— И что, по-вашему, из этого следует, уважаемый Эркю?
— Я просто высказал свое мнение, — пояснил полковник, и улыбнулся, — это не намек, а констатация факта, извините, за тяжеловесность слога.
Граф Паларе снова вздохнул и покивал головой. Возразить здесь было нечего. Либби с крошкой Элен выглядели так естественно и так гармонично, как будто они волшебным образом объединились с момента, когда Рене-Гюи принял маленькую девочку из рук чернокожей молодой женщины, офицера непонятно какой армии, и передал Либби. Да, это произошло моментально. Сейчас граф начал подозревать, что именно такая девочка подобрана не случайно, а чтобы вызвать ответную реакцию у него и у Либби. Наверное, существуют досье на графа из Монако и на молодую журналистку из Техаса, и там есть раздел о симпатиях... А у принца Герберта осталось немало случайных детей, причем именно в нищих углах планеты. Кто-то мог прагматично сравнить и выбрать Элен из доступных вариантов, и теперь Рене-Гюи, Либби и Элен оказались... Оказались...
Подобрать слова он не успел, поскольку полковник полиции, восприняв молчание, как поощрение к развитию высказанной мысли, продолжил:
— Извините, если я выскажу свое мнение по частному вопросу, но принцессе Элен ведь нужны родители. А вы, как принц-протектор, в любом случае являетесь ее опекуном и, наверное, принцесса могла бы расти вместе с вашими детьми. Еще раз извините.
— Э... Мы с мисс Портленд знакомы недавно, и о детях даже не успели задуматься.
— Мы с женой тоже никогда не успеваем задумываться, — ответил полковник Фиетри, — а получается само. Так что, у нас уже трое детей. И это правильно. В доме так веселее. Я считаю: единственная проблема, это дефицит места. Я уже говорил: политика не в моей компетенции, но если вы, как принц- протектор, объявите о расширении территории...
— Минутку, — перебил граф, — Во-первых, я еще не объявил себя принцем-протектором.
— Да, конечно! – полковник полиции кивнул, — это надо сделать в Монако, а не здесь.
Похоже, у Эркю Фиетри не стоял вопрос, будет ли маршал де Паларе объявлять себя принцем- протектором. Ясно, что будет, как только окажется на родной земле.
— ...Во-вторых, — продолжил граф (умалчивая пока о своих сомнениях по первому из вопросов), — ...Я не понял, друг мой Эркю, что это за расширение территорий?
— Политика не в моей компетенции, — в третий раз повторил Фиетри, — но, мне кажется, наша страна могла бы купить острова Галите у Туниса. 800 гектаров в 40 км от берега Африки, и в 700 км от нас. Жителей почти нет. Я читал, что Тунис ищет покупателя.
— Впятеро увеличить территорию Монако? – спросил Паларе, — А какова будет реакция правительства Франции? В 1962 году де Голль чуть не оккупировал нашу страну из-за спора вокруг нашего подоходного налога и вокруг юрисдикции нескольких банков.
— Генерала де Голля давно нет, — возразил полковник, — а нынешний лидер побоится.
— Побоится нас, Эркю?
— Э... Политика не в моей компетенции, но у нас ведь теперь есть союзники.
— Да уж... — произнес граф, и посмотрел в сторону яхты-галеона — А что происходит?
— Там? – Фиетри глянул туда же, — Я думаю, мисс Портленд решила, что девочке надо погулять. Знаете, в два года дети учатся бегать. Для них это огромное удовольствие.
— Да, видимо, вы правы, — согласился Паларе, наблюдая, как от яхты-галеона отваливает надувная моторка – «зодиак» с Либби, крошкой Элен и четверыми коммандос. А через минуту, Либби, заметив, что он смотрит на них, задорно помахала рукой, видимо в том смысле, что все отлично. И Рене-Гюи Паларе понял: от сценария уже никуда не уйти.
4. Строительство исторической Агренды.
Над руинами Порт-Роал висело плотное облако пыли. Восточный ветер, в основном, утаскивал пыль на запад, в море, но облако, все-таки расползалось по всему берегу, накрывая своим северным краем Стадион Крикета и временный административный квартал – первый небольшой комплекс сооружений нового Порт- Роал (уже в шутку названный «Крикет-таун»). А руины старого города исчезали под ковшами 70-тонных бульдозеров «Caterpillar» — из-за чего, собственно и поднималось столько пыли.
Крикет-таун за несколько дней стал маленьким, но вполне функциональным городком, имеющим спальный район (картонные сборные домики для гаитянских строителей-контрактников), административный центр (где уже расположилась временная мэрия, полицейский участок и маленький фермерский маркет) и деловой центр (состоящий в настоящее время только из офиса управления строительством). На маркете спонтанно появился бар и танцплощадка (такова карибская традиция). Бар в таком бойком месте — прежде всего точка общественной коммуникации, и любой толковый журналист знает: именно в такой точке можно быстрее всего узнать, чем живет город.
Несси Бушрут, репортер канадского телеканала «E!» прилетев утром на Агренду, сразу отправилась в бар на маркете. Местная публика узнала ее в первую же минуту: Несси совсем недавно уже была на Агренде – в группе наблюдателей на выборах президента.
Обычный обмен короткими репликами, шутками, и намеками на флирт (опять же такова карибская традиция). И только потом (когда перед гостьей уже появился высокий стакан с местной разновидностью коктейля «мохито») – вопрос, всегда задаваемый репортеру:
— Несси, про что ты в этот раз будешь снимать TV?
— Про новые агрендские танцы, — ответила она, — в интернет появилась куча любительских клипов на тему «афро-меренге». Говорят, это может стать хитом уличного танца.
— А! – произнес бармен, наливая ей чашечку кофе в дополнение к коктейлю, — на планете живут смешные люди! Они только сейчас разглядели, что у нас на Агренде лучше всех танцуют меренге. Для этого, что ли, понадобилась война? Без нее рекламы не было а?
— Про войну не знаю, — сказала Несси, — а с рекламой странно как-то. Может, кто-нибудь объяснит мне: что за проблема с названием «Агренда»?
— А что за проблема? – удивился бармен.
— Не знаю, амиго, в чем проблема, но меня несколько раз просили, чтобы в репортаже поменьше звучало это название. Мне даже предлагали вообще не называть Агренду – Агрендой, а говорить «Гористый остров чуть севернее Венесуэлы».
— А почему? – удивленно спросил кто-то из сидящих за стойкой.
— Это я у вас хотела спросить: почему? Еще неделю назад этого не было.
— Несси, а что ты на это ответила?
— Ну, я ответила, что это привлечет внимание и вызовет вопросы. Со мной согласились, однако, попросили все-таки пореже упоминать слово «Агренда» и не вдаваться в.
— Не вдаваться в? Это как?
— Ну, это значит, не слишком детализировать, что такое Агренда.
Бармен недоуменно повертел головой и помассировал монументальный затылок.
— Что-то я не пойму. Наш остров не хуже других. Про него даже в энциклопедии есть.
— Я сама не понимаю, — канадка махнула рукой, — это как-то связано с неформальными рекомендациями Канадской комиссии по радио- и телевизионному вещанию.
— Политкорректность! – прогудел знакомый бас у нее над ухом, а потом здоровенная черная ручища легла ей на плечо.
— Эй! – возмутилась канадка, — Что за на фиг...
— Это не на фиг, это бейлиф Гдегу! Он всегда так делает,– весело поправила молодая креолка, упакованная в новенькую офицерскую униформу, шлепаясь за стойку.
— Вау! Каури Селлэ! – воскликнула Несси, — Классно! Эй, Гдегу, прекрати меня лапать!
— Я уже не лапаю, – ответил конголезец, тоже усаживаясь за стойку, — я просто привлек внимание, чтобы объяснить тебе про Агренду и политкорректность.
