технологию производства информационных кристаллов и голографических проекторов. Ничего сложного, но появление на рынке высокотехнологической техники новейших гаджетов, опережающих последние достижения на пару десятков лет, должно было показать, что русские не лаптем щи хлебают.
Генерал продолжал мерно покачиваться и думать о чём-то своём. Полковник Ланцов перелистывал страница мелованной бумаги и пытался систематизировать высказывания командира, но его выводы очень часто не совпадали с логическими умозаключениями Санина, тот обладал странным, извращённым мышлением, сопрягая то, что невозможно порой представить вместе, но…, но в девяноста пяти случаях из ста оказывался прав. Постепенно беспокойство генерала перекинулось на подчинённого, полковник бросил хмурый взгляд на невозмутимое лицо старшего по званию товарища и нахмурил брови. Он бы многое отдал за одну возможность узнать, о чём тот думает, но магии не существует, хотя это перестало быть аксиомой. «сын» Керимова наглядно доказал обратное, да так, что в некоторых местах до сих пор не желает работать микропроцессорная техника. Постепенно мысли полковника перескочили на седовласого молодого человека, о котором в настоящий момент также думал его коллега.
Мысли Санина никак желали собираться в стройную логическую конструкцию, всё, что касалось мальчишки м Керимовых не желало встраиваться ни в какое логическое построение. Генерал перестал изображать из себя маятник и застыл на месте, он вспоминал тяжёлый разговор с отцом невольного путешественника по параллельным мирам и неустанно корил себя за то, что поддался напору учёного и обещал тому допуск в медицинский блок. Санину, хапнувшему от жизни лиха, во время разговора пришла отличная, как казалось на тот момент, идея. Чтобы удержать учёного рядом с собой и отчасти вернуть смытое в унитаз Стрижом расположение гениального физика. Генерал предложил Илье Евгеньевичу роль сиделки при сыне и чтобы график был круглосуточным, он осторожно намекнул о возможности присутствия в Центре матери или старшей сестры буйного юноши. За долгую карьеру в органах госбезопасности, он привык подчинять свои действия строгим, сотни раз продуманным планам, строил несколько путей отходов и просчитывал варианты возможного развития событий, но иногда в холодном разуме отпетого логика просыпалась авантюрная жилка, заставлявшая ломать выверенные схемы и строить то или иное действие, надеясь на удачу. В тот злополучный день железобетонные умозаключения рассыпались от одной мысли, что провала Стрижа не случилось бы, если бы мальчишку в переходной камере встретил кто-нибудь из родственников. Подчиняясь мысленно-эмоциональному озарению, генерал предположил благоприятный исход когда Керимов младший выйдет из комы, а то, что это произойдёт, он нисколько не сомневался. Окончание исторической беседы прошло под диктовку старого кукловода от органов госбезопасности — Керимов старший попался в импровизированную ловушку. Отец любил сына, наплевав на кровавое выступление отпрыска в третьем блоке, хм-м, теперь-то биологи разобрались, что причиной сжигающей ярости мальца был усыпляющий газ, который воздействовал на малого не так, как было запланировано. Кто бы знал, что идея, с блеском проведённая в жизнь, обернётся целлюлитными ягодицами для инициатора гениальных мыслей. Старый пройдоха забыл о многочисленных углах земного шарика и о сексуальном внимании инициативы к собственному создателю. Керимов, после освобождения из-под стражи и принесения цветастых извинений, дождался, когда Санина восстановят в должности, чтобы со старшей дочерью «прописаться» в медицинском блоке, душою разрываясь между Центром и третьей палатой травматологического отделения первой городской больницы. Учёный и его дочь дневали и ночевали возле пуленепробиваемого прозрачного с внешней стороны стекла, отгораживающего «палату» сына от такой же, но выделенной специально для заботливого родителя. Жена учёного не отходила от Ольги, которой не посчастливилось быть зажатой между кузовом микроавтобуса и сиденьем, заработав таким образом переломы ног, один из которых был открытым. Просто чудо, что девочка не умерла от потери крови…
Всё было хорошо до момента осознания высоким начальством, ЧТО попало к ним в руки и какие это сулит перспективы. Вот тут-то инициатива генерала обернулась против него самого. Командование не оценило его действий, и поставило Санину в вину допуск к ценному «объекту» пары гражданских, он слушал, кивал, но продолжал по-тихому саботировать приказы и идти против «генеральной политики партии». Генерал каждый день по несколько раз получал отчёты о состоянии «объекта» и не мог не отметить возросшее количество всплесков мозговой активности коматозника, хотя комой это странное состояние назвать было сложно, что угодно, но не кома. Всплески, регистрируемые экранированными приборами, говорили о том, что «гость» мог очнуться в любую минуту. Старый «гэбист» как никогда верил в свою интуицию, она же твердила ему не убирать из бокса родственников пацана. В итоге под него начали усиленно «копать», тут ещё Керимов наотрез отказался войти «в положение», навалившись на генерала всем авторитетом, который он имел среди учёной братии — игнорировать подобное не представлялось возможным. Как тут не вспомнить россказни о кровавой гэбне и тридцатых годах. Пусть в современных байках сплошное враньё, но тогда работать было проще. Керимов остался в медблоке, а Санин почувствовал шатание пола под ногами, где-то внутри он соглашался и поддерживал учёного, но если малец не очнётся в ближайший месяц, то генерала сместят. По-тихому это произойдёт или по громкому, но папашку попросят…
Полковник, вновь закрыв папку с подборкой отчётов о состоянии «объекта», смотрел на генерала, который подошёл к компьютерному терминалу и нажатием нескольких клавиш вывел на экран изображение медицинского бокса.
— Хотел бы я знать, о чём он думает и думает ли вообще, — сказал Санин, увеличив изображение и разглядывая руки молодого человека, исполосованные тонкими белыми шрамами.
— Хотелось бы…, — поддакнул Ланцов. — Может ты прав…
— О чём ты?
— Лучше бы его убили…
Андрей плавал в пустоте. Самое смешное, что безграничная пустота была создана его сознанием, соскользнувшим в глубины сэттажа, когда внутренний взор проваливается за стены и ограждения внутреннего «Я». Он был внутри себя, периферией чувств тормозя биологические процессы в организме и отправляя освобождённую энергию на лечение огнестрельных ран и восстановление левого сердца. Все попытки присосаться к какому-нибудь источнику маны или прорваться к астралу проваливались втуне, поэтому пришлось пойти по пути наименьшего сопротивления, но длинной дорогой — перераспределение энергетических потоков в организме. В условиях отсутствия магического резерва работа предстояла трудная и кропотливая. Выйдешь из транса и «настройка» тут же собьётся. Приходилось терпеть и пролежни и многочисленных учёных, тыкающих его бренное тело иглами и берущих различные пункции. Для окружающих он труп, нечто среднее между овощем и батоном колбасы.
Андрей ещё в зале с аппаратурой понял, что его переместили на Землю. Зачем? Когда-то он мечтал, грезил о возвращении, но постепенно от грёз осталась данная самому себе клятва найти способ сообщить родителям, что с ним всё отлично. По прошествии трёх лет жизни в чужом мире, ставшим ему домов, он окончательно понял, что Земля больше не для него, а будущий ребёнок, Ания, Тыйгу, Лили, его гномы, орки, миуры и эльфы, приковали его к Иланте прочными якорными цепями. Он дракон и никогда больше не будет человеком, Андрей ощутил себя неотъемлемой частью нового мира, ощутил себя нужным новой большой семье, которую в прямом и переносном смысле взял под крыло. После переселения в родную долину он был счастлив и ощущал себя целым, но всё это отобрали единым махом, оставив только боль и горечь утраты. ЗАЧЕМ? ПОЧЕМУ? Почему у него отобрали мир и дали пустоту? Казалось, он сгинет в бездонных глубинах собственного разума навечно, пока пустота «Я», которое тыкалось во все стороны в поисках родных и знакомых образов, не наткнулось на нечто тёплое и родное. Он давно потерял счёт дням, так как внутренние часы разладились, а ослабленный организм никак не мог настроиться на лунный ритм. В один из дней он привычно «всплыл» на поверхность и просканировал окружающее пространство. Какого было его удивление, когда магическое «око» опознало отца и старшую сестру. Они были довольно близко, метрах в десяти от него. Отец и сестра переживали, даже в глубины транса, минуя щиты воли, которые Андрей поддерживал на подсознательном уровне, на него обрушились чувства родных в которых было столько боли и надежды, что он чуть не вывалился из транса в реальный мир, с тех пор он стал сканирование проводить регулярно. По мере восстановления ран, нанёсённых огнестрельным оружием и ретивыми служаками, в сердцах попинавших полутруп (когда пришло время писать рапорта, ни один участник событий не описал данной сцены), возросло количество ежедневных «сканирований».
На душе было легче от знания, что тебя не бросили, но радовало это мало. В воспоминаниях Андрея
