Спорныфе земли Овамболенда
Территория концессии «BGCI»
Есть события, которые происходят за секунду, а осознаются свидетелями (теми, кому посчастливилось остаться в живых) только через несколько минут. Таковы синхронные взрывные диверсии. Вспышка. Удар (именно удар – это трудно назвать звуком). Шок. Окружающая привычная реальность исчезает. Вместо нее – бесформенная завеса из непроницаемого дыма. смешанного с тонкой пылью. Первую минуту никто ничего не слышит, никто ничего не понимает, никто не знает, что делать.
В данном случае, взрывов было четыре, но, их произвели с одного радио-пульта, одним поворотом ключа, и интервал времени между ними составил менее секунды, так что они воспринимались, как единый удар. Через минуту, несколько тысяч обитателей рабочего поселка, выбежавшие из домов (или точнее, из бараков, вроде длинных жилых вагонов), обнаружили, что находятся в безвыходном положении. Безвыходном в прямом смысле, поскольку с одной стороны от поселка была стена периметра, а с другой – что-то вроде вулканического извержения. Сквозь дымовую завесу мерцало оранжевое пламя, а если смотреть выше, то можно было увидеть, что над центральным комплексом территории в небо поднимается столб черного дыма, как будто где-то там открылся кратер вулкана. В течение следующих нескольких минут, с той стороны приковыляла группа уцелевших рабочих текущей смены. Уточним: сравнительно уцелевших. Кто-то то отделался лишь испугом, а у кого-то текла кровь из ушей и из носа. Кто-то обгорел так, что от одежды остались лишь лохмотья, а волосы на голове спеклись в массу вроде шлака.
Кому-то не повезло сильнее – их принесли на носилках. Эти люди или кричали от боли, срывая голос, или были в коме, и не подавали никаких признаков жизни, кроме слабого, прерывающегося дыхания. Те, кто сохранил ясность мысли, сообщали, что весь центр территории горит, и вот-вот начнут взрываться резервуары с азотной кислотой и прочей химией. Лучше туда не соваться, а перелезать через стену. Это не очень-то просто, но...
...Главное взяться за дело. Скоро около стены выросла кривоватая пирамида из ящиков, кроватей, и оторванных дверей, после чего самый ловкий и легкий из мужчин, с риском сорваться с хлипкого сооружения, поднялся на уровень стены. Теперь следовало чем-то разрезать щедро намотанные спирали колючей проволоки. Публика снизу передала ему обычные кусачки, но каленая проволока поддавалась с трудом, а после каждого разреза проволочные хвосты раскручивались, норовя хлестнуть по рукам и лицу...
...Снизу поторапливали, потому что в центре территории, судя по звукам, уже начали взрываться емкости с химикатами, а в воздухе появилась какая-то жгучая субстанция. Интересное наблюдение: вроде бы, ничто не мешало людям соорудить еще несколько пирамид, и резать проволоку в нескольких местах. Но, как известно из психологии, на такую массовую активную самоорганизацию люди готовы не всегда и точно не сразу. Вернемся теперь, к тому единственному парню, который в данный момент, уселся на гребне стены и резал проволоку. Увлекшись этим непростым занятием (и понукаемый криками снизу) он не сразу заметил движение по едва заметной колее среди песчано-глинистой красноватой пустоши. Точнее, он заметил это, только услышав жужжание моторов. Естественно, он повернул голову на источник звука и застыл от ужаса.
К участку стены, на котором он работал, двигалось четыре «багги-ровера» овамбской милиции, которая, вообще-то, не должна была здесь оказаться. От встреч с овамбской милиции менеджеры предостерегали всех работников концессии BGCI. Отношения у горнорудной компании с туземцами были крайне напряженными... Сейчас, увидев на турели на крыше головного «багги-ровера» 6-дюймовое безоткатное орудие, парень перепугался, но ситуация почти сразу разрядилась.
— Эй, — крикнули с «багги-ровера», — пусть все уберутся подальше от стены! Мы сейчас взорвем ее на хрен! Пусть все отойдут метров на полста.
— А где вы ее взорвете? — крикнул парень, сидевший на гребне.
— Ну, давай, для определенности, ровно там, где ты сидишь!
— Вы что!!! А я???
— Блин! Ты проверишь, что все отошли с той стороны, потом спрыгнешь к нам, на эту сторону, а потом мы будем стрелять.
— А! Я понял! Сейчас я всем скажу!
— Еще скажи, — добавил боец милиции, — чтоб сразу не бежали через пролом, а сначала бросили доски поверх проволочных спиралей. А то будет, как в сражении за Сомму.
— За что? – удивленно переспросил парень (он был из Замбии, и уровень его школьных знаний по истории был таков, что о Первой мировой войне он помнил лишь, что такая война была давно, и что победили, кажется янки, а кого и где победили – хрен знает).
— Не важно, за что, — ответил милиционер, — главное, бросьте доски поверх спиралей.
Иван Мюллер (именно он командовал этим отрядом овамбской милиции) был уверен: придется стрелять раза четыре, поскольку трехметровая железобетонная стена в стиле фортификационных сооружений Первой мировой войны, выглядела очень серьезно. И действительно, вид-то был серьезный, но вот качество... «Это Африка», — как обычно объясняют местные подрядчики европейским инвесторам в случае, когда, только что установленные железобетонные столбы ЛЭП после первого дождя расползаются, как детские песочные домики на пляже... Стену для концессии BGCI строил ангольский подрядчик. На вид стена была шикарная — хоть вставляй ее в голливудскую историко-героическую эпопею, но при попадании первого же 6-дюймового снаряда из базуки, та секция стены, в которую пришелся удар, рассыпалась в крошку, а две соседние секции медленно наклонились и рухнули без дополнительного воздействия. «Это Африка».
В общем, получилось красиво, и Мюллер уже собрался надуть щеки и пижонить перед спасенной публикой (вдруг там найдутся симпатичные девушки, почему нет?)... Но эти мечты были разбиты вдребезги радиотелефонным звонком Егера Ервока.
— Слушай сюда, Иван! Наши застряли на шоссе с этими охранниками «ODA».
— Как это, нах?! – удивился Мюллер.
— Так, нах! Там не один автобус и два «Хаммера», а три автобуса и четыре «Хаммера»
— Вот, нах... — Мюллер задумался, но Ервок уже успел проработать ситуацию
— Слушай дальше, Иван! Я уже набил в грузовик ящиков с «PWP» для базуки, так что разворачивай тачанку и проезжай 8 км в ту сторону. Там встретимся. Оттуда до точки примерно 3000 метров, навесным огнем мы их накроем, так?
— Так. Егер, но, как мы потом объясним про «PWP».
— Некогда думать Иван! Надо добить «ODA», пока сюда не прикатил какой-нибудь армейский спецназ. А что почему случилось, потом Юл Фоске объяснит, кому надо.
— ОК, я двигаюсь, — ответил Мюллер, и тихо сказал водителю, — едем 8 км на восток.
Трасса южное шоссе — концессионная территория. 11-й километр.
Рота профессиональной военизированной охраны с четырьмя «Хаммерами» огневой поддержки, это, по меркам южноафриканской пустыни, серьезная сила. Конечно, от внезапного обстрела снайперов, засевших с разных сторон дороги, эта рота понесла некоторые потери и утратила мобильность из-за повреждений автобусов, но бойцы и командиры работали четко. Бросив уже бесполезные автобусы, они, под прикрытием пулеметного огня с «Хаммеров», сразу заняли наиболее удачные позиции в складках местности вокруг того участка дороги, на котором надо было продержаться примерно четыре часа. Потом прилетят «вертушки» спецназа ЮАР – с ними договоренность.
Так, внезапная атака овамбских партизан-снайперов, которая стала бы фатальной для непрофессионального авто-конвоя, перешла в напряженную, но не слишком сложную стрелковую дуэль. Командир роты «ODA», убедившись, что оборона организована, и особых проблем не предвидится, начал звонить в Лондон, в головной офис, чтобы «по горячим следам» выбить из начальства дополнительные бонусы для своих парней и дополнительные квоты материально-технического снабжения. Кого-то может удивить подобное занятие на поле боя, но для профессионального командира наемников такая обстановка
