есть она не только о нем знала, но и его тоже.
— Во-первых, Панди никогда не увлекается рассказами настолько, чтобы о чем-то проговориться, а значит — она тебе это сказала с какой-то целью, во-вторых, она не могла о нем знать заранее. Даже нам с Алексом понадобилось время, чтобы его изучить. Так, подожди… не намекает ли она на то, что люди говорили на свимере до… потопа? Или до той мифической истории с вавилонской башней?
— Она не конкретизировала этого.
— Можно вопрос? — вставил я и, не дожидаясь ответа, продолжил: — А почему наш общий язык назвали свимером?
— Вообще-то его так не называли, — ответила Джессика. — Просто когда прошла в ход программа по глобальному обучению населения новому языку, а заодно и первым космическим наукам… да-да, не смотри на меня так, не было тогда второй вышки, она позже появилась… так о чем это я? Ах, да! Имя ему все никак не могли дать, в основном из-за затянувшейся дискуссии на эту тему. Каждый считал, что в названии должен присутствовать намек на один из старых языков. Бред тогда лился тоннами. Философствований на тему было еще больше. Но занятия надо было как-то именовать, для документов, для формальностей, да и просто для удобства. Один лингвист тогда предложил временное универсальное название: Система всеобщего изучения международной единой речи. И да, именно 'система', потому что уроки, прежде всего, строились по принципу разъяснения отличий их старого языка от всеобщего. То есть система подобий, аналогов и отличий. Ибо, повторюсь, мы не ставили целью сочинить все с нуля. В начальной версии, правда, было не 'единой речи', а 'единого языка', но народ очень быстро применил к нему свой вездесущий юмор и появился целый ряд шуточек на тему… а ну да, я забыла… на одном из старых языков само слово 'язык' имело несколько значений, причем в значении, как речи, так и органа, которым мы общаемся, — и для наглядности она показала нам язык. — Вот по поводу второго значения шуточки и появились. Помимо всего прочего на кону была возможность получить технологии для выхода в космос практически задарма, но эсторинги настаивали, чтобы никакой двусмысленности и повторяющихся слов во всеобщем человеческом языке не было. Потому и стала 'единая речь'… ну, справедливости ради стоит заметить, что это был частный случай, примененный к населению, разговаривающему на одном конкретном языке. Но как бы там ни было, само название было очень длинным и не влезало ни в одну графу ни одного документа. Стали использовать аббревиатуру СВИМЕР. Ну, опять же, на разных языках она звучала по- разному. Но в одном из них вездесущий народный юмор вновь нашел намек теперь уже на слово 'свинство', а именно так тогда почти все воспринимали это вдруг внезапно появившееся требование, насаждаемое правительством где только можно было… ну, насаждаемое — это, конечно, грубо сказано, просто со временем и телевидение, и информационные издания, и делопроизводство перешло на двойную — а в отдельных случаях и на тройную и даже более — языковую основу. А потом, спустя еще некоторое время стали сначала не сильно, но все более и более настойчивее требовать от людей знание свимера, убирая остальное из повседневной жизни за ненадобностью. Так, собственно, и заставили население говорить на том, языке, который был понятен всем, а народ 'в отместку' стал называть его свимером. Сейчас, разумеется, уже почти никто и не помнит от чего все пошло. Ну да ладно, заговорили вы мне зубы совсем. Сьюзен, ты говорила что-то о способности видеть внутренние резервы людей… я ведь тоже кое-чем таким владею, но не понимаю, о чем речь…
— Нет, — перебила ее Сьюзен. — Панди сказала, что ты лишь анализируешь уровень мозговых волн, сопоставляешь с видимым или известным эффектом и просто 'угадываешь' способность с учетом известных тебе случаев, или на основе опыта пытаешься классифицировать…
— Девочка, ты меня начинаешь пугать. Что-то тебе известно слишком много, о чем не должно бы было… Да, ты довольно точно описала…
— Ага, значит, она была права? А я все думала, почему же вы так долго не можете понять, что с нами сделали эти ублюдки…
— Знаешь что, родная? В этом мире есть целая куча вещей, которых тебе не понять. И, что самое главное, они, тем не менее, прекрасно существуют и работают и без твоего понимания. Я делаю так, как считаю нужным. Если это дает положительный результат, значит, я поступаю правильно, если отрицательный, то я начинаю думать, что не так и в чем я не права. Но с вашими способностями все сложно. Как, в принципе всегда с чем-то новым и неизвестным…
— Да я не спорю! Просто… Панди сказала, что ты еще не умеешь… а я умею… почти… только надо было меня немного подтолкнуть. И она меня научила, как видеть… и просила, чтобы я со временем и тебя научила…
— Даже так? Далеко пойдешь, девочка, ежели тебе есть чему меня поучить…
— Но я… не хотела вас обидеть…
— Да боже упаси! Я не обиделась. И учится чему-то новому никогда не зазорно. Просто я за тебя боюсь. Панди никогда просто так ничего не делает. Каждое ее телодвижение имеет подоплеку для далеко идущих планов. И тебя она выбрала неспроста. Как и Билла, кстати…
— Да… Билла… точно…
— Чего? Она тебе что-то про него говорила?
— Говорила… кажется… только я не помню что.
— Опять — двадцать пять… а ну-ка, сиди смирно.
— Зачем?
Джессика не ответила, она лишь скосила глаза и немного повернула голову набок. Спустя пару минут молчания Сьюзен не выдержала:
— Да что такое?!
— Ничего, — отрешенным голосом ответила Джессика. — Даже странно как-то… она вмешивалась немного в твою мозговую деятельность, частично открыла те блоки памяти, которые мы с Алексом на потом оставляли. Да, есть какие-то следы в той части мозга, которая, судя по всему, имеет косвенное отношение к твоим способностям… но так делают только когда… стимулируют мозг для улучшенного восприятия информации… обычно, при обучении немного отставших в развитии людей… в вашем случае — если все навыки использования этих способностей от вас же и прятали… Выходит, Панди действительно тебя учила… О, а это что? Так-с… я так и думала… черт, и как же теперь это исправить?..
— Что-то нашли? — забеспокоилась Сьюзен.
— Да, нашла, — в тоне Джессики появилась серьезность. — Она, судя по всему, повлияла на какой- то очень приличный кусок памяти так, что те воспоминания, что там находятся, очень сильно видоизменяются… вплоть до полного их уничтожения.
— И?
— Что 'и'? А ты не знаешь, что у людей все воспоминания остаются на всю жизнь? Как бы глубоко ты что-то не забыла, всегда есть возможность его вернуть.
— Интересно, что ты не удивилась, когда увидела это, — заметил я. — А лишь обратила внимание на то, что у людей такого быть не может. То есть само явление тебе знакомо…
— Ты смотри, наблюдательный какой! Да, знакомо, иначе как бы я поняла что это такое… удивительно то, что я впервые это наблюдаю среди людей… то есть среди обычных… кхм… короче, среди смертных.
— Ну, вот и разгадка…
— Рот закрой и не паясничай. Да, нам известен секрет удаления воспоминаний. Иначе как бы мы могли жить вечно, если бы не могли время от времени очищать память от мусора?
— Жить вечно? — переспросила Анг. — Вы это серьезно?
— Не-а, шучу, — ответила Джессика самым серьезным тоном. — Проблема в том, что у нас это предопределено физиологически. Вот поэтому сам факт того, что Панди нашла способ полностью стирать память у обычных людей — уже почти что сенсация. Особенно если учитывать, что именно она владеет этим приемом, то попутно еще и катастрофа. Э-э-э… Капитан, вы в порядке?
— Не знаю… с одной стороны, все это звучит, как чушь собачья… но после всего, что я видела…
— Дабы отбить у вас сомнения раз и навсегда… — сказала Джессика, непонятно откуда доставая знакомый мне нож. — Вы же говорили, что как капитан должен знать все…
Она попыталась порезать себе руку несколько раз. И ничего у нее не вышло. Потом она протянула нож капитану. Тут, как всегда внезапно, включилось мое особое зрение. Помимо уже знакомого свечения
