Полгода назад подобное приглашение привело бы ее в восторг, а сейчас девушка смогла лишь пробормотать уклончивую благодарность.
Утром предстоит объясняться с Джеком.
Джек, зевая, пытался поудобнее устроиться в кресле. Шел уже четвертый час, а он так и не отправился спать. Кресло оказалось неприспособленным для сна. Да и на своей огромной и мягкой кровати он тоже не заснул бы. Стоило ему закрыть глаза, как он представлял себе Крессиду гувернанткой, которой отдает приказы бессердечная хозяйка, либо ему рисовались картины, в которых присутствовали мужчины.
Он запустил пальцы в и без того растрепанные волосы. Если Крессида что-то вбила себе в голову, ее не переубедить. Господи, неужели придется предложить выйти за него замуж?
«А так ли это плохо? Тебе она нравится. С ней не будет скучно».
У него и без брака нет от нее покоя. Она перевернула его размеренную жизнь. Может, ему не нужно спокойствие?
Джек снова заерзал в кресле. Не отправиться ли спать, забыв про вора? Вот только как найти способ убедить Крессиду принять от него приданое… или его самого.
Щелканье дверной ручки прервало его размышления. Дверь открылась, и кто-то вошел. Она! Что ей понадобилось так поздно? Скудный отблеск свечи, которую она принесла, не позволял разглядеть, что девушка делает. Джек хотел было встать и обнаружить свое присутствие, как увидел у нее в руках… фигурку из слоновой кости.
Гамильтон был потрясен и взбешен. Проклятье! Он сидит здесь и придумывает, как дать ей приданое, а эта негодяйка уже успела сама себя обеспечить! Сейчас он ее уличит.
– Моя дорогая, если вы зажжете лампу, вам легче будет сделать то, что вы собираетесь.
Глава девятая
Девушка едва не выронила сумочку, услышав леденящий душу голос. От страха у нее перехватило дыхание.
– Дж…Джек?
Крессида дрожащими пальцами стала засовывать обратно в сумку фигурку тигра.
– Именно он. Позвольте вам помочь.
– Н… нет, – запинаясь, пробормотала она. Джек взял канделябр и зажег от ее свечи.
– Теперь все видно. – Протянув руку, он взял у нее сумочку, вытащил оттуда тигра и с насмешкой произнес: – Как странно, а вечером у вас в руках было ожерелье.
Она увидела выражение его прищуренных глаз – безжалостное и гневное.
– Я… я могу объяснить… – начала Крессида. Но он ни за что не поверит.
– Разумеется, можете, – холодно сказал Джек. – Только кому: мне или судье?
Судье!
– Нет! – выкрикнула она. Боже! Что угодно, но не это! Ее могут повесить, в лучшем случае – отправить на каторгу. Горло сдавило от ужаса. – Джек! Прошу вас! Вы должны выслушать…
Крик замер у нее на губах. Невозможно сказать правду. Она не осмелится. Особенно, пока он в такой ярости. Может, когда успокоится…
– Выслушать? Вас? После того, как вы втерлись в мой дом, а затем ограбили меня? – Слова врезались в нее подобно ножу. – Вы запутались в собственных хитростях. А жаль – могли бы заполучить приз и побогаче.
Она с трудом соображала, что он говорит, и переспросила:
– Приз?
– Да. Сначала обольстительные уловки, затем неожиданный приступ скромности – тут уж вы постарались для леди Резерфорд – и, возможно, я предложил бы вам нечто большее, чем carte blanche[4] и ожерелье.
Она, задыхаясь, смотрела на него, как кролик на удава. Джек железной хваткой поймал ее за кисть и притянул к себе.
– Вы пытались меня ограбить. Что вы можете предложить за то, чтобы я не обратился к судье?
Крессида могла бы сказать правду… Ужас охватил ее – будет еще хуже. Она себя оправдает, но какой ценой? Дрожа, она выдавила:
– Есть только одно, чем я обладаю и чем вы можете воспользоваться.
На его губах появилась презрительная усмешка.
– Если только вы уже не откупались подобным образом. – Он прищурился. – Я не ошибся? Поэтому ваш отец был вынужден отказаться от прихода?
Крессида не ожидала такого обвинения и пришла в ярость.
– Ах вы негодяй! – Свободной рукой она вкатила ему звонкую пощечину.
Джек выругался и поймал ее руку.
– Ваш праведный гнев запоздал, Крессида. Вы уже предложили себя в обмен на мою снисходительность. Ведь ставки высоки: каторга либо виселица, или…
У нее потемнело в глазах, и все вокруг закружилось. Девушка из последних сил боролась с дурнотой. Джек внезапно отпустил ее, и она, шатаясь, ухватилась рукой за стол, чтобы не упасть.
