агента».
Парадоксальность (если не сказать — абсурдность) утверждений Р. Пименова, изложенных им в статье «Как я искал шпиона Рейли» («Совершенно секретно». — 1990. — №8. — С. 22–23) [303] заключается в том, что автор игнорирует неоспоримые факты: Рейли был хорошо известным в Европе «деятелем», его знал Черчилль, документы, связанные с его арестом и гибелью, как и фотографии трупа суперагента, были доступны исследователям.
Судьба супершпионов — тайна. К тому же, возможно, что свою последнюю авантюру Рейли попытался осуществить на свой страх и риск, без прикрытия английских спецслужб. Рейли представлял собой блистательного авантюриста, в западном понимании этого слова. Он бросался в пучину любовных интриг и заговоров, денежных афер и террористических актов, но при этом сохранял верность своим пристрастиям, идеалам и присяге, во всяком случае до того, как попал в лапы чекистских «пыточных дел мастеров».
Террорист Блюмкин — «игрок со смертью»
Голодный декабрь 1921 года. На всей территории бывшей Российской империи гуляет смерть. Эпидемии тифа и чумы, голод, безработица, разруха, повсеместные крестьянские восстания... Махно, атаман Антонов, тысячи других батек и атаманов «покоряют» огромные степные и лесные просторы республики.
Казалось, власть и правящая партия уже не контролируют даже собственный аппарат, где начинают появляться многочисленные оппозиции и «уклоны». Казалось, власть Советов доживает свои последние дни и удушит сама себя безумными декретами. Удивительно, что в это смутное время дикий голод и холод можно было «заглушить» стихами. Кто-то их писал, кто-то слушал, кто-то мечтал о славе поэта, когда все мечтали о хлебе...
В то страшное время в круг посетителей московского «Кафе поэтов», где завсегдатаями были Маяковский, Есенин, Мариенгоф, вошел странный субъект, у которого была репутация отчаянного террориста и заговорщика, — Яша Блюмкин (эсеровская партийная кличка «Живой»). В довольно замкнутый круг «литературной богемы» Блюмкина ввели Донат Черепанов (известный террорист и будущий «подельник» бандитки Маруси Никифоровой) и Юрий Саблин (сын крупного книгоиздателя и будущий «красный» командир). Эти двое молодых честолюбцев, лидеры левых эсеров, были друзьями известных поэтов.
Саблин дружил с Есениным, причем поэт в конце Семнадцатого входил в боевую эсеровскую дружину. Дошл Черепанов поддерживал знакомство с поэтом В. Ходасевичем. Тогда левым эсерам сочувствовали многие писатели [305] и поэты: Блок, Белый, Ремизов, Клычков, Клюев, Орешин и другие менее известные литераторы.
Яша почти ежедневно сидел за столиком «Кафе поэтов» и прислушивался к сбивчивым разговорам поэтов и их поклонников.
Он был «лириком, любил стишки, любил свою и чужую славу», вспоминал Анатолий Мариенгоф. Другой поэт — Вадим Шершеневич — так описал Блюмкина: «...человек с побитыми зубами... он озирался и пугливо сторожил уши на каждый шум, если кто-нибудь сзади резко вставал, человек немедленно вскакивал и опускал руку в карман, где топорщился наган. Успокаивался только сев в свой угол... Блюмкин был очень хвастлив, также труслив, но, в общем, милый парень... Он был большой, жирномордый, черный, кудлатый с очень толстыми губами, всегда мокрыми». Очевидно, в 1920 году Блюмкин страдал серьезным психическим расстройством. Его преследовало постоянное чувство страха за свою жизнь.
Уходя за полночь из «Кафе поэтов», он умолял кого-нибудь из своих знакомых обязательно проводить его до дома, явно опасаясь покушения. «Он обожал роль жертвы», — добавляет Шершеневич, и еще: «... он ужасно трусил перед болезнями, простудами, сквозняками, мухами (носителями эпидемий) и сыростью на улицах».
Кем же был этот «трус» и себялюбец, которому посвятили страницы своих воспоминаний известные поэты того времени и даже «сам» всесильный нарком Троцкий?
Блюмкин — легендарная и вместе с тем авантюрная личность эпохи революции. Тревожным июлем 1918 года его поступок мог бы изменить историю революции в России, а может быть, и ход Первой мировой войны. Но обо всем по порядку...
Яков Григорьевич Блюмкин, он же Симха-Янкель Гершев Блюмкин, родился в Одессе, на Молдаванке, в 1898 году, хотя в своей краткой биографии Блюмкцн «омолодил» себя, утверждая, что появился на свет в марте 1900 года. Он «менял» и свое «социальное происхождение»: то утверждал, что родился в семье крупного купца — «буржуя», [306] то заверял товарищей, что отец его был всегонавсе-го «рабочим лесных фирм», а позже — мелким еврейским торговцем-приказчиком.
С местом рождения тоже были проблемы... Блюмкин рассказывал, что родился вовсе не в Одессе, а в маленьком местечке Сосница Черниговской губернии и лишь в начале XX столетия с семьей переехал в Одессу. Когда Янкелю-Якову исполнилось шесть лет, умер его отец, оставив большую семью в шесть человек без средств к существованию.
Блюмкин писал: «В условиях еврейской провинциальной нищеты, стиснутый между национальным угнетением и социальной обезделейностью, я рос, предоставленный своей собственной детской судьбе». Детство и юность его связаны с миром Мишки «Япончика» — «короля бандитов», которому Яша в детстве подражал. Образование он получил в еврейской школе, которой руководил известный еврейский писатель — «дедушка еврейской литературы» Менделе-Мойхер-Сфорим (Я. А. Шолом). Обучение для сирот в этой школе было бесплатным, за счет иудейской общины. Пять классов и знание Талмуда, иврита, идиша и русского языка — это невесть что, но вполне достаточно, чтобы работать мальчиком-посыльным в магазинах и конторах Одессы.
Первое знакомство Блюмкина с революционерами произошло благодаря брату Льву (анархисту по убеждениям) и сестре Розе, которая состояла в социал-демократической партии. Но социал-демократы были слишком «консервативны» для Яши. Уже будучи учащимся технического училища, в 1915 году семнадцатилетний юноша знакомится с группой анархистов-коммунистов. Это было недолгое увлечение.
В том же году он вступает в партию эсеров, примыкая к ее левому крылу, которое к октябрю 1917 года становится партией левых эсеров. Втянул в эсеровский мир Блюмкина студент-эсер Валерий Кудельский (он же «Горожанин», он же «Гамбург»). Этот загадочный революционный персонаж был другом Котовского (вместе сидели) и Маяковского, а в 20-е годы возглавил секретно-оперативный отдел ГПУ-ЧК Советской Украины. А тогда, в «мирное царское время», Кудельский «баловался стишатами» и был посредственным провинциальным журналистом. [307]
Друг Яши с шестнадцати лет, поэт Петр Зайцев утверждал, что Блюмкин до революции «никакого участия в политической борьбе не принимал» и что Яша всегда был «не чистым на руку... принимал участие в Одессе в самых грязных историях». Так, по словам того же Зайцева, он торговал фальшивыми отсрочками от армейской службы.
В предреволюционные годы юный Блюмкин работает электриком в электротехнической конторе, трамвайном депо, театре, на консервной фабрике братьев Аврич и Израильсона. Подолгу на одном месте неуживчивый, строптивый юнец не задерживался... И еще он писал стихи, которые публиковались в газетах «Одесский листок», «Гудок», журнале «Колосья». Молодое поколение Блюмкиных вообще было склонно к литературным занятиям. Старшие братья Якова — Исай и Лев были журналистами одесских газет, а брат Натан получил признание как драматург (псевдоним «Базилевский»).
Судьбоносный Семнадцатый — сплошной «пробел» в биографии «известного революционера». Почему-то он не хотел вспоминать о времени, когда страной руководило Временное правительство. Возможно потому, что сам в то время симпатизировал этому «буржуазному правительству». Есть сведения, что Блюмкин некоторое время жил в Харькове, где подвизался в партиях народных социалистов и эсеров в роли агитатора (обе партии поддерживали Временное правительство). Как агитатор «по выборам в Учредительное собрание» он в августе — октябре 1917 года побывал в Поволжье.
