Танцы, танцы…
Почему молодые люди любят ходить на танцы? Когда задаешь этот вопрос в лоб, редко слышишь прямой ответ. Говорят, что хочется отдохнуть, повеселиться, послушать музыку, подвигаться и так далее. Хорошенький отдых — в душном зале, где не протолкнешься, с оглушительной музыкой, где вообще все в каком-то зыбком мареве от большого скопления людей и плохого освещения. Однако приходят, толкаются, терпят и все чего-то ждут, кого-то высматривают. Терпят, потому что танцы в практике межличностных отношений играют роль предварительной формы полового общения. Танцы будто специально придуманы, чтобы предельно упростить и облегчить процедуру первого знакомства представителей разного пола.
Кроме того, танцы не только дают возможность для достаточно свободного общения между мужчинами и женщинами. Важной чертой танцев как специфического ритуала является их относительная психологическая безопасность — прямое и резкое отвержение партнера в этой ситуации не принято. Это дает партнерам возможность психологической тренировки в сфере полового общения.
Представьте себе, что молодого человека послали в командировку в какой-нибудь небольшой город. Остановившись в гостинице и узнав, что в районный дворец культуры приходит много симпатичных девушек, а милиция обеспечивает порядок, наш герой решает вечером пойти на танцы. Войдя в зал, он становится в углу за колонной и начинает внимательно обшаривать зал глазами — слева направо, потом справа налево. Кого высматривает он в зале, где заведомо никого не знает? Можно ли сказать, что он ищет девушку, соответствующую имеющемуся у него идеальному образу? Да, он пытается ее найти, хотя это и маловероятно. Дело в том, что идеальный образ включает в себя практически все, что молодой человек хочет увидеть в своей избраннице: внешность, характер, моральный облик, интересы, хозяйственные способности, интеллект, финансовые возможности родственников и многое другое. Причем внешняя сторона идеального образа закладывается, как мы уже выяснили, на бессознательном уровне, что делает саму влюбленность независимой от контроля рассудка. С помощью психоанализа можно даже выяснить, почему мужчине нравятся женщины только определенного типа, почему этот тип с завидным постоянством воспроизводится при новой влюбленности, равно как и почему женщине нравится определенный тип мужчин. Из воспоминаний человека, уходящих в раннее детство, вычленяется первичный случай сцепления переживания «восхищение идеалом» с каким-либо объектом и характер этого сцепления, который (поскольку не осознан) постоянно воспроизводится.
Но можно ли очень сложный идеальный образ идентифицировать с реальным человеком в примитивной обстановке танцплощадки? Конечно, нельзя! Информации не хватает. Чтобы образ работал, необходимо его упростить до примитивного шаблона, включающего в себя главным образом внешние признаки. Этот шаблон наш герой мысленно накладывает на одну, на вторую, на третью… мелковата, толстовата, длинновата… наконец, вот она! Молодой человек бросается к ней через весь зал, обмирая от страха, что следом бросятся все и уж точно отобьют. Но на избранницу нашего героя никто больше не обращает внимания — ее тут очень хорошо все знают, и не с лучшей стороны знают.
Какие же стороны идеального образа могут быть обнаружены при подобном знакомстве на танцах? Во-первых, необходимо отметить, что само это узнавание требуемых от другого индивидуума качеств, черт, признаков, составляющих в своей совокупности имеющийся у зрелой личности «идеальный образ любимого», происходит не на уровне разума или рассудка, а в форме непосредственного пристрастного переживания (т. е. на уровне эмоций). Известно, что одна из главных функций эмоций состоит в том, что они помогают сориентироваться в окружающей действительности, оценить предметы и явления с точки зрения их желательности или нежелательности. Это своего рода предынформационная роль эмоций. Очевидно, что в условиях информационного вакуума (отсутствия знаний о конкретном человеке, невозможности правильно оценить сложившуюся ситуацию) сильное и эмоционально окрашенное желание с кем-нибудь познакомиться может сыграть с человеком злую шутку. «Кто ищет, тот всегда найдет». Можно ли найти черную кошку в темной комнате, если ее там нет? Можно, если очень сильно этого захотеть. Именно в этом и заключается психологическое содержание пословицы «Любовь зла — полюбишь и козла». Полюбили козла потому, что приняли за красавца, а приняли его потому, что очень сильно хотелось с красавцем познакомиться…
Во-вторых, в данном случае необходимо разбираться в таких психологических явлениях, как «эффект ореола» и «эффект новизны». В основе эффекта ореола лежат механизмы, обеспечивающие при недостатке информации, подсознательное заполнение «дырок» в образе на свой вкус либо в соответствии со стандартом. О том, что для использования «идеального образа любимого» при знакомстве на танцах необходимо его упрощение до примитивного шаблона, мы написали. Что касается эффекта новизны, то он срабатывает при оценке восприятия людьми друг друга и заключается в том, что по отношению к знакомому человеку наиболее значимой оказывается последняя, самая свежая информация о нем, тогда как по отношению к незнакомому человеку более значима первая (или первичная) информация.
Наконец, чтобы понять, что именно так сильно может поразить человека (вызвать у него восхищение) при первом знакомстве с другим лицом и при отсутствии какой-либо значимой информации о нем, необходимо учитывать специфику самого восприятия. Восприятие — это целостное отражение предметов, людей, ситуаций и событий, возникающее при непосредственном воздействии физических раздражителей на органы чувств. Обратите внимание — целостное.
Как же происходит достраивание, когда полученной информации недостаточно для правильных выводов? Допустим, вам показывают обрывок какой-то фотографии и говорят: «Посмотрим, сможете ли вы по этой маленькой части фотографии определить, что на ней изображено?» Вы внимательно изучаете обрывок: на нем половина какого-то большого колеса, рядом два камешка, зеленая травка и больше ничего. Так, понятно. Что может делать половина колеса на травке; фотография большая, значит, колесо целое и не одно, есть, очевидно ось и другое колесо, мост и задние колеса, кузов, кабина. Ага! Это тяжелый грузовик; качество фотографии хорошее — значит, не наш. После такого достраивания вы уверенно отвечаете: «Это тяжелый грузовик, очевидно фирмы «Мерседес».
Нет, это отечественный «КамАЗ», но логика и направление вашего достраивания были правильными.
По тому же принципу действовал и французский естествоиспытатель Жорж Кювье, живший двести лет назад. Он мог по маленькой косточке реконструировать (достроить) скелет, скажем, шерстистого носорога или диплодока, или другого давно вымершего животного, в то время неизвестных науке. Когда через сто лет находили полный скелет этого носорога, оказывалось, что реконструкция Кювье была очень точной. Что же давало возможность Кювье реконструировать по отдельным частям скелетов облик доисторических животных? Ученый установил, что в каждом организме между органами имеются определенные соотношения («корреляция частей организма») и изменение одной части влечет за собой соответствующие изменения другой части организма (принцип соподчинения органов и функций). Можно ли выявить подобную корреляцию и соподчиненность при познании другого человека в процессе его восприятия? В принципе можно, и даже существует такая наука — физиогномика, которая, впрочем, до сих пор не получила прав гражданства. Основателем физиогномики был пастор Иоганн Гас-пар Лафатер. Он жил, как и Кювье, в XVIII веке. Этот пастор уверовал в свою способность определять по внешности ум, характер, а главное, моральный облик человека. Он был убежден в соответствии формы носа, ушей, глаз и губ с чертами характера, умом и нравственным обликом человека. А стало быть, по внешности не только можно, но и имеет смысл достраивать все остальные характеристики личности. Очевидно, Лафатер был наделен божественным чутьем, потому что такое достраивание ему почти всегда удавалось. А правильность прогноза через определенное время подтверждалась на практике.
Но мы совсем забыли о нашем герое. Мы оставили его в момент стремительного броска через весь зал к той, чьи внешние параметры в чем-то совпадали с имеющимся у него идеальным образом; и мгновенно эта малая часть совпавшего, в силу целостности самого восприятия, была достроена до полного соответствия с идеалом. Что же все-таки могло совпасть? Очевидно, какие-то чисто внешние данные: фигура, цвет волос, грация и пластичность, блеск глаз, улыбка, поворот головы, вскидывание подбородка и многое другое; внешнее и второстепенное для правильной оценки личности, но прочно отпечатавшееся в его подсознании. Мысль мужчины в такой ситуации движется очень прямолинейно и последовательно:
