– Если на время, – сказала Фрис, – то получится опасный спорт. Застой крови…
– Ну, можно еще соревноваться, у кого быстрее встает, – предложила метиска.
– Это вариант, – согласилась шведка, – получится похоже на тот конкурс десантных моторных дельтапланов и кайтов с пневматическим каркасом. Олаф, помнишь?…
– Помню, – он кивнул, – На Марианских островах. Как хорошо, что я тогда не увидел аналогии с потенцией. У меня возник бы острый комплекс неполноценности.
– А как быстро надувается каркас у такого дельтаплана? – поинтересовался Скалди.
– Меньше минуты. Там используется баллон высокого давления, как для акваланга.
– Жесть! – оценила Норэна, – А вы уже решили, где будете обедать?
– У тебя есть конструктивные идеи? – спросила Хелги.
– Ну… – метиска многозначительно посмотрела на своего бойфренда.
Он подплыл поближе, и предложил
– Как на счет китайско-неандертальской фанзы?
– В начале, – пояснил Скалди, – трое китайцев сбежали по «Neanderthal shelter» из Малайзии, а тут пошли в колледж, и заодно открыли военную столовую для негров.
– Китайцы сбежали в Гренландию, из Малайзии? – удивился Олаф.
– Да. Зайцами на грузовом корабле в Роттердам, а там связались с неандертальским «warlock», агентом-менеджером, и сюда… При политехникуме есть отдел для ребят – военных из Фри-Конго. В Гренландии половина ВМФ рыжая, половина – черная… А потом, бизнес перерос в кафе со шведским столом. Там демократично, но вкусно.
– Плюс, – добавила Норэна, – мы можем всех развлечь мозговым штурмом.
– В смысле, раскидать на всех работу Отто? – заподозрила Хелги.
– Ну… Не всю, а только самую интересную.
– Самую интересную, это в смысле, самую сложную, я угадала?
– Это действительно интересно, Хелги, – вмешался Отто, – …Честное слово!
…
Китайско-неандертальская фанза (кафе) на Уунартоке.
Реально ли совмещать учебу в школе и бизнес в кафе? Ответ: реально, если устроить «шведский стол», и разумно распределять ресурсы, и если вокруг доброжелательные приличные люди. Публика, собиравшаяся в красной пагоде под пластиковой маской неандертальца с монголоидным разрезом глаз, соответствовала этому условию… Без долгих раздумий, Норэна бросила фальшивую шкуру на спинку пластикового стула у одного из свободных столиков и сказала: «Набираем жратву!». Вскоре поверхность столика оказалась заставлена множеством бумажных тарелок, ковшиков и чашек с образцами китайской кухни малайского типа с неандертальским уклоном.
– Прикольно! – заявила Фрис, окидывая взглядом немногочисленную публику, – как в Шонао. Там негры банту и голландцы-буры. Здесь, опять же, банту и гренландцы…
– …Но китайская еда годится всем, – объявила девушка-китаянка, ставя на их столик кувшинчик с каким-то ярко-фиолетовым напитком, – …Это подарок от фирмы, новый витаминный сорт противопростудной трансгенной фигни. Пока есть только у нас!
– Спасибо, Юви! – крикнула Норэна.
– На здоровье, – китаянка улыбнулась, – Потом скажете, как понравилось. Skool!
Отто Хаземан, тем временем, развернул портативный ноутбук и негромко сказал.
– Вот, тут вопросы, которые задают пресс-центру ALBAN. Я обещал доку Фрэдди Макграту, что мы с Норэной попробуем толково ответить…
– Норэна, ты тоже стажер в этой космической фирме? – спросил Олаф.
– Я почти стажер. Официально надо еще утрясти проблему с моим возрастом.
– Фиг с ним, – Скалди махнул рукой, – Это к юристам. А наши вопросы – техника.
– Около того, – неопределенно ответил тинэйджер-германец, – В списке есть чисто технические вопросы. «Почему Лабысло геостационарное, если оно на орбите 300 километров высотой, а не 36000, и не вокруг Экватора, а вокруг 73-й параллели, в приполярной зоне? Почему Лабысло передает так много энергии? Почему на таком расстоянии солнечный зайчик не рассеивается? Как меняется орбита Лабысла, чтобы ловить солнце в период навигационной полярной ночи»… Это основные вопросы.
– Фактически… – сказал Скалди, – Это один вопрос: «как работает Лабысло?».
– Да, – согласился Отто, – Но, я стал разбираться по книжкам, и слегка запутался.
– Не беда, – Скалди вытащил из кармана электронный блокнот, – сейчас мы нарисуем картинку, и все станет выглядеть не так сложно, как кажется. Начнем с орбиты…
…На экране появился кружок изображающий Землю, и жирная точка на небольшом расстоянии от границы кружка – изображение Лабысла.
– …Смотрим, какие силы тут могут действовать. Первое: гравитация, направленная к центру Земли. Вот такой вектор. Второе: давление света и солнечного ветра, которое направлено вот так… Третье: реакция магнитного поля Земли. И четвертое: реакция ионосферы, которая бывает двух видов: динамическая и кулоновская…
– Ионосфера, это же часть атмосферы, – вмешалась Фрис, – а лабысло в космосе.
– Любимая… – Олаф пощекотал ее за ухом, – Высота орбиты 300 километров. Вспомни курсы радиолокации. Ионное сгущение как раз между отметками 250 и 400.
– Черт! Точно! Я все время забываю, что лабыло это низкоорбитальная штука…
– …А, – продолжил Скалди. – чтобы разобраться с приемом, и отражением, а точнее, с переизлучением света, и с его рассеиванием, надо детально изобразить конструкцию сегмента зеркала, и структуру зеркальной, или точнее, полимолекулярной пленки с переизлучающей объемной решеткой. Это принципиальная разница, поскольку…
– Стоп! Стоп! – Хелги отчаянно взмахнула руками, – У тебя получается урок физики, а ребятам надо в стиле пресс-службы. Популярно. Что-то вроде сказки для взрослых.
– Так… – произнес Скалди, и хлебнул «противопростудной трансгенной фигни», – Dat sjoren pokker! Жжет, как красный перец с имбирем!… Так! Сказка! Давным-давно…
– Вот, замечательно! – подбодрила его Хелги.
Он сделал грозное лицо, и постучал кулаком по столу (чтобы не перебивали).
– … Так вот. Давным-давно, на заре космической эры, люди знали только один метод создания геостационарных орбит. Спутник выводится в плоскости экватора на такую высоту, на которой та угловой скорость, которая у вращения Земли вокруг своей оси, соответствует центростремительному ускорению равному ускорению силы тяжести. Спутник с линейной скоростью 3 километра в секунду, на орбите радиусом 42000 километров, все время висит на высоте 36000 километров над одной точкой земной поверхности, как привязанный на веревочке к нашему вращающемуся шарику. Но!
– Но? – переспросила Хелги.
– …Но, во-первых, это зверски далеко. Радиосигнал или импульс света тратит, как минимум, 12 сотых секунды на дорогу от Земли до спутника, и столько же обратно. Получается четверть секунды запаздывания. Серьезная проблема для техники. А, во-вторых, экваториальное кольцо имеет конкретный радиус: 265000 километров, и нет способов его увеличить. Во втором десятилетии нашего века, на кольце стало тесно.
– …Пришлось делать, как в нашем кампусе, – перебила Норэна, – На двух студентов сдвоенный 20- футовый контейнер на витке спирали. Называется: VTM-архитектура.
- Что? – переспросила Фрис.
– VTM, вирус табачной мозаики, – пояснила девчонка, – у него нуклеиновая спираль, которая обвешена такими одинаковыми штучками. И все вместе похоже на цилиндр. Примерно, как круглая башня с винтовой лестницей в центре.
– А штучки – это контейнерные micro-flats? – догадалась шведка.
– Ну! 25 квм на двоих. Нам досталась неплохое место на радиусе, с видом на восток. Рассвет в окно. Такая романтика, ваще… Но, блин, места мало.
Скалди снова постучал кулаком по столу.
– Разговорчики в строю… Тьфу. В аудитории… Так… Короче, очень скоро возникла конкуренция за участки на экваториальной геостационарной орбите, и декларации о национальной собственности… Я не
