ближайшего куста случайно уцелевшего чертополоха, развеивая между делом очередной миф. Понравилось. Допил до донышка и снова прокашлялся, прислушиваясь к ощущениям. Вот сейчас ничего не пересохло!
- О чем это я? Ах да, о нашем появлении в мире. Детей тут нет? Тогда слушайте… Давным-давно это было, вскоре после того, как Адама с Евой из рая выгнали. Ну, делать нечего, поплакали они немного, а жить-то надо… И стали сельским хозяйством заниматься. А там и детишки подросли, шустренькие такие. Один, Каин, он все больше по хлебопашеству и огородничеству, да это вы и сами читали. А другой, Авель, в кочевники ушел, скот разводить начал. Так и жили-поживали, да только вот с бабами туговато было, точнее - вообще никак. Каин за свои полеводческие успехи Творцу понравился, и получил в награду себе жену, по старому образцу из глины вылепленную.
- Разве не из ребра? - вмешался все тот же лекарь.
- Это маму их из ребра сделали, а вот Каину точно из глины. Авелю же ничего не обрыбилось. Затосковал он в своих степях и попытался проблему своими руками решить.
Кто-то из раненых не выдержал и громко заржал.
- Дурак, ты про что подумал? - Глушата снисходительно посмотрел на весельчака. - Он решил сам себе женщину сделать, до сих пор по всей степи каменные бабы стоят. Вот только с чувством прекрасного у кочевников и тогда плохо было. Вы этих истуканов видели? Срамота! Конечно же, Пигмалиона из скотовода не получилось и пришлось решать проще… Древние грекосы, жившие на месте нынешних румийских грекосов, называли это явление зоофилией. Именно таким образом появились всякие кентавры, фениксы, и прочие горгульи с горгонами. Не знаете таких? Фениксы - это когда с курями… А про остальных лучше вообще не знать. Вот, коротко, и все наше происхождение, так что прошу с дьяволами не путать. Я же не называю вас обезьянами, хотя и очень похожи. Вот с людьми мы действительно родственники. Двоюродные.
- А пятачок откуда?
- Сие есть тайна великая бысть! - рассмеялся Глушата и обернулся к привидению. - Мы про оборотня нашего не забыли?
Призрак издали помахал рукой и поклонился.
- И что делать нужно? - спросил Савва.
- Святая вода у тебя найдется?
- Конечно, что за вопрос?
Черт долго осматривал принесенный из госпиталя бочонок с водой, принюхивался и даже лизнул пару раз, зачерпнув ладонью, чем опять подтвердил свое вполне земное происхождение.
- Копыта не отбросишь? - забеспокоился Савва.
- Нормально, в малых дозах даже на пользу пойдет.
- А благословения боишься.
- Не сравнивай чистую энергию с ее водным раствором. И не отвлекай.
Наконец тестирование закончилось - видимо качество вполне удовлетворило рогатого алхимика. Он небрежным жестом подозвал Харлама Давыдовича и принялся копаться в седельной сумке. Через пару минут вытащил увесистый засаленный фолиант в деревянной обложке и ткнул пальцем в нужную страницу.
- Вот он, рецептик. Что там у нас? Ага, значит так… Надобно взять мостового белого стуку двенадцать золотников, мелкого вешнего топу тринадцать золотников, светлого тележного скрипу двадцать золотников, смешать с толстым гусиным бродом большой руки и натереть усопшего волкодлака частой бороной. Потом положить на три дня потеть на морозе нагого, укрыв от солнечного жаркого луча неводными мережными крыльями в однорядь, а как пропотеет - вытереть насухо сорока дубовыми полотенцами. Тогда и оживет.
- Не подходит, - забраковал рецепт Савва. - Долго слишком, и где мы летом ему мороз найдем?
- Есть еще один. Вот… Взять девичьего молока двенадцать капель из разных титек, густого медвежьего рыку четырнадцать золотников, толстого орлиного летания четыре аршина, крупного кошачьего ворчания шесть золотников, куриного высокого голоса половину фунта, тень от семи иголок, филинова смеха четыре комка, смешать все на соломенном копченом пиве, потом укрошить в два ножа в лунном свете при ясном солнышке и облить усопшего, растерев его еловым поленом с двадцати двух ударов.
Савва нетерпеливо ерзал в ожидании окончания монолога, а потом покрутил пальцем у виска:
- Ты нас за дураков держишь?
- Есть немного, - согласился черт. - Нешто умный будет эту бредятину выслушивать?
- Зачем тогда читаешь?
- Интересно же, - Глушата улыбнулся и рявкнул на лекарей. - Башку присобачили?
- Нет еще…
- Давайте быстрее, нехрен уши развешивать, эскулапы, етить…
Голову приставили к телу и моментально пришили, не пожалев шелковых ниток. Черт критически осмотрел работу:
- Ладно, сойдет. Петрович, заливай ему в пасть святую воду.
Савва попробовал, но не получилось - как ни старались лекаря крепче затянуть швы, все равно вода через них выливалась и стекала на траву.
- Август! - Патриарх обратился к привидению. - Ты что, глотать разучился?
- Нихт, я есть сдох. Я не мочь глотать.
- Но это же твое тело? Вот и старайся.
- Каким образом? - от волнения фон Эшевальд потерял акцент. Впоследствии выяснилось, что он его больше так и не нашел.
- Сам придумай, а не то через воронку в задницу зальем.
- Только не так! - привидение вздрогнуло, окутало волчье тело сиреневым туманом и полностью растворилось в нем. Через мгновение мертвый волк открыл пасть и послушно глотал льющуюся воду.
- Вот и ладушки, совсем другое дело, - оценил ситуацию Глушата. - Теперь, Савва Петрович, повторяй за мной. Нет, лучше давай на листочке тебе напишу.
Черт вытащил из бездонной сумки чернильницу с гусиным пером и на обратной стороне своего паспорта черкнул несколько строчек.
- Держи!
Патриарх опять надел очки и начал негромко:
- Силой Спящего, чье имя ты помнишь памятью предков…
Тело чуть дернулось.
- Волей Спящего, что вела твоих предков к свету…
Волка начало бить крупной дрожью.
- Любовью Спящего, прошедшей через тьмы веков…
Безобразный шов на шее исчез, оставив белесый шрам, тут же заросший шерстью.
- Разумом Спящего, который научил вас быть людьми…
Кровь на шкуре осыпалась бурой пылью, а вместо волка на носилках уже лежал голый человек.
- Приказываю! - голос Саввы усилился почти до крика и холодком пробежал по спинам. - Живи!
Все охнули одновременно - Август фон Эшевальд открыл глаза и сел.
- Ой, я что, опять живой? У кого-нибудь есть запасные штаны? Я же не могу вот так вот ходить… Комары кусаются!
Шлеп!
Патриарх поставил бокал на стол и пристально посмотрел на Глушату:
- Ну, сейчас-то ты мне скажешь, кто такой этот Спящий?
Черт пригубил вино и прикрыл глаза, наслаждаясь букетом:
- Спящий? А спроси у князя, может быть, он ответит?
