Леонид уже собирался повторить свой рассказ — ту его часть, которую Муравлев пропустил, уходя на кухню, но мистер Боб неожиданно воспротивился.
— Прости, Сережа, — объяснил он, — но это необходимо для чистоты эксперимента, который я задумал. Разумеется, ты все узнаешь, но лучше потом.
— Ла-адно, — чуть более высоким, чем обыкновенно, голосом прогудел Муравлев. — Ладно, ребята, я не обижаюсь. Я заранее знаю, что все это ерунда, и я не обижаюсь…
Врать Муравлев не умел, и мистер Боб, чтобы как-то сгладить ситуацию, предложил выпить.
— Я уже хорош, — заявил Муравлев, — а утром мне на работу. Но чтобы вы не подумали, будто я обижаюсь…
Обе бутылки были уже пусты, но Муравлевский дипломат оказался неистощим. На этот раз он изверг из себя «Столичную», и Леонид ощутил некоторое беспокойство. К тому же после первого тоста («Чтоб никаких обид!») обнаружилось, что нечем закусывать. На свет была извлечена — теперь уже из холодильника — еще одна пачка пельменей, которые мистер Боб предложил не варить, а поджарить на соевом масле. Пельмени не хотели разлепляться, и мистер Боб нарезал их кубиками, а жарили на маргарине, потому что соевого масла не оказалось. Получилось еще моментальнее, чем у Муравлева (он засекал по своим часам), и очень съедобно. Под такую закусь грех было не выпить еще раз — она бы обиделась… Потом Леонид рассказывал мистеру Бобу, какая умница его Мариша, и что Петр Леонидович весь в маму — такой же фантазер, но, в отличие от мамы, очень даже от мира сего: вычитал про какое-то детское разоружение и немедленно затеял коллекцию игрушечных пистолетов, которая скоро должна стать уникальной… Мистер Боб внимательно слушал и все пытался повернуть разговор на Маришины блюдца, но Леонид очень ловко уходил от этой вздорной темы. Блюдца пускай себе летают, Леонид ничего против них не имеет — лишь бы семья была здорова и счастлива, а Муравлев хлопал его по плечу и говорил: правильно, главное — чтоб никаких обид! Его прямо-таки зациклило на этих обидах, а ведь утром ему на работу. Потом оказалось, что говорит уже мистер Боб, а они его внимательно слушают. То есть, что Леонид его внимательно слушал, а Муравлев спал, вытянувшись в своем кресле, и время от времени взбрыкивал под столом своими слишком длинными ногами, и тогда они с мистером Бобом перенесли его на диван, чтобы взбрыкивал не так громко. Мистер Боб говорил страшно интересные вещи, от которых у Леонида, когда он проснулся, осталось ощущение чего-то огромного, сверкающего, никем не понятого и требующего немедленного научного анализа.
Странным образом это ощущение не проходило, хотя о каком анализе может идти речь — с такой головой, будто всунутой внутрь гудящего колокола, с ватными негнущимися конечностями и с оглушительной пустотой во всем теле. Муравлев был уже на работе, а мистер Боб появился ровно в десять утра и с некоторым удивлением напомнил, что Леонид обещал быть готовым к этому времени. Леонид попытался намекнуть, что ему очень плохо и что вряд ли стоило принимать всерьез вчерашнее обещание, о котором он даже не помнит, но мистер Боб был неумолим. Он влил в Леонида две чашки очень горячего, очень крепкого и очень сладкого кофе и заставил съесть хотя бы парочку разогретых пельменных гренок, после чего состояние Леонида перестало быть столь оглушительным и безнадежным. Ощущение же сверкающего и мучительного непонятного, наоборот, сохранилось и даже усилилось. Поэтому он нисколько не удивился, когда мистер Боб посмотрел на часы и сказал, что, кажется, можно успеть, если поторопиться. Леонид даже не спросил — куда. Лишь спустя два или три часа, на высоте трех тысяч метров, он спохватился и потребовал объяснений. Мистер Боб попросил подождать буквально полторы минуты, пока закончится набор высоты: тогда он сможет передать управление автопилоту и еще раз подробно объяснит Леониду, чем он, мистер Боб, собственно говоря, занимается.
Мистер Боб занимался слухами. Любыми. Он разработал несколько методик, позволяющих оценить достоверность информации на основе одного только ее фактографического содержания, без привлечения авторитетных экспертов и вне зависимости от того, из первых ли рук получена информация или из сотых. По одной из последних методик мистера Боба опрос всего лишь десяти носителей информации давал оценку ее достоверности с точностью до порядка. Оказывается, еще в середине 80-х мистер Боб предсказал создание антикоммунистической партии в России (с достоверностью 0,7) и всего лишь на год ошибся в определении сроков. Основной же раздел его диссертации был посвящен «тарелочкам». Анализ информации о неопознанных летающих объектах дал весьма нетривиальные результаты… Информация — это товар. Достоверная информация — дорогой товар. И филиал Института Гэллапа в Новосибирске, основанный всего лишь полгода тому назад, уже полностью окупил все предварительные расходы. Теперь он получает прибыль. Основными клиентами филиала являются мелкие производственные кооперативы (именно и только производственные — таково непременное условие деятельности филиала на территории Советского Союза). Что же касается Российского парламента, то он получает информацию бесплатно. Филиал может это себе позволить. Едва филиал начал получать прибыль, мистер Боб занялся излюбленной тематикой. Ради этого он, если говорить откровенно, основал филиал. Ради этого продал свои методики Институту Гэллапа за процент прибыли в СССР. Первой информацией, которую он подверг статистическому анализу, был тот самый неопубликованный разворот. Опрос двадцати с лишним усть-ушайских энтузиастов от уфологии показал, что их зря поднимали на смех. Достоверность всех — абсолютно всех! — упомянутых в развороте случаев наблюдения НЛО оказалась достаточно высокой: от 0,6 до 0,95. И это при том, что таких НЛО действительно «не бывает». В том смысле, что они слишком… примитивны. Слишком явно производят впечатление выдуманных. Неудачно, дилетантски выдуманных. И все-таки они были. Они летали над севером Усть-Ушайской области вплоть до мая этого года. Все случаи наблюдения НЛО, датированные второй половиной мая и позднее, оказались недостоверными. Такой вот резкий скачок: 0,7; 0,8; 0,9 — и вдруг: 0; 0,1; много — 0,2. Сережа склонен видеть причину в самих методиках. Он полагает, что мистер Боб пристрастен — и это, мол, не может не отражаться на результатах. Если бы Сережа имел терпение подробно ознакомиться с методиками, он убедился бы, что это не так. Методики позволяют объективно оценивать достоверность любых слухов. Что же касается НЛО, то они интересуют мистера Боба не сами по себе и даже не как проявления «инопланетного разума», а лишь как наименее предсказуемый объект статистического анализа. Более того, мистер Боб отнюдь не склонен считать НЛО проявлением «инопланетного разума», ибо он сильно сомневается в его существовании. И в этом смысле он гораздо больший материалист, чем Сережа, который назвал его гипотезу «идеалистическим антропоцентристским бредом». Интересно, что он заговорит, когда они с Леонидом вернутся из «М-ского треугольника»…
— Откуда? — переспросил Леонид. Для него было новостью, что они, оказывается, летят не в Шуркино за осколком Маришиного блюдца, а… Ну да, на запад! Солнце все время слева, а ведь уже полдень.
Мистер Боб спокойно объяснил, что «М-ский треугольник», он же «Зона» — это квадратная, два на два километра, территория на берегу реки Сылва, немного южнее Перми. Вот уже несколько лет в Зоне происходит множество загадочных и необъяснимых событий, достоверность которых он еще не просчитывал. Бешено вертятся рамки в руках лозоходцев и даже простых смертных. Летают и приземляются тарелочки, светящиеся шары и другие объекты разнообразной конфигурации. Выходят на контакт с туристами преимущественно ночью — гуманоиды в серебристых одеяниях. Таинственно засвечиваются или остаются чистыми отснятые фото- и кинопленки. Многократно усиливаются способности телепатов и врачей-экстрасенсов. Нарушается радиосвязь. Вразнобой ходят часы. Возникают и движутся изображения неземных ландшафтов на стенах палаток…
— Бред! — сказал Леонид.
— Возможно, — согласился мистер Боб. — Но неужели вам не интересно будет увидеть все это своими глазами — или, наоборот, убедиться в том, что это действительно бред?
— Нисколько, — сердито сказал Леонид. — Мне там нечего делать, — добавил он.
— С вами очень трудно разговаривать, Леонид, — вздохнул мистер Боб. — Еще вчера вы были так увлечены…
— Я же был… пьян, — сквозь зубы сказал Леонид.
Мистер Боб промолчал. «Проклятый американец», — подумал Леонид.
— Мне там нечего делать, — повторил он просительно.
— Увы, — сказал мистер Боб, — я уже не могу повернуть обратно. Мне стоило больших усилий взять
