привычке». Эта деталь и «четвёртый ключ» связывают этот момент с серединой 24 главы «Извлечение мастера», где он и появляется. Кстати, в этот момент происходит также переодевание Маргариты в лёгкий шёлковый чёрный плащ. Символическое значение совершенной чёрной одежды нам уже известно.
Вам не показалось, что в последней цитате слова «№ 118-й привычке» немного шероховаты? Как-то не соответствуют высочайшему стилистическому мастерству Булгакова? – Ну и что? – ответит нам записной булгаковед, – перед нами смертельно больной автор, постоянно ошибающийся и претыкающийся, не обращайте внимания. – И как обычно попадёт пальцем в небо.
Допустим даже такую ситуацию, что великий писатель, подобно древнему пророку, допускает «случайные» ошибки, рука мастера выходит из-под контроля его личного сознания. Но это будет означать, что его рукой в этот момент водит иной разум, сверхличный – сам бессмертный Творческий дух. Именно это понимание лежит в основе первого правила толкования притч – чем ошибочнее с позиции смертного человека выглядит та или иная фраза, тем вернее в ней заключён скрытый смысл. Но в данном конкретном случае, я уверен, Автор совершенно сознательно добавил лишнюю частицу «-й», которая превращает номер палаты в порядковое числительное, относящееся и к «комнате», но также и к «привычке». По другому правилу толкования притч, если возможны два разных прочтения, то оба имеют равную силу.
Что может означать 118-я привычка? Символическое число 118 означает жизнь, посвященную стремлению к совершенству и к истинной свободе. Именно это означает число 11 в разряде десятков, – состояние души, мотивацию. Возведённая в ранг привычки, такая мотивация делает возможным постоянный внутренний диалог (то самое бормотание) между личностью и творческим духом, который дарует откровения, прибавляет восьмёрку в разряде единиц, то есть в сфере мастерства. Таково чёткое и ясное истолкование вроде бы невнятного бормотания, которым Автор к концу жизни явно заразился у своего героя. Речь, оказывается, идёт о признаке истинного духовного совершенства.
Теперь можно вернуться к описанию не менее совершенной героини. Что значит: «Себя Маргарита видеть не могла»? Да, конечно, зеркала с собой не было и своё лицо увидеть нельзя. Но всё остальное – руки, ноги, одежду? Разве вы сейчас, не имея зеркала, не видите себя? Поэтому единственно правильный ответ на эту загадку – Маргарита стала совершенно невидимой, а потому и непомерно прекрасной! Речь, ещё раз подчёркну, не о внешней, а о внутренней красоте человеческой души. Опять же, на пути восхождения души к вершинам совершенства, в 21 главе был такой период, когда Маргарита стала не только прекрасной, но и невидимой. Как и в жизни мастера был такой период внутреннего диалога с творческим духом и откровения. Теперь же не только мастер, но и Маргарита приобретает привычку к совершенству.
Нам осталось только понять, почему невидимость означает высшую степень красоты? Для этого воспользуемся знанием ещё одной привычки Автора. Мы уже замечали, что в некоторых местах он делает купюры в повествовании, как в рассказе мастера из 13 главе, где был опущен период с октября по январь. С помощью параллелей и «ключей» мы этот пробел смогли реконструировать. Аналогичная ситуация и здесь: Автор намеренно опустил описание героини. Следовательно, нужно искать его в тексте Романа или главного первоисточника – Нового Завета.
Одну из подсказок мы находим в специально отведённом для справочных материалов месте – в Эпилоге. Здесь обозначен образ совершенной Маргариты: «Тогда в потоке складывается непомерной красоты женщина…» Итак, по мнению Автора, невидимость и непомерная красота – это одно и то же. Но всё же это не описание, а оценка. Где же может быть описание, такое же, как для других героев? Может быть, нужно искать в той книге Нового Завета, ссылка на которую открывает 32 главу? Тем более что в других книгах нет такого рода описания: «И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд».[89]
Все эти небесные светила символизируют разум и источники знания, преломлённые в одной совершенной душе. Но эта красота не будет совершенной, если душа искажает или задерживает свет. Поэтому совершенная красота означает невидимость, точнее – прозрачность как у ясного неба. А если ещё знать, что в библейской символике небо, воздух означает любовь как одну из стихий духовного мира, то мы обязаны вспомнить обещание Автора, с которого начинается вторая часть Романа: «За мной, читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь». Настоящая, вечная, верная, совершенная любовь – это и есть преображённая, невидимая, непомерно красивая Маргарита. А ещё это образ ясного ночного неба, имеющего совершенные чёрные одежды, которое невидимо присутствует в 32 главе. Так что описание героини есть, и Автор сдержал своё обещание.
Можно обнаружить ещё один символ совершенства, заключённый в том самом числе 302 -бис. Здесь есть мудрость в разряде мастерства, и есть любовь на месте ипостаси духа. А во втором разряде, где отражено состояние души, ничего вроде бы нет. Мы уже знаем, что это означает самоотречение как наивысшее совершенство души, руководимой духом любви. Думаю, этого разъяснения вполне достаточно, чтобы распознать совершенное описание невидимого и прекрасного. Причём и само описание Автор сотворил столь же невидимым и прекрасным.
Сопоставление посвящённого мастеру и Маргарите абзаца 32 главы с зеркально симметричной первой главой тоже весьма прозрачно. Несовершенная душа озабоченной мирскими делами и сплетнями Аннушки тоже присутствует незримо, точнее – за кадром, зато есть душное предвечернее небо. Что касается антитезы совершенного мастера, то ученик Бездомный явно противостоит философу Канту. А как поэт, пишущий злободневные вирши для газет, он неявно сопоставлен вершине поэтического мастерства, присутствующей в виде эпиграфа из Гёте:
«Так кто ж ты, наконец?»
Наконец, мы приблизились к завершению ответа и на этот заглавный вопрос:
«И, наконец, Воланд летел тоже в своем настоящем обличье. Маргарита не могла бы сказать, из чего сделан повод его коня, и думала, что возможно, что это лунные цепочки и самый конь – только глыба мрака, и грива этого коня – туча, а шпоры всадника – белые пятна звезд».
Заметим сразу перекличку с образами мастера и Маргариты из предыдущего абзаца. Только у мастера шпоры как звёздочки, а у Воланда, наоборот, звёзды как шпоры. Как и Маргарита, он невидим простому читателю. Уже этот момент создаёт связь с ироничным сопоставлением сводок из первой главы с «описанием» Воланда. Теперь нам уже понятно, откуда Автор заимствовал эти сводки – из многочисленных критических трудов и «исторических» жизнеописаний Иисуса, которыми так изобиловал XIX век и начало двадцатого. Нет больше ни одного исторического или даже мифологического персонажа, в описании которого настолько расходились бы спорщики на протяжении многих веков. Сводки о внешности Воланда явно пародируют эти изыскания о внешности Иисуса. А вот описание земного Воланда от лица Автора может послужить ключом к описанию преображённого небесного Воланда в симметричной 32 главе. Мы уже приходили к выводу, что в портрете Воланда присутствуют помощники – его глаза и инструменты. Из этого следует, что небесный Воланд может включать в себя черты небесного мастера и ясной ночи – прекрасной и невидимой Маргариты.
Аллегория прекрасной души – это небо в смысле прозрачной сферы, помогающей увидеть все звёзды и иные светила. В таком случае аллегория творческого духа – это видимый в ясном ночном небе Космос. Наш к месту упомянутый великий мастер писал примерно об этом же сопоставлении:
«Две вещи наполняют душу все новым и нарастающим удивлением и благословением, чем чаще, чем продолжительнее мы размышляем о них, – звездное небо надо мной и моральный закон во мне…».[90]
Внутренний космос, в отличие от своего внешнего собрата, состоит из живых сущностей «коллективного бессознательного». Его тучи и туманности складываются в образ небесного коня, а звёзды принадлежат образу всадника. В этой связи вспомним о двух обещаниях, которые повторяются в разных книгах Нового Завета: «Тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках с силою многою и славою»[91] и
