Этот же Нил фон Вальтер был совсем другим… незнакомцем, уставшим от тысяч поклонниц и восторженных почитателей. Знаменитым на всю Солнечную Систему офицером, и человеком ежеминутно ходящим по лезвию бритвы. Мужчиной, способным соблазнить женщину одним своим взглядом, одним изгибом бровей, и что самое главное, прекрасно об этом знающим и привыкшим воспринимать такое положение дел, как нечто само собой разумеющееся.
— Ты уснула? — спросил он, медленно выпуская струйку табачного дыма изо рта, — Может тогда тебе лучше прилечь? — указал он на диванчик напротив, — Поверь, так намного удобнее.
Анжела покачала головой, но сделав несколько шагов все же присела на край диванчика напротив. Нил молча сделал еще одну затяжку и перевел взгляд на камеру позади ее правого плеча. В ту же секунду в глазах его вспыхнуло недовольство.
— Так зачем же ты пришла? — повторил он свой вопрос уже более нетерпеливым тоном.
— Я-я, — сглотнула едва пришедшая в себя после недавнего открытия Анжела.
— Ну, не я же, — фыркнул, он.
— Мне надо с тобой поговорить, — произнесла она давно заготовленную фразу.
— Это о чем же?
— Я-а хотела попросить у тебя прощение, — неуверенно выдавила она.
— За что? — мягко улыбнулся Нил, словно она извинялась за случайно пролитый чай.
Будь на месте Анжелы Габи с бабушкой и Марго, или 'Л в кубе', они несомненно поняли бы, что это его спокойствие — всего лишь затишье перед бурей. Уж они-то наверняка услышали бы отдаленные раскаты грома в этом мягком голосе и ничего незначащих словах. И конечно же попытались бы как можно быстрее успокоить Нила или, что еще лучше, держаться от него подальше. Но Анжела ничего этого не заметила, хотя ее и очень удивил его вопрос.
— Так за что ты хотела попросить прощения?
— За все, — отозвалась она.
— Ах, значит все и оптом! — усмехнулся он, — Но мне, все-таки, хотелось бы уточнить, золотце, — в голосе его появилось ехидство, он крепчал, перейдя наконец едва ли не в крик, — за что именно ты просишь прощения! За то, что ворвалась сюда без приглашения! За то, что опять хочешь воспользоваться мной для повышения своего рейтинга! Или за что-то еще?!
Анжела, не ожидавшая такого, обомлев, боялась сказать и слова. Это было похоже на обрушившийся ураган, или цунами. Причем не только по своей силе, но и по неожиданности и разрушительности.
— Дай-ка подумать, — с сарказмом продолжал Нил, — за что же еще ты могла бы попросить у меня прощение? — в глазах его вспыхнул бешенный синий огонь.
Он вскочил, нависнув над ней и не спуская с нее яростного взгляда. Анжела, боясь пошевелиться, сжалась на диване, ожидая, что он вот-вот ее ударит.
— За загубленную жизнь, — почти прошипел ей в лицо Нил, — разбитые мечты…
Он внезапно замолчал и, резко сев на свое место, медленно, так чтобы она не заметила трясущихся рук, сделал еще одну затяжку. Наступившая так неожиданно, звенящая от напряжения тишина была еще страшней его крика. Лучше бы он ее ударил, или что-нибудь разбил, подумала Анжела. На ум пришли полузабытые строчки из какого-то школьного произведения: 'Когда человек, которому есть, что сказать, молчит, его молчание может быть оглушающим'.
— Уходи, — тихо произнес он, прикрыв глаза, — уверен, того, что ты успела заснять вполне хватит для нужного тебе материала. В крайнем случае, что-нибудь придумаешь и сделаешь монтаж — презрительно скривился он, — Тебе не впервой.
Возразить на это что-либо было сложно, и Анжела, пораженная тем, что только что произошло: его яростью и едва прикрытым презрением, а главное, теми непонятными чувствами, что всколыхнулись в ней, когда она его увидела, послушно поднялась, направляясь к двери. Подойдя к ней, она остановилась и, обернувшись, кинула на него последний взгляд. Нил по-прежнему невозмутимо продолжал курить, даже поза его не изменилась, оставшись такой же расслабленной, как в начале их разговора.
Конечно, Анжела не могла знать, каких это стоило ему усилий. Она почувствовала лишь его уверенность в себе и несгибаемость характера. А еще восхищение и почти непреодолимое желание остаться рядом с ним. Ну, и пусть он кричит на нее, или даже не замечает, потому что другого такого нет! и если бы он только позволил ей… Анжела нерешительно взглянула в его лицо. И пораженная отступила: Нил уже словно забыл о ней! Он смотрел прямо на нее и не видел! Она для него была даже меньше, чем пятно на стене! Она уже не существовала! Поэтому не стоила даже его пренебрежения! Резко развернувшись Анжела поспешно выбежала из комнаты, чуть не хлопнув тяжелой дверью.
Едва она вышла, как он обмяк, отбросив в раздражении окурок сигареты. Боже, зачем она пришла?! Неужели, что бы снова его мучить?! Как же ему это все надоело!
'Дзинь-дон-дондзинь!' — мягко пропели в углу огромные дедушкины напольные часы. Полдень. Нил сидел, отрешившись от всего вокруг и, пытаясь не думать об Анжеле, просто слушал окружавшую его тишину. Вот — что-то проскрипело где-то в глубине дома, вот — подала голос птичка за окном и тут же, внезапно оборвавшись на высокой ноте, внезапно смолкла. А вот послышался дробный стук маленьких каблучков, похоже, это Марго. Она явно спешит к нему, вот она уже совсем близко. Двери с шумом распахнулись и в комнату влетела рыжеволосая сестра Нила, явно чем-то расстроенная.
— Нил! — воскликнула она, — Мне только что сказали, что к тебе приходила Анжела Бенет!
— Ну, приходила.
— Нил, зачем, ты ее принял?! Нужно было сразу ее выгнать!
— Хотел узнать зачем она пожаловала, — пожал он плечами, — Оказалось, что за повышением рейтинга! Как мне это все надоело!
— Ненавижу ее! — топнула ножкой Марго, сжав кулачки, — Мерзкая, самовлюбленная, стерва! Вот кто она!
В ответ на ее негодование он только понимающе улыбнулся:
— Поверь, я чувствую почти то же самое, за тем исключением, что…
— Нил! — внезапно воскликнула Марго, — Ты опять курил эту гадость!!! Зачем ты это делаешь?!!
— Это расслабляет.
— От этого умирают!
— Поверь, дорогая, — горько рассмеялся он, — я умру раньше, чем это станет для меня актуальным! Возможно, даже на следующем задании. Или через одно. Или через десять. Но случиться это может в любой момент…
— О, Нил…
А в этот момент Анжела, вышедшая на улицу, с удивлением глядела на кусты и деревья вокруг. Как странно, все они были словно размыты, как будто она смотрела на них сквозь слезы. Она сама не помнила, как прошла через анфиладу комнат и огромный холл, выбирая дорогу абсолютно машинально, после того, как за ней закрылась дверь. Потому что в душе ее разворачивался ад. Огромная яма из противоречивых мыслей и ощущений, за которыми, увы, ясно видна была правда. Такая глупая, и неожиданная…
Поднеся руку к лицу, она обнаружила, что сама не замечает льющихся по щекам соленых капель. В душе осталось только сожаление…. сожаление и грусть, а еще, пожалуй досада, не на него… нет, на саму себя.
За то что была такой дурой. За то что упустила свой, возможно, единственный, шанс в жизни. Не разглядела в погоне за карьерой и признанием зрителей, того единственного…
Нил был прав, она разрушила жизнь и разбила мечты, причем, не только его но и свои собственные. Она сама себя убедила в том, что ненавидит его, но это было не так. И поняла она это только сегодня, когда вошла в комнату, где он курил сигареты. На самом деле, это была не ненависть, а всего лишь глупая гордость и уязвленное самолюбие оттого, что он посмел встать у нее на пути, посмел противоречить ей и нарушить ее планы. Но на самом деле, она уже тогда восхищалась им за его смелость и твердость.
Анжела вспомнила, как Нил на весь мир признался, что любил ее… наверное, именно в ту минуту и зародилось у нее то чувство, в котором она так долго не хотела признаться даже самой себе. То чувство, которое заставляло сейчас ее плакать. Потому что теперь было уже слишком поздно…
