— Поймала! — княгиня стиснула его плечи и грудь так, что секретарь едва мог шевельнуться, и клацнула у него над ухом клыками.
Шинтар не стал орать дурным голосом или ругаться, как поступил бы почти любой человек. Я даже не поняла, что он попытался сделать, просто зажмурилась и изо всех сил вцепилась во взбрыкнувшие нити, блокируя едва зарождающееся заклинание. А потом, рискнув открыть глаза, увидела, что Корделия уже прижимает к полу извивающегося Шинтара. Распоротая рубашка ее липла к боку тремя неровными полосками. Кровь на темно-красном атласе почти не была видна, но вот на бело-синем шелке аллийских одежд — даже слишком.
Дэриэлл с невозмутимым выражением лица опустился на колени рядом с этой парочкой и, зафиксировав сильными пальцами подбородок друга, прицельно ткнул когтем в точку на шее.
Практически мгновенно Шинтар обмяк.
— Успокоился? — ровно поинтересовался целитель и укорил его: — А еще говоришь, что я порчу твою репутацию… Сам-то хорош — пырнул даму лезвием.
— И заклинаниями начал швыряться, — с чувством поддержала я Дэриэлла. Руки ныли так, словно я с размаху шлепнула ладонями по каменной стене.
— Что я сделала, чтобы такое заслужить? — вздохнула Корделия, отпуская запястья аллийца, но, впрочем, пока не слезая с его живота — вдруг паралич пройдет слишком быстро. — Разве я тебя обижала? — с искренней обидой спросила она, задирая изодранную рубашку и разглядывая два длинных, глубоких пореза на боку, которые и не думали затягиваться. — Просто пошутила немного.
Шинтар, наполовину обездвиженный, только промычал что-то и вяло шевельнул пальцами.
— У шакаи-ар, конечно, оригинальное представление о смешном, но в чувстве юмора им не откажешь, — Дэриэлл, не смущаясь, наклонился к голому боку Корделии, внимательно разглядывая раны. Проведя над ними раскрытой ладонью, он кивнул своим мыслям и скомандовал: — Садись на стул, рану не тревожь. Я сейчас достану антидот.
— Там яд, что ли? Ой, как мило, — скривилась Корделия, подчиняясь. — А еще говорят, что шакаи-ар нельзя отравить или заколдовать.
— Верно. Но вот сочетание яда и магии может доставить некоторые проблемы, — пожал плечами Дэриэлл, роясь в аптечке в поисках подходящего состава. — Нэй, подотри пока кровь, будь добра, — и он кинул мне пачку универсальных салфеток.
Уже почти отошедший от кратковременного паралича Шинтар сел на полу, хмурясь и ощупывая горло.
— Оригинальное представление о смешном, говоришь, — он помотал головой, будто пытаясь избавиться от звона в ушах. — Умереть можно… Это ты у шакаи-ар научился спектакли устраивать? Нельзя было как-нибудь по-другому сообщить такую… э-э… неожиданную новость?
— Да, методике шокирующей подачи информации в повседневной жизни меня научил один близкий друг. Он, кстати, по совместительству является моим князем, — Дэриэлл взболтал зеленоватый состав в склянке и, отвинтив пробку, щедро плеснул его на мягкую ткань для перевязок. — И как я должен был рассказать тебе «по-другому»? Корделия, окажи любезность, подними локоть… да, вот так. Мне, наверное, нужно было усадить тебя в кресло, напоить мятной настойкой или чем-нибудь покрепче… Делита, пожалуйста, не дергайся — что за глупость, от ранения и не морщишься, а антидот, видите ли, «жжется»… Молодец. …А потом со словами «Ты только не волнуйся, все хорошо» поведать о том, как я дошел до жизни такой?
— Шуточки твои, — нахмурился Шинтар. — Слушай, иногда я умираю от желания тебя придушить. Скажи честно, ты ведь знал, что я задергаюсь, да?
— Предполагал, — спокойно отозвался Дэриэлл, вычищая рану княгини от яда. — Поэтому и попросил Корделию придержать тебя, если начнешь творить глупости.
— Иногда мне хочется не просто придушить, а медленно разрезать тебя на кусочки, чтоб проникся, — признался секретарь, сверля Дэйра взглядом исподлобья. — Это что, была проверка? «Реакции друзей в стрессовой ситуации», или вроде того? Убиться можно! Что, так мне не доверяешь?
— У меня были некоторые сомнения, — повинился целитель. — Иногда сам не знаешь, что окажется прочнее — узы дружбы или расовые стереотипы, если столкнуть их лоб в лоб.
Шинтар задумчиво подпер подбородок кулаком, разглядывая Дэриэлла. Серо-голубые глаза потемнели.
— Врать не буду, у меня твои метаморфозы до сих пор в голове не укладываются, — наконец произнес он, отворачиваясь. — И до смерти хочется, чтобы ты засмеялся и сказал, что все это шуточки. Но это не значит, что теперь я буду говорить с тобой только на расстоянии вытянутой руки с кинжалом, — он машинально погладил широкие рукава, где, видимо, раньше и прятал лезвие. — В конце концов, я тебе жизнью обязан! И вообще, что это — шестьсот лет дружбы забыть из-за каких-то вредных привычек? Да ну тебя, — он смешно наморщил нос. — Слушай, а дар-то у тебя остался? Или… обращение на него повлияло?
— Остался, хотя появились некоторые трудности, — скупо пояснил Дэриэлл, не вдаваясь в подробности насчет голода и налагаемых им ограничений. — Шинтар, ты бы встал, а то сидишь в луже крови. Кто-нибудь может неправильно понять причину, по которой ты перепачкался.
Шинтар оглядел себя и охнул:
— Dess, у меня теперь вся коса изгваздана! Как теперь на совет возвращаться, чтоб я сдох?
— Вы можете воспользоваться ванной, — великодушно предложила я. — И рубаху там застирать, а потом подсушить.
— С рубахи само отвалится, это же савальский шелк, — улыбнулся секретарь, поднимаясь на ноги, и мрачная складка между бровями разгладилась впервые с того момента, как Дэриэлл снял маскировочную серьгу. — А вот от душа я бы не отказался. Не рискую использовать очистительные заклинания на волосах. Убийственно выходит!
— В душ? — оживилась Корделия, у которой Дэриэлл как раз закончил обрабатывать рану. Края пореза тянулись друг к другу, как живые. К вечеру наверняка и следа не останется… — Ой, какая прелесть! Можно с тобой? — вкрадчиво осведомилась она, опуская густые ресницы. — Мне тоже нужно… освежиться…
— Э-э… лучше не надо, — быстро отступил к двери Шинтар, едва не запнувшись о собственный кинжал, выбитый из руки во время драки. — Я быстро. Та дверца справа от входа, да? Через пять минут вернусь!
Корделия, грустно проводив его взглядом, вздохнула:
— А говорили — бабник…
— Полагаю, даже Шино понимает, в чем разница между шакарской княгиней и аллийской барышней, — мягко улыбнулся Дэриэлл. — Да и болтовня болтовней, но мой друг сейчас в составе дипломатической миссии. Вряд ли он захочет разочаровывать своего деда интрижками с шакаи-ар. Тарегор, к сожалению, довольно консервативен.
— Почему сразу «интрижка»? Фи, как грубо, — возмутилась княгиня. Взгляд ее стал томным и жарким, как июльский полдень на юге. — Может, у меня большое и светлое чувство… к его красивому телу.
— Если Шинтар каким-либо образом пострадает из-за тебя, мне придется принять меры, — ровно заметил Дэриэлл, пряча аптечку под стол.
— Ой, как мило! — всплеснула руками Корделия. И сощурилась недобро: — И какие же меры?
Дэриэлл миролюбиво улыбнулся:
— Думаю, конкретнее это мы обсудим с Максимилианом.
Княгиня сникла.
Так честь Шинтара была спасена, хотя сам он об этом не подозревал.
Ближе к ночи целитель стал собираться на встречу с Гилеаром. Назначена она была поздно, на одиннадцать часов. Логично — только около восьми закончился пресловутый совет, с которого даже Максимилиан пришел вымотанным, как шахтер после смены.
В одиночку Дэйра, разумеется, мы не отпустили. То, что Ксиль может остаться дома, не обсуждалось.
