- Пока не знаем, сэр. Вероятно, он попал на линию зенитного огня, и…
- …Чертовы японцы нашли его, или нет? – перебил адмирал.
- Они неадекватны, сэр. Они попали под химическую атаку, и…
- Что?!
- Под химическую атаку, - четко повторил Навуходоносор Уиклиф, - мини-бомберы, «Крикеты», несколько штук, прорвалось сквозь их ПВО, и сбросили контейнеры с неизвестным веществом. А противогазы не были розданы личному составу и…
- Где наша чертова химическая разведка? – снова перебил адмирал.
- Уже на вертолетной площадке, сэр. Готовится к вылету.
- А что на «Небраске»?
- Фрегат безусловно сохраняет живучесть. У них там затоплен отсек «R2», в борту небольшая пробоина, но они говорят, что сами справятся. Помощь не нужна.
- Ясно. Какие у нас еще плохие новости?
- С востока наползает туман, сэр. Я боюсь, это может осложнить поиски.
- Так… - медленно произнес Дэнброк, и взял в руку микрофон, - Слушать всем командирам судов. Приказываю: прекратить поиски субмарин противника вне расположения эскадры. Главная задача: прочесать всю зону, в которой мог упасть вертолет «Sea-Fury». Задействовать все имеющиеся средства воздушной разведки. Необходимо найти экипаж вертолета до темноты. Повторяю: главная задача…
…
На закате солнца, 2-й лейтенант Феликс Тринидад Бенитес пришел к выводу, что ему здорово повезло в жизни. Казалось бы, странная мысль для человека, оказавшегося в открытом море после падения вертолета, примерно в 20 милях от ближайшей земли. Дополнительные обстоятельства: в море идут боевые действия, а ближайшая земля – островок Торишима – контролируется вооруженными силами противника.
Тем не менее, у лейтенанта были основания считать, что ему здорово повезло.
Во-первых, его не задела ни одна пуля.
Во-вторых, при взрыве он отделался легкими ожогами и ушибом.
В-третьих, взрыв произошел на высоте меньше, чем 30 метров.
В-четвертых, Бенитес до темноты нашел вещи, из которых можно сделать проа.
В-пятых, море было спокойным, а ветер устойчиво дул на северо-запад.
Для гавайца из провинции (пусть даже и рожденного японкой от пуэрториканца) совокупность этих пяти пунктов была явным, несомненным везением.
Заниматься судостроением лейтенанту пришлось в довольно густом тумане, затем - в сумерках, и завершать дело в темноте (при свете циферблата часов), но он достаточно хорошо помнил подростковые развлечения на море, так что неказистый парусник образовался через три часа. 12-футовый пластиковый пенал (кажется, от тактической противокорабельной ракеты «Harpoon») превратился в основной корпус. Вдвое более короткий пенопластовый полуцилиндр (часть упаковки какого-то инструмента) стал поплавком-аутригером, а трубки и полосы из прочного пластика и куски нейлонового шнура пошли на крепления. Один кусок пластика стал рулевым веслом. Большой лист упаковочной полиэфирной пленки и почти целое 7-футовое крыло от расстрелянного «Крикета» превратились во вполне работоспособный парус.
Проверив прочность получившейся конструкции, и взяв ориентир по звездам (тут пригодилось увлечение астронавигацией), лейтенант Бенитес взял курс на север. И началось путешествие по ночному океану со скоростью около трех узлов. Не очень комфортное. Несмотря на субтропическую широту, ночью в океане холодно. Только надувной спасжилет позволяет удержать немного тепла. Кроме того, когда прошел первый шок, Бенитесу стало по-настоящему страшно. Чем старательнее лейтенант убеждал себя, что никак не промахнется мимо Торишима тем сильнее становилось ощущение, что он непременно проскочит мимо этого островка, и тогда - все. Аут.
Ближе к полуночи, взошла Луна, и страх несколько ослабел. Во-первых, потому что появился свет, а это придает оптимизма. Во-вторых, потому что, в момент восхода, Бенитес смог убедиться, что взял более- менее правильное направление. Но, на смену немного отступившему страху пришел уже совершенно пронизывающий холод и усиливающаяся жажда. В карманах военно-авиационного спасжилета имелось много полезных вещей, но фляга с водой там, увы, не была предусмотрена… Примерно к середине ночи лейтенант впал в некое отупение, которое, впрочем, не мешало ему корректировать курс. Способность осознанно воспринимать окружающую реальность вернулась только когда небо справа по борту начало заметно светлеть. Вскоре на фоне оранжево-розовой утренней зари прорисовались четкая фигура из трех темных зубцов: островок Торишима. Бенитес ошибся всего на пару миль, а это не играет роли, если искомый объект возвышается над морем на 400 метров.
Оперативные данные о позиции противника сообщались каждому офицеру эскадры, и Феликс Тринидад Бенитес помнил, что из четырех с половиной миль береговой линии этого круглого вулканического островка, большая часть - скалы и осыпи из огромных камней, на которых бушует мощный прибой. Для высадки с моря пригоден лишь участок длиной полмили с западной стороны. Тут склон вулкана сравнительно полого спускается к воде, и прямо около берега расположены руины деревни, уничтоженной извержением 1902 года, маленькая станция вулканологов, построенная после 2-й мировой войны, но потом брошенная из-за опасности нового извержения. С моря домики станции не были видны, и можно было разглядеть только развевающийся на высоком флагштоке вымпел Цин-Чао с красным кружочком-солнцем и синим драконом.
Когда Бенитес приближался к берегу, у него возникла мысль, что встреча может здесь оказаться неласковой, но выбора не было - и лейтенант развернул проа к линии прибоя. Последняя сотня метров стала фатальной для конструкции из подручных материалов, и Феликс Тринидад Бенитес выбрался на берег Торишима пешком, почти как Афродита Киприда из морской пены. Правда (если верить мифу), на Афродите не было трусов и надувного спасжилета. Итак, лейтенант ступил на твердую землю, щурясь от бьющего прямо в глаза солнца, край которого уже успел подняться чуть выше линии склона, и…
…Маленький броневик-квадроцикл, совершенно такой же, как те машины Цин-Чао, которые недавно встретились американским морпехам на острове Иводзима, стоял в дюжине шагов от Бенитеса, чуть выше по пологому склону. Черный раструб ствола огнемета, казалось, смотрел американскому лейтенанту прямо в лицо. На Иводзиме «игрушечные танки», способные только плеваться огнем на сто метров, казались смешными. Но сейчас все было иначе. Бенитес с полной ясностью осознал, что через секунду может превратиться в горящий факел.
- Значит, так… - произнес «игрушечный танк» (у него был хрипловатый баритон, и он говорил по- английски со скандинавским акцентом), - Вы есть служащий иностранной армии, пересекший границу империи Цин-Чао без разрешения. Для составления протокола, вам следует назвать свое полное имя, звание и место службы.
- Черт… - выдавил из себя Бенитес, видя, что дизайн «игрушечного танка» никак не позволяет человеку разместиться внутри плоского корпуса или маленькой башенки-турели, и сразу предположив, что контузия и ночь в океане сыграли с его мозгами нехорошую шутку, - …А вы где?
- Я здесь, - резонно ответил танк, - А вы будете отвечать на вопросы, или как?
- Ну, буду. Феликс Тринидад Бенитес, 2-й лейтенант флота, база ВМС США, Апро-Харбор, остров Гуам… Слушайте, я хочу пить. У вас есть вода?
- Лично у меня воды нет. Но если вы поднимитесь по склону… Следите за стволом огнемета, я вам показываю, где именно можно подняться.
- Я внимательно слежу, - пробормотал Бенитес, обалдело глядя, как ствол оружия поворачивается в сторону скалистого склона.
- …Вот здесь, - заключил танк, - По тропинке, мимо большого валуна, похожего на лежащего медведя. Там метров через полтораста будет дождевой пруд. Видите?
- Да, - лейтенант кивнул.
- С тропинки не сворачивайте, и дальше пруда не ходите, - добавил танк, - Мины.
- Спасибо! – выпалил Бенитес и, на еще не совсем слушающихся ногах, двинулся в указанном
