Заповедь субботы. Новый подход к происхождению человека

Как мы выяснили, «раздвоение личности» у наших предков произошло на ранних этапах. К утру Дня Шестого произошла дифференциация психики по границе внутреннего и внешнего круга интересов. При этом внутренний круг освящен божественными сим­во­лами, а внешний круг – это поле для экспансии и эмансипации человека во враждебном жи­вотном мире. Стремление к экспансии и братанию со всеми «сильными мира сего» - львами, буйволами, орлами, определяется психическим состоянием веры в божественную силу поведенческих программ, которые привели к осуществлению надежд змееносных русалок. То есть экспансионизм и любовь к врагу становятся не просто нормой поведения, а строгим предписанием веры. Но мы дол­ж­ны помнить, что поддержание традиций – укорененных в «земле» стереотипов поведения, всегда бы­ло делом основной части стаи. Поэтому и на шестом этапе программу экспансии и эман­си­пации осу­ществляет мужская половина племени.

В полдень Дня Пятого лунный цикл ночных оргий становится освященной традицией. Так что и утром Дня Шестого племя существует в цикле «разделение-воссоединение». Мужская часть пле­ме­ни во главе с вождем уходит на охоту, женская часть остается заниматься домашним хозяйством. Та­ким образом, в начале шестого этапа происходит дифференциация структуры психики между полами. При этом в каждом из двух типов психики есть разделение на две ипостаси, два субъекта – явный действующий и скрытый побуждающий. Механизм побуждения основан на сим­во­ли­ке про­тиво­по­ло­жного пола. Скрытая часть личности следит за действиями явной и для побуждения или сдерживания посылает сексуально окрашенные сигналы.

Уточним, что значит психологическая дифференциация мужской и женской психики? Ведь любой ребенок рождается от двух родителей и наследует психику, где изначально есть оба комплекса – и женский, и мужской. Более того, мы знаем, что достаточно часто происходит ошибочный за­пуск противоположного типа психики. То есть дифференциация не означает, что личности другого типа отсутствуют в психике человека, а только тот факт, что второй комплекс из двух личностей не про­является, не подключен к источникам психической энергии. Так же как программа в памяти компь­ютера может «зависнуть», не получая доступа к процессору.

Использование нами компьютерных ана­логий вовсе не означает, что мы полагаем «духовные субъекты» такими же логическими автоматами, как компьютерные программы. Нет, в психике дей­ст­вуют живые субъекты, но они имеют такую же информационную природу, как логические авто­ма­ты. Разница между ними такая же, как в мате­ри­аль­ном мире разница между живыми суще­ст­вами и ма­ши­нами, роботами. Тем не менее, эта аналогия да­ет нам простой ответ на некоторые вопро­сы, ко­то­рые ставят в тупик самых умных богословов. Нап­ример, каким образом один Бог при­сутствует в душе сразу всех людей? Ответ: точно так же, как одна и та же операционная система работает сразу на всех компьютерах. (Вопрос: на всех ли и одна ли? - пока оставим внутри скобок.)

Цикл «разделение-воссоединение» мужской и женской частей первого племени был, скорее всего, месячным. Но мы условимся называть период разделения «дневным» или обыденным, а период до и после объединяющей мистерии «ночным» или праздничным. В обыденный период мужская и женская части коллективной личности разделены барьером пространства. В этот период мужская сде­рживающая ипостась женской половины (анимус) помогает доминирующей явной ипостаси забо­ти­ться о разных воплощениях образа Божьего. А побуждающая ипостась мужской половины (анима) общается только с действующей мужской ипостасью. В «ночной» период наоборот, две скрытые ипо­стаси начинают искать друг друга, побуждая обе части племени к преодолению барьера и воссое­ди­не­нию «человеческого» и «божественного».

Из этого достаточно простого механизма взаимодействия четырех частей психики первого пле­мени позднее родится целостная психика человека, также разделенная на два уровня – внешний и внутренний. При этом исполнительная ипостась «внутреннего человека» постепенно научится опери­ровать с божественными образами как идеями, эмансипировав их от конкретных материальных воп­лощений. В результате ипостась, несущая в себе образ Божий, становится «операционным субъ­ек­том» в процессе развития человека и человечества. И тогда не конкретные воплощения, а сама эта ипостась, «операционный субъект» будет Богом. Побуждающая Бога ипостась духа, «внутреннего че­ ловека» является одним с ним целым – Сыном, но также и женихом для души «вне­шнего человека». Такая реконструкция происхождения структуры психики дает ответ на многие загадки библейских символов. Если только не считать Бога вечным и неизменным, а полагать его раз­вива­ю­щимся центра­льным субъектом человеческой психики и всего исторического процесса.

Кроме подобия структуры есть еще и подобие процесса развития психики человека и психики человечества – философский закон соответствия филогенеза и онтогенеза. С этой точки зрения образ Бога в День Шестой подобен младенцу, который уже полностью сформировался в «чреве» психики прачеловеческой стаи, ставшей человеческим племенем. При этом «операционная ипостась» имеет выраженный женский характер, так что наиболее подходящим символом является София – Божест­венная Премудрость.

Теперь нам остается разгадать стихи, относящиеся к последнему Дню Творения: «И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих, кото­рые делал» (Быт. 2,2).

Казалось бы, уж здесь-то что загадочного? Ясно как божий день: отдыхал наш «операционный субъект» от всех дел. В честь этого через Моисея даже учрежден еженедельный праздник вместе со спе­циальной четвертой заповедью: «Помни день субботний, чтобы святить его...» /Исх 20,8/.

Нет, если бы процесс Творения буквально занял бы лишь одну неделю, то никаких вопросов. Но мы-то знаем, что один день Бога может длиться для «внешнего человека» и одну секунду, и ты­ся­челетия. Тем более это касается первобытных версий нашего «операционного субъекта». На са­мом деле, несмотря на постоянное ускорение процесса, каждый из этапов антропогенеза занимает сот­ни тысяч лет постепенных и незаметных для глаза изменений, из поколения в поколение, шаг за ша­гом. Поэтому и седьмой этап антропогенеза – это, как минимум, десятки тысяч лет.

Но что значит, что Бог почил, то есть уснул на десять тысяч лет? Что значит: человек остался один на один с природой, без общения с Богом?

То самое и значит, что Бог подарил человеку новую физическую силу и умения, искусство лю­бви к врагам для победы над ними, а человек вложил всю энергию в процесс экспансии и эман­си­па­ции, достижения господства над живой природой. И на этом пути достиг более чем впечатляющих результатов, расселившись по всем континентам, по всем широтам и экологическим нишам. Но от­ли­чить окончательную победу от начала жестокого поражения сам человек не может. Главным итогом Дня Седьмого будет быстрое распространение ново­го биологического вида и вызванный им гло­ баль­ный экологический кризис эпохи «неолита». Причем одной из глав­ных причин этого кризиса будет чисто человеческое качество, о котором тогда еще не было известно, что гордыня – это смертный грех. Ну и еще плюс к этому постепенное изобретение мощного оружия – лука со стрелами.

Совершенствование оружия – это прерогатива женской, «божественной» половины первого че­ ловеческого рода. Это любимые змеи научили женщин вязать узлы и соединять концы деревянных артефактов, которые затем при высыхании тетивы сгибались в дугу. Остальное было делом игровой фантазии, постепенного усложнения навыков обращения с ритуальным предметом. Но даже изо­бре­те­ние страшного оружия не могло нарушить баланса между мужским и женским. Зато могло по­мочь в торжестве над самым грозным и желанным врагом – быком.

А вот приручение крупных копытных изменяет баланс сил между «внешним че­ло­веком» и его прибрежным «альтер эго». Точно также как в русской присказке про медведя – «Я его поймал, но он меня не отпускает». Победившее быка, приручившее его племя вынужденно становится кочевым, на­долго покидает прибрежную стоянку, а значит – не может сохранить прежний ритуальный цикл. Пре­жний образ Божий не сразу, но постепенно «засыпает», отключается от психического процесса. Ос­тается лишь главный тотем и поклоняющийся ему, отождествляющий себя с ним «внешний человек», который похищает, увозит с собой жрицу – хранительницу огня. Это деяние «зевса-быка» позднее воплотится в мифы о похищении Ио, Европы, Елены.

Но нарушение баланса в пользу мужского должно было вызвать и стереотипную реакцию жен­ской,