Девушка, оставившая здесь свой диплом… Он снова наклонился над дипломом и посмотрел на дату: 5976. Гэри тихо присвистнул. Тысячу лет назад!
Тысячу лет назад. Если эта Кэролайн Мартин оставила здесь свой диплом тысячу лет назад, где она теперь? Что с ней произошло? Может быть, она умерла в этом захолустном уголке Солнечной системы? Умерла в этом самом корабле?
Он повернулся и направился к двери в жилой отсек. Протянув руку, Гэри открыл дверь, шагнул через порог и замер.
В центре комнаты стоял продолговатый ящик, который он видел через иллюминатор. Но это был не ящик – это был аквариум, прочно прикрепленный к полу тяжелыми стальными скобами.
Аквариум заполняла зеленоватая жидкость, и в этой жидкости плавало тело женщины в блестящем металлическом облачении, которое слабо мерцало в свете единственной лампочки на потолке прямо над аквариумом.
Затаив дыхание, Гэри подошел поближе и посмотрел сквозь прозрачную изумрудную влагу на лицо женщины. Глаза ее были закрыты, длинные черные ресницы подчеркивали белизну щек. Две длинные косы цвела вороного крыла обвивали высокий лоб. Тонкие черные брови почти смыкались над изящно вылепленным носом. Рот был немного великоват, но в тонких пунцовых губках было нечто патрицианское. Руки были вытянуты вдоль тела. Блестящее одеяние скрывало тело от подбородка до лодыжек.
Рядом с правой рукой на две аквариума лежал шприц для внутривенных инфекций, яркий и блестящий, несмотря на то, что его покрывала изумрудная влага.
У Гэри перехватило дыхание.
Она казалась живой, хотя этого не могло быть. Ее прекрасное юное лицо выглядело, как лицо спящего человека. Создавалось такое впечатление, что эта девушка смогла обмануть смерть. И в то же время было в ней какое-то ожидание. Она словно ждала, что вот-вот что-то произойдет.
Диплом в лаборатории принадлежит Кэролайн Мартин. Может быть, это она? Может быть, это та девушка, которая окончила колледж естественных наук в Алкатуне десять столетий назад?
Гэри стало жутко от этой мысли.
Он отступил на шаг и тут заметил медную пластинку, прикрепленную к металлическому ребру аквариума. Он остановился, чтобы прочитать ее.
Еще одна короткая записка, вытравленная на меди… записка, оставленная девушкой, лежащей в аквариуме.
Я жива. Я в анабиозе. Выпустите жидкость из аквариума, открыв вентиль. Введите содержимое шприца, лежащего в аптечке.
Гэри оглянулся вокруг: аптечка висела на стене над раковиной. Он снова посмотрел на аквариум и вытер со лба внезапно выступивший пот.
– Это невозможно, – прошептал он.
Спотыкаясь, словно спросонок, Гэри направился к аптечке и нашел коробочку со шприцем. Шприц был заполнен красноватой жидкостью, – очевидно, веществом, выводящим из анабиоза.
Положив шприц на место, он вернулся к аквариуму и попытался открыть вентиль. Но тот заржавел и не открывался. Пришлось пнуть его ногой. Трясущимися руками Гэри отвернул вентиль до конца и стал смотреть, как медленно спадает изумрудная жидкость в аквариуме.
Пока он смотрел, на него снизошло странное спокойствие – это спокойствие позволило Гэри четко и почти машинально сделать все, что надо. Малейшая неточность могла испортить дело; одно неловкое, движение могло свести на нет тысячелетний труд. А что, если вещество в шприце потеряло свои качества? Да мало ли что могло случиться за столько лет…
Но выбирать не приходилось. Гэри посмотрел на свои руки – они больше не дрожали.
Он решил не тратить времени на размышления и постарался поглубже загнать мучительное любопытство. Гадать можно будет потом.
Едва дождавшись, пока уровень жидкости сравнялся с телом девушки, Гэри склонился над аквариумом и подхватил ее на руки. Минуту подумав, он вернулся в лабораторию и положил девушку на один из столов. Капли влаги с блестящего одеяния оставили мокрый след на полу.
Взяв из аптечки шприц, Гэри вернулся к девушке. На ее руке он заметил неприметные точки – следы от иглы.
На лбу у Гэри опять выступила испарина. Если бы он хоть чуть-чуть больше разбирался во всем этом. Если бы он хоть немного умел то, что ему предстояло сделать.
Он неловко ввел иглу в вену и нажал на поршень.
Ничего не произошло. Он стал ждать.
Прошло еще несколько минут, прежде чем девушка чуть заметно вздрогнула. Гэри с восхищением смотрел на это воскрешение. Он видел, как становится глубже ее дыхание, как задрожали ее ресницы, как дрогнула ее правая рука.
Вот она посмотрела на него своими темно-синими глазами.
– С вами все в порядке? – спросил он и сам понял, как глупо прозвучал его вопрос.
Речь ее была невнятна, язык и губы отказывались подчиняться, но Гэри понял, что она пыталась ему ответить.
– Да, я в порядке, – она продолжала лежать на столе. – Какой сейчас год?
– 6948, – ответил Гэри.
– Почти тысяча лет, – прошептала она. – Вы уверены, что не ошиблись?
– Это единственное, в чем я в данный момент уверен.
– Как так?
– Ну как, найти вас здесь, оживить. Я до сих пор не верю, что это и в самом деле произошло.
Она рассмеялась странным дребезжащим смешком: мускулы лица, остававшиеся многие годы неподвижными, разучились сжиматься.
– Вас зовут Кэролайн Мартин, не так ли? – спросил Гэри.
От неожиданности она села.
– Да, я – Кэролайн Мартин, – ответила она. – Но откуда вы это знаете?
Гэри показал рукой на диплом:
– Я прочитал.
– Ах да, – вспомнила она. – Я совсем забыла о нем.
– Меня зовут Гэри Нельсон. Я независимый журналист. Мой приятель ждет нас на нашем космическом корабле.
– Мне кажется, что я должна отблагодарить вас, но я не знаю как. Просто сказать «спасибо» – это слишком мало.
– Не стоит благодарности, – лаконично оборвал ее Гэри.
Она потянулась всем телом.
– Как здорово снова быть живой и знать, что впереди у тебя целая жизнь.
– Но вы ведь всегда были живы, – возразил Гэри, – мне кажется, анабиоз похож на сон.
– Это не сон! – ответила она. – Это хуже, чем смерть. Дело в том, что я сделала одну ошибку.
– Ошибку?
– Да, всего одну ошибку. Эту ошибку было очень трудно предусмотреть. Во всяком случае, я не смогла. Дело в том, что при погружении в состояние анабиоза все физические процессы в моем теле были сведены к нулю, обмен веществ практически прекратился. Но с одним исключением. Мой мозг продолжал работать.
Ужас подобного положения медленно доходил до Гэри.
– То есть, вы все знали?
Она кивнула:
– Я не могла ни видеть, ни слышать, ни чувствовать. Тела у меня не было. Но мысль моя продолжала работать. Она работала почти десять веков. Я пыталась не мыслить, но мне это никогда не удавалось. Я молила, чтоб что-нибудь произошло и я погибла. Все что угодно, лишь бы прекратить пытку бесконечных
