Конфирмацiя, последовавшая того числа по военно-судному д?лу, о Поручик? Кавалергардскаго ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА полка Барон? Геккерен? и Инженеръ Подполковник? Данзас?, приведена въ д?йствительное исполненiе сего жъ числа: Подсудимые по объявленiи имъ означенной Конфирмацiи, отправлены, первый, къ Дежурному Генералу Главнаго Штаба ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА, для дальнейшего распоряженiя о высылк? его за Границу; а последнiй къ коменданту С-т Петербургской Кр?пости, для выдержанiя его подъ арестомъ въ кр?пости на Гауптвахт? два м?сяца, съ т?мъ, что бы по минованiи сего срока, обращенъ онъ былъ попрежнему на службу въ свое в?домство.
Начальникъ Штаба Генералъ-Адъютантъ Веймарнъ.
Оберъ-Аудиторъ Тихоцкiй»{351}.
19 марта в 9 часов утра к Дантесу явился жандармский унтер-офицер Яков Новиков, который должен был сопровождать его до границы. В 11 часов ему было дозволено свидание с приемным отцом и женой. Об этом свидании есть следующее донесение:
«По приказанию вашего превосходительства дозволено было рядовому Геккерену свидание с женою его в квартире посланника барона Геккерена; при сем свидании находились: жена рядового Геккерена, отец его — посланник и некто графиня Строганова. При свидании я вместе с адъютантом вашего превосходительства был безотлучно. Свидание продолжалось всего один час. Разговоров, заслуживающих особенного внимания, не было. Вообще в разжалованном Геккерене незаметно никакого неудовольствия, напротив, он изъявил благодарность к государю-императору за милость к нему и за дозволение, данное его жене, бывать у него ежедневно во время его содержания под арестом. Между прочим, говорил он, что по приезде его в Баден он тотчас явится к его высочеству великому князю Михаилу Павловичу. Во все время свидания, рядовой Геккерен, жена его и посланник Геккерен были совершенно покойны: при прощании их не замечено никаких особых чувств. Рядовой Геккерен отправлен мною в путь с наряженным жандармским унтер-офицером в 1 3/4 по полудни»{352} .
19 марта 1837 года.
Князь Александр Иванович Барятинский — Дантесу.
«Мне чего-то недостает с тех пор, как я не видел Вас, мой дорогой Геккерен; поверьте, что я не по своей воле прекратил мои посещения, которые приносили мне столько удовольствия и всегда казались мне слишком краткими; но я должен был прекратить их вследствие строгости караульных офицеров. Подумайте, что меня возмутительным образом два раза отослали с галереи под тем предлогом, что это не место для моих прогулок, а еще два раза я просил разрешения увидеться с Вами, но мне было отказано. Тем не менее верьте по-прежнему моей самой искренней дружбе и тому сочувствию, с которым относится к Вам вся наша семья.
Ваш преданный друг Барятинский»{353}.
19 марта 1837 года.
Из дневника А. И. Тургенева:
«Встретил Дантеса, в санях с жандармом, за ним другой офицер, в санях. Он сидел бодро, в
