Почему персидское войско при Гавгамелах потерпело сокрушительное поражение от македонского корпуса, вдесятеро меньшего по численности и вооружению? Что, если причиной был не какой-то особый талант Александра Македонского, а специфический идиотизм Дария и его сатрапов. Они жили в Матрице, в которой Персеполис являлся метафизическим центром виртуального мира, резиденцией несменяемого и абсолютно непобедимого, богоподобного царя царей. Они не могли психологически воспринять обыкновенную реальность с ее грубыми законами механики. Такая картина в истории повторялась десятки раз. Может быть, финансово-политическая Матрица – огромная виртуальная вселенная из цифр капитализации и эмиссии, и сумм военных бюджетов, действительно заслонила реальность для персон, принимающих решения?
Стэн глотнул пунша, и прикинул, как давно «Первый мир» не сталкивался с реальной войной. Не с договорными войнами последних десятилетий, в которых все делалось в соответствии с некими правилами Матрицы, и по-настоящему гибли лишь «плебеи», предназначенные в жертву по тем или иным высшим «Матричным» соображениям, а с настоящей войной в первобытном смысле (но с современной техникой). Вроде бы, со времен Второй мировой войны, в «Первом мире» такого не было. В период Холодной войны, некоторые армии «Первого мира» повоевали по-настоящему в Индокитае, но к последней четверти прошлого века это прекратилось, и теперь в штабах, наверное, не осталось ни одного генерала, воевавшего на первобытной войне хотя бы в юности. Что произойдет, если штаб, знающий лишь войну в Матрице, будет командовать армией, столкнувшимся с противником, воюющим без правил? Какой перевес в живой силе и технике нужен «Первому миру» для победы, при таком неадекватном управлении? И что называть победой? Вот, сейчас Альянс и ООН заняли столицу Агренды, и взяли под контроль почти весь остров. Победа? Формально — да, а фактически, похоже, что нет.
От этих размышлений Стэна оторвало появление некой молодой особы, симпатичной мулатки, одетой в нечто легкое и яркое.
— Скучаем? – поинтересовалась она.
— Вроде того, — неопределенно ответил он.
— Меня зовут Аннет, — сообщила девушка, изящно приземляясь за его столик, — Я сюда приехала с Висенты. Я там работала гидом, а теперь фьють...
— А я – Стэн. Приехал из Европы, по бизнесу. Говорят, на Висенте война.
— Не то, чтобы война, но какая-то фигня. Все туристы смылись, а ребята из агрендской оккупационной команды, хотя и симпатичные, но им не до экскурсий.
— Понятно, — сказал Стэн, — хотите пунша. Аннет? Или кофе?
— Лучше кофе со сбитыми сливками.
— ОК, — Стэн помахал рукой бармену, — Будьте добры, кофе со сбитыми сливками
— Типа, пирамида, — девушка изобразила ладонями что-то вроде купола.
Бармен кивнул в знак того, что заявка принята.
— ...А сегодня утром, — продолжала Аннет, — я болтала с одним агрендским сержантом, нормальным парнем, и он говорил, что сегодня ночью на Висенту прилетят снежные коммандос из Неккера, целая толпа, больше тысячи. Они как-то договорились с янки. Короче, политика. На фиг мне такое счастье? Вы знаете про снежных коммандос?
— Честно говоря, нет, но звучит не очень привлекательно.
— Ага! – она кивнула, — а выглядит еще хуже. Это военизированные гангстеры, которые охраняют трафик «снежка». Или наоборот, перехватывают. Смотря, чей трафик.
— «Снежок», это кокаин? – уточнил Стэн.
— Точно! – она кивнула, — А Неккер, это такая пограничная полоса между Суринамом и Гайаной, по реке Корантейн. Гангстерская поляна, вроде нелегального королевства. С агрендцами нормально, они свои, а с этими... Нет! Фиг там! Я купила в отеле на сэйле отличный катер, за смешные деньги. Сейчас на Висенте отели распродают имущество, потому, что иначе все пропадет даром: или кто-нибудь разграбит, или разбомбит. Ну, я купила катер, и фьють... К подружке на Сандинику. Николетт тоже гид, у нее есть кое- какая работа, хотя она говорит: на Сандинике тоже стало маловато туристов, из-за этих слухов про войну. К тому же, ООН свинячит: обещает на днях прислать на Сандинику целую толпу каких-то тряпкоголовых из Азии. Вы знаете про тряпкоголовых?
— Имеются в виду мусульмане?
— Да. И не мусульмане по приколу, как на Тобаго, а реально-тупые, с шариатом.
Тут Аннет сделала паузу, чтобы наградить ослепительной улыбкой бармена, который притащил ей кофе с огромной шапкой сбитых сливок, после чего продолжила:
— Ясно, что их специально присылают, чтобы нагадить сандиниканцам и эмигрантам с Агренды, которые приехали на Сандинику делать бизнес с микро-фабриками.
— Подождите, — сказал Стэн, — я не уловил про Висенту. Если эти снежные коммандос — союзники янки, то по логике, они противники агрендцев. Значит, будет война.
— Я без понятия, — ответила мулатка, — Про войну тот агрендский сержант не говорил, а сказал просто: «ночью здесь будут снежные коммандос, так что имей в виду». Вот, я поимела в виду, купила по дешевке хороший катер и метнулась на Сандинику. Но на Сандинике с туристами тоже облом. Я бросила вещи у Николетт, это моя подружка, я говорила, и метнулась сюда. Тут, вроде, туристов хватает. Франция, все такое...
Мулатка нарисовала пальцем в воздухе сердечко, вероятно, в знак своей симпатии к Франции, и стала пить кофе маленькими глоточками. Стэн допил пунш и спросил:
— А эти мусульмане из Азии, которых присылает ООН на Сандинику, они кто?
— Вроде, миротворцы, — сказала она, сделала еще глоток и добавила, — Колли, в смысле, Николетт, говорит: им там устроят пират-шоу, чтоб катились назад в свою Азию.
— Странно, — произнес Стэн, — почему ООН не прислала латиноамериканцев?
— Я же говорю: ООН специально прислала этих, чтобы нагадить. Вы знаете про ООН?
— Да. ООН создана после второй мировой войны для поддержания мира.
— Вот фиг, — сказала она, — Куда пришла ООН с миротворцами, там мира не будет.
— Странно, — сказал он, — а я думал наоборот.
— Я тоже думала, но... — Аннет вытащила из кармана сложенный вдвое яркий листок, и протянула Стэну, — тут написано, как по правде. Я это взяла в порту на Сандинике.
Как «Миротворцы ООН» воюют против мира
«Люди, будьте бдительны!»
Из всех случаев вмешательства Миротворческих сил, НИ В ОДНОМ случае не была прекращена война, которую обещали остановить. В 1/3 случаев война прекратилась впоследствии (через несколько лет после ухода миротворцев), в 1/3 случаев война идет точно так же, как шла, а в 1/3 случаев зона военных действий выросла и усугубилась созданием на подмандатной ООН территории баз террористов. При этом, количество вмешательств ООН в дела независимых стран в среднем удваивается каждые 10 лет. Продолжая разжигать войну в старых «горячих точках», ООН создает новые, смещая стабильные правительства и устанавливая марионеточные и недееспособные, отдавая политическую власть террористам, или проводя демаркационные линии заведомо так, чтобы затруднить примирение. 60 процентов «миротворцев» поставляются странами, управляемыми исламскими экстремистами. Подробнее об этом — на «TV- Sandino».
