– Да их и так уже штук пять. У Брога дочка Регара, пацанов я уже не считаю!
– Радовался бы! Люди тебя любят! Долину называют 'долиной Карегара'!
Дракон вздрогнул, последние слова травницы больно задели его, подняли со дна памяти старые воспоминания.
– Она уже звалась так, давно. – он аккуратно ссадил с локтя эльфийку.
Перед глазами дракона стояла залитая черной кровью пещера и мертвые дети. Драконочкам не было и трех лет, дочек усыпили пыльцой черной лилии, а потом отрубили головы. Он нашел убийц. Лесные эльфы не успели уйти далеко. Больше они никого убить не успели. Карегар налетел на лагерь ушастых как яростный ураган. С другой стороны на эльфов напала Ирру. Жена вернулась с охоты и, увидев разоренное гнездо, бросилась в погоню. От лагеря не осталось даже головешек, ветер разметал жирный пепел… Ирру, от горя, помутилась рассудком и через два дня сгорела в яростной атаке драконов на Великий Лес. Эльфы, оказывается, напали не только на его долину… Карегар остался жив, но после атаки потерял способность творить магию, скатившись до уровня заштатного человеческого мага-шептуна. Война уничтожила драконов как народ. Великий Лес перестал существовать, превратившись в мертвые пустоши, но оставался Светлый Лес, пока еще оставался… Что будет потом, Карегар старался не думать. Лес и Иланта были обречены… Это было как болезнь, которую не замечают, а когда ее обнаруживают, то лечить уже поздно…
С Иланты ушли последние 'истинные'. Они оставили один 'малый' рабочий портал, снабдив его 'закрывающим' контуром, остальные запечатали. Что произошло на Нелите осталось тайной, почему 'истинные' и немногие ушедшие с ними драконы не вернулись? Ночное око Богини Нель не спешило делиться тайной. 'Малый' портал оказался с сюрпризом – открыть его можно было только с Нелиты. Следящие маячки должны были фиксировать все попытки открытия портала, но до сих пор ни одной не было. Лежал такой маячок и в пещере у дракона, он ни разу не засветился зеленым. Внутрь портала никого не пускал охранный комплекс заклинаний, настроенный на истинных. Раз в несколько месяцев Карегар летал к порталу, как будто от этого он откроется, и из ворот начнут выходить драконы. Но в душе продолжала жить надежда, что когда-то так и произойдет…
Война закончилась почти три тысячи лет назад, с тех пор он долго был один. Пока, однажды, в долину не пришла Ягирра, сумевшая растормошить одинокого дракона и заново привить ему желание жить. С тех пор многое изменилось, но 'долиной Карегара', его дом не назывался почти три тысячи лет…
– Прости, – тихий голос травницы заставил его очнуться и отринуть на время застарелую боль.
– Прошлого не вернуть, но скажи людям, чтобы они не звали долину так… Скажи я просил… – Карегар переступил с лапы на лапу и по собачьи дернул шеей.
– Хорошо.
Из пещеры раздалось тонкое попискивание.
– Что это? – удивилась Ягирра. Карегар дернул кончиками крыльев (этот жест у драконов заменяет пожатие плечами).
– Не знаю, пойду, посмотрю.
Через несколько мгновений дракон выскочил из пещеры.
– Маячок! Кто-то пытался пробраться к порталу. Я полечу, посмотрю. К утру буду дома. – он распахнул крылья и оттолкнувшись всеми четырьмя лапами от земли, взмыл в воздух.
Через четыре часа Карегар делал уже третий круг над лысым холмом, скрывавшим в своих недрах древний портал, и не находил никаких следов раскопок или попыток проникнуть внутрь. Может охранный магический контур потерял энергию от вложенного в него заклинания? Или раскопки замаскировали дерном? Дракон перешел на истинное зрение – никакого магического воздействия нет! Что же тогда пищал маячок? Может, сломался сам артефакт в его пещере?
Решив осмотреть холм еще раз, Карегар лег на крыло и опустился ниже, пролетев над самыми верхушками деревьев.
Сзади мелькнуло что-то белое и запутало задние лапы и крылья, резко дернув назад. Карегар обиженно взревел и прижимая крылья к спине, ломая ветки, рухнул вниз. Земля ощутимо вздрогнула, приняв тело дракона. Из кустов выскочил и побежал к месту падения дракона лысый человек в темной одежде…
… Неизвестно где. Андрей…
'Сколько можно!' – крутилась бесконечной лентой транспортера в голове Андрея одинокая мысль. Наконец наклонная труба, в которую он так неудачно провалился, закончилась и он, выбив ногами гипсовую решетку, в облаке пыли, мелких камней и сухих листьев вывалился в зал циклопических размеров.
Пролетев по дуге еще несколько метров, он спиной приземлился на громадный скелет какого-то животного. Выбеленные кости не выдержали новой нагрузки и издав громкое 'крак', сложились как карточный домик. Поднявшееся облако пыли скрыло бывший скелет и человеческую фигуру, предпринимающую отчаянные попытки выбраться из образовавшегося завала. По залу носилось гулкое эхо, в котором невозможно было разобрать ни треск костей, ни звуки падения продолжавшихся сыпаться из дыры в стене камней. В общей какофонии тонули кашель и интересные слова, что издавал человек, копошащийся на груде костей.
Выбравшись из завала и закрыв остатками футболки лицо, Андрей отбежал в сторону от облака пыли. Адреналиновый угар постепенно проходил, отбитые и пораненные части тела начинали активно заявлять о своих повреждениях: где резкой, а где тупой ноющей болью. Вся спина – от шеи до копчика, 'верещала' о многочисленных порезах. Сломавшиеся кости скелета отомстили своими острыми краями нарушителю их уединения и спокойствия. Коснувшись ладонью спины, Андрей чуть не взвыл от боли: пара мелких осколков, 'подарков' на память, продолжало глубоко 'сидеть' в мышечных тканях выше правой почки. 'Твою ж…' – простонал он и отойдя в сторону принялся искать сравнительно чистый кусок пола. Найдя искомое, Андрей осторожно снял с себя футболку и скатал ее в тугой жгут, после чего распластавшись животом на поверхности, и сунув футболку в рот, принялся, на ощупь, выковыривать пальцами чужеродные 'подарки'. Из глаз 'хирурга' сплошным потоком хлынули слезы, стесняться ему было некого. Через несколько минут с 'операцией' было покончено. За неимением спирта и прочего дезинфекционного материала доморощенный Пилюлькин ограничился 'авосем' и опустил голову на пожеванную и обслюнявленную одежку – сил двигаться, тоже не осталось. Это супер-пупер герои и 'крепкие орешки', пробежав босиком по битому стеклу и получив несколько ударов металлической арматурой по хребту, продолжали с улыбкой на лице бороться с мировым злом. Причем им до этого били бейсбольными битами по зубам, но голливудская улыбка совершенно не страдала. И руки-ноги у них не ломались и с вертолетов-самолетов-машин они на полном ходу выпрыгивали – все нипочем. Тут какой-то скелетик разнесешь – уже инвалидом себя чувствуешь…
Андрей еще минут двадцать изображал из себя морскую звезду и воплощенную любовь к матери Сырой земле, точнее к отцу Каменному полу. Слезы продолжали литься из глаз, ему было жалко себя. Жалко до зубовного хруста. Ну что за напась!? Почему это все происходит именно с ним? Почему сюда не закинуло 'толкиенутых' придурков из Иркиной компании? Они бы оценили все местные прелести и показали как танцевать джигу!
– За что? – крикнул он во все горло, кусая губы от отчаяния и ударив кулаком по полу, подняв маленькое облачко пыли. Крик отразился от стен и вернулся к нему многочисленными,
