сознаю, что мне тоже не хватило благоразумия… Если мое…
– Нет! – Джек бросил на нее гневный взгляд и тихо произнес: – Крессида, не надо пытаться взять на себя вину за мое поведение. Понятно?
Она молча кивнула, а он отвернулся и быстро вышел вон, но успел заметить в глубине зеленых глаз боль, которую его извинение только усугубило. У девушки был вид раненого существа, которое дрожит, не ожидая ничего, кроме страданий.
Часы на каминной полке напомнили Крессиде, что уже пять утра. В это время молодой леди – если она в своем уме, – полагается лежать в постели, а не сидеть в холодной библиотеке перед незажженным камином. В день своего рождения к тому же. Крессида придвинула ноги ближе к грелке под столом и поплотнее укуталась в шаль. Она еще раз перечитала объявление. Что ж, место гувернантки станет подарком к дню совершеннолетия. Зевая, она взяла лист бумаги и начала составлять ответ. Глаза щипало. Наверное, все-таки надо лечь. Нет, она не могла заснуть всю ночь и теперь сон может подождать. Она решительно окунула перо в чернильницу.
– Кто здесь?
Крессида вздрогнула от громкого крика.
– Ой, это вы, мисс! Господи, я-то подумала, что здесь тот самый вор!
Обернувшись, Крессида увидела служанку, вооруженную тряпками, ведром и щетками.
– Вор? О чем ты? Тебя ведь зовут Бетси, да?
Та кивнула.
– Да, мисс. Я сперва не разглядела, что это вы. Я такая глупая, но после того, как у мистера Джека пропали эти фигурки… Я уж хотела выбежать в коридор и закричать.
Крессида замерла от ужаса.
– Ничего так и не нашлось? – осторожно спросила она.
– Нет, мисс. Такие миленькие фигурки. Мистер Джек очень расстроен. Миссис Робертс говорит, что лошадку ему подарил отец на день рождения. Сначала мистер Джек подумал на меня, но мистер Эванз и миссис Робертс за меня заступились.
Бетси продолжала болтать, но Крессида уже не прислушивалась. Ее трясло от страха. Что делать? Она не может допустить, чтобы в краже обвинили слуг.
– Мисс, разжечь огонь в камине? – спросила Бетси.
– Огонь? Нет, спасибо, Бетси.
Надо решить, как поступить в ситуации с пропавшими вещами.
Бетси кончила уборку и ушла, а Крессида, забыв про письмо, продолжала неподвижно сидеть за столом, уставившись на камин, где служанка все же развела огонь.
Крессида признала горькую правду – она влюбилась в Джека Гамильтона, в человека, который не может на ней жениться. В его окружении одной любви для брачного союза мало. У невесты должно быть приданое, чтобы увеличить богатство и влияние мужа. А у нее ничего нет. И помимо всего, невеста должна иметь безупречную репутацию. Ее же репутация запятнана.
– Боже мой! Что теперь вы задумали?
Откуда-то издалека долетел голос Гамильтона.
Она, должно быть, задремала. Открыв глаза, Крессида увидела Джека, который держал в руке ее рекомендацию с таким видом, будто ему лично нанесли оскорбление.
– Какого черта! Это еще что такое? – прорычал он, махая драгоценным документом у нее под носом.
Она, разозлившись, выхватила у него бумагу, но ответила сладким голосом, зная, как это его раздражает:
– Рекомендация, необходимая для получения приличного места.
– Приличного? – Он чуть не задохнулся. – Вы не нуждаетесь в том, чтобы стать гувернанткой!
– Нуждаюсь, – спокойно ответила девушка, готовясь к ссоре. Это лучше, чем думать о том, как красивы его потемневшие от гнева глаза.
– Зачем вам это нужно? – рявкнул Джек.
– Потому что это единственное, чему я обучена. И хотя место гувернантки не столь щедро оплачивается, как то, что предложили вы, оно больше мне подходит.
Ей показалось, что сейчас он ее задушит.
– Я уже извинился. Я не допущу подобного дурачества!
– А как вы намерены помешать мне?
– Вам запретит отец, и вы обязаны ему повиноваться. По закону.
– Начиная с полуночи я уже совершеннолетняя, – бросила Крессида. – Я могу последовать его совету из уважения и привязанности, но вы от меня повиновения не дождетесь!
О, черт! – Крессида прикусила язык. Она меньше всего хотела привлечь внимание к своему дню рождения.
– Что значит «начиная с полуночи»?
Этот негодяй замечает все.
