– Давно следовало это сделать!
Эванз быстро вышел, но Джек успел заметить улыбку на лице дворецкого. Интересно, почему неожиданный визит пожилого священника так развеселил Эванза? Джек осторожно поднялся на ноги.
Почти тут же дверь распахнулась.
– Доктор Брамли, – объявил Эванз.
Первой мыслью Джека было, что дальний родственник почти не изменился. Все такой же маленький, худой, с рассеянной улыбкой. Морщин, правда, стало больше, а волос – поменьше.
– Доктор Брамли, как приятно вас видеть, сэр. Прошло, должно быть, лет двадцать пять с тех пор, как вы были здесь в последний раз.
Старик, не мигая, смотрел на Джека.
– Господи! Вы ведь Джек, не так ли? Вы очень похожи на вашего дорогого батюшку.
Джек улыбнулся.
– Рад это слышать. Что привело вас сюда, сэр? Устраивайтесь у камина. Вы, наверное, продрогли.
– Да, признаюсь, что в двуколке было немного холодно. Да и на крыше пассажирского дилижанса не намного теплее. Но там по крайней мере у нас был багаж. А, вот теперь лучше! – Он протянул руки к огню.
– Двуколка! Дилижанс! Какого черта вы там оказались? И причем здесь ваш багаж?
Доктор Брамли рассеянно посмотрел на Джека и потер ладони.
– Дилижанс? Право не знаю, милый мальчик. Обо всем позаботилась Крессида. Ей даже удалось уговорить хозяйку, чтобы мне постелили постель в курительной комнате. А что касается багажа, то хозяйка настояла, чтобы мы все оставили в трактире.
– Крессида? – громко спросил Джек, а остальное произнес мысленно: «А как понимать постель в курительной трактира? Боже праведный!»
– Вы не знакомы с Крессидой? – Доктор Брамли недоуменно сдвинул брови. – Хм… Двадцать пять лет говорите?.. Думаю, что не знакомы. Ей только девятнадцать… или двадцать? Ну, неважно. Двадцати пяти еще нет, в этом я уверен.
– И она – ваша дочь?
А где же, черт возьми, провела ночь она? Доктор Брамли непонимающе заморгал.
– Ну, да… У меня есть все причины полагать, что она – моя дочь.
– Полагать? – Даже принимая во внимание рассеянность старика, Джек был совершенно потрясен. – Ради бога, как все это произошло?
Доктор Брамли воспринял вопрос буквально.
– Э… а… ну, в общем, обычным путем. – И окинул Джека на удивление пронзительным взглядом. – По крайней мере уж вам-то это известно.
Джек почувствовал, как краска заливает ему щеки. От недосыпания и ноющей боли в плече у него, очевидно, помутился рассудок, если он задал священнику такой возмутительный вопрос.
А гость тем временем продолжал:
– Да. Я немного ошибся в расчетах. Не ожидал, что это произойдет столь быстро… и… э… просто…
Лысина доктора Брамли стала малинового цвета. Джек засомневался, что виной тому жаркий огонь, и перевел разговор в несколько иное русло:
– Я не знал, что вы женились, сэр.
– Я не собирался, но у Амабель были большие неприятности – девушку выгнали со службы… только потому, что молодой негодяй стал ее домогаться… А мне все равно требовалась экономка… поэтому брак оказался самым лучшим выходом из положения.
Единственное, что Джек смог понять из сказанного, – доктор женился из жалости.
– Кто это – Амабель?
– Амабель? – Брамли удивился. – Разве я не объяснил? Она была моей женой. Умерла, бедняжка. – Он покачал головой и добавил: – Она – мать Крессиды.
Джек спросил:
– Где она теперь?
Доктор Брамли выглядел совершенно сраженным.
– А… в могиле, мой мальчик. Разумеется, в могиле. Я отслужил панихиду. Всем занималась Крессида.
Да, подумал Джек, дражайший родственник ни на йоту не изменился за прошедшие двадцать пять лет.
– Я… хотел спросить, где Крессида? То есть, мисс Брамли?
– А! – с видимым облегчением произнес старик. – Она куда-то исчезла. Видите ли, я задремал в гостиной – у камина было так тепло. А когда слуга пригласил меня к вам, она отобрала у меня свой плащ и исчезла.
– Отобрала плащ? – Этого Джек понять не мог.
