нас колесникам.
— И все-таки ты сидел с ним, когда остальные не захотели прийти.
— Да. Это долг, который следует отдавать даже злейшему врагу.
— Значит, — сказал баньши, — ты способен что-то понять. Колесники ведь были одними из нас и, может быть, еще остаются одними из нас. Древние узы рвутся нелегко.
— Мне кажется, я понимаю, — сказал Максвелл. — Что я могу сделать для тебя?
— Я явился для того, чтобы сообщить тебе, что место, которое вы называете хрустальной планетой, извещено обо всем, — сказал баньши.
— Им нужен дракон? — спросил Максвелл. — Тебе придется дать нам их координаты.
— Координаты будут даны транспортному центру. Вам надо будет отправиться туда — и тебе, и многим другим, — чтобы доставить на Землю библиотеку. Но дракон останется на Земле, здесь, в заповеднике гоблинов.
— Я не понимаю, — сказал Максвелл, — Им же нужен был…
— Артефакт, — докончил баньши, — Чтобы освободить дракона. Он слишком долго оставался в заключении.
— С юрского периода, — добавил Максвелл. — Я согласен: это слишком большой срок.
— Но так произошло против нашей воли, — сказал баньши. — Вы завладели им прежде, чем мы успели вернуть ему свободу, и мы думали, что он пропал бесследно. Артефакт должен был обеспечить ему безопасность, пока колония на Земле не утвердилась бы настолько, что могла бы его оберегать.
— Оберегать? Почему его нужно было оберегать?
— Потому что, — ответил баньши, — он последний в своем роде и очень дорог всем нам. Он последний из… из… я не знаю, как это выразить… У вас есть существа, которых вы зовете собаками и кошками.
— Да, — сказала Кэрол. — Вот одно из них сидит здесь с нами.
— Предметы забавы, — продолжал баньши, — И все же гораздо, гораздо больше, чем просто предметы забавы. Существа, которые были вашими спутниками с первых дней вашей истории. А дракон — то же самое для обитателей хрустальной планеты. Их последний четвероногий друг. Они состарились, они скоро исчезнут.
И они не могут бросить своего четвероногого друга на произвол судьбы. Они хотят отдать его в заботливые и любящие руки.
— Гоблины будут о нем хорошо заботиться, — сказала Кэрол, — И тролли, и феи, и все остальные обитатели холмов. Они будут им гордиться. Они его совсем избалуют.
— И люди тоже?
— И люди тоже, — подтвердила она.
Они не уловили, как он исчез. Только его уже не было. И даже грязное полотенце не колыхалось в небе. Кедр был пуст.
Четвероногий друг, подумал Максвелл. Не Бог, а домашний зверь. И все-таки вряд ли это так просто. Когда люди научились конструировать биомеханические организмы, кого они создали в первую очередь? Не других людей — во всяком случае, вначале, — не рабочий скот, не роботов, предназначенных для одной какой-нибудь функции. Они создали четвероногих друзей.
Кэрол потерлась о его плечо:
— О чем вы думаете, Пит?
— О приглашении. О том, чтобы пригласить вас пообедать со мной. Один раз вы уже согласились, но все получилось как-то нескладно. Может, попробуете еще раз?
— В «Свинье и Свистке»?
— Если хотите.
— Без Опа и без Духа. Без любителей скандалов.
— Но, конечно, с Сильвестром.
— Нет, — сказала Кэрол. — Только вы и я. А Сильвестр останется дома. Ему пора привыкать к тому, что он уже не маленький.
Они поднялись с валуна и направились к замку.
Сильвестр поглядел на дракона, разлегшегося на зубчатой стене, и зарычал.
Дракон опустил голову на гибкой шее и посмотрел тигренку прямо в глаза. И показал ему длинный раздвоенный язык.
ПАЛОМНИЧЕСТВО В ВОЛШЕБСТВО
Глава 1
Чердачный гоблин наблюдал исподтишка за монахом, а тот не сводил глаз с книжника, который, не подозревая, что за ним следят, пытался извлечь из-за корешка старинного фолианта какой-то свиток. Гоблин ненавидел монаха и, надо сказать, имел к тому достаточно оснований. Монах же не испытывал ни к кому на свете ни ненависти, ни любви; он отличался завистливостью и склонностью к фанатизму. Поскольку час был поздний, помещение библиотеки пустовало. В нем царила тишина, лишь скреблась где- то в укромном уголке мышь. На столе, за которым сидел книжник, догорала свеча.
Книжник сунул манускрипт за пазуху, поднялся, поставил фолиант обратно на полку и затушил двумя пальцами свечку. Бледный лунный свет, проникавший внутрь сквозь высокие, от пола и чуть ли не до стропил, окна, замерцал на переплетах многочисленных томов. Книжник осторожно двинулся к выходу. Монах постарался поглубже спрятаться в тень и не сделал ни малейшей попытки остановить книжника. Исполненный ненависти к монаху гоблин озадаченно почесал затылок.
Глава 2
Когда в дверь постучали, Марк Корнуолл ел хлеб с сыром. В маленькой комнате было холодно; в очаге потрескивали дрова, но тепла от них исходило всего ничего. Корнуолл встал, стряхнул с куртки крошки сыра и открыл дверь. На пороге стояло весьма странное существо — крошечное, не более трех футов ростом, худое и сморщенное. Из-под поношенных кожаных брюк виднелись босые, густо заросшие шерстью ноги. Наряд существа дополняли старенькая рубашка из алого бархата и остроконечный колпак.
— Чердачный гоблин, — представилось существо, — Могу ли я войти?
— Разумеется, — ответил Корнуолл, — Я слышал о тебе, но, признаться, всегда считал тебя выдумкой.
Гоблин переступил порог и тут же устремился к очагу. Присев перед ним на корточки, он протянул ладони к огню.
— Это почему же? — справился он. — Тебе ведь известно, что на свете существуют гоблины, эльфы и другие члены Братства. Почему же ты не верил в меня?
— Может, потому, что никогда не видел, — отозвался Корнуолл. — По-моему, ты до сих пор вообще никому не попадался на глаза. Так что, сам понимаешь…
— Я прятался, — заявил гоблин, — скрывался у себя на чердаке, благо там до меня не так-то просто добраться. Дело в том, что некоторые ваши монахи ведут себя, ну, что ли, неразумно. Они начисто лишены чувства юмора.
— Сырку не хочешь? — предложил Корнуолл.
— Что за глупый вопрос? Конечно хочу!
