заполучив маленький кусочек прошлого. Ирония судьбы: у каждого осталось по половинке.
Мужчина протянул перчатку, нежно разгладив.
— Это… посмотрите… это ее. Она принадлежит девушке, которую вы ко мне послали… Вы знаете ее. Должны знать. Кто-то должен…
Симон взял ее и внимательно осмотрел.
— Сожалею, но я не знаю этой перчатки, милорд. Предлагаю поискать в других лавках.
И когда он протянул перчатку обратно, Виолетта чуть не выдала себя, так как уже готова была выбежать и упасть в объятия Макса.
Она не могла взглянуть на него, так как все еще стояла, прильнув к нему. Грохот подкованных лошадей наконец стих, и они остались одни на берегу, освещенные ярким светом луны, ничего не слыша, кроме шелеста волн внизу у утеса.
— Я должен был поцеловать вас, Виолетта, — как бы извиняясь, сказал Макс.
— Да-да, конечно.
Она словно загипнотизированная смотрела на него.
— Мой долг защитить вас, более ничего.
— Я понимаю, — ответила смущенно девушка. — Это была игра, приключение, опасная шарада, чтобы обмануть чернь, и мы сделали это.
— Да.
Ее трясло, как от холода, и Макс взял ее за руку и повел к берегу.
…— Мы должны подождать Армана, — напомнил мужчина.
Она смотрела на его губы, все еще удивляясь тому волшебству, с которым они действовали на нее. Она о многом хотела расспросить его…
— Макс…
— Не говорите об этом. Все закончилось.
Он тоже смотрел на ее губы, блестевшие глаза.
— А что с Арманом?
Ей показалось, что он тряхнул головой, словно пытаясь освободиться от какого-то наваждения.
— Пока он не придет, мы ничего не сможем сделать, — медленно проговорил молодой человек.
— Ничего? — Голос ее дрожал. Макс притянул ее к себе и прошептал прямо в губы:
— Ничего.
Его поцелуй осушил слезы и прекратил все разговоры о потерянном брате. Заглушил все звуки, за исключением эха отчаяния в ее сердце…
Когда колокольчик у двери перестал звонить и Макс ушел, непослушные слезы покатились по щекам Виолетты. Едва ли они когда-нибудь встретятся. Могла бы их встреча быть другой? Но думать об этом было непозволительной роскошью.
Подошедший Симон молча посмотрел на нее.
— Я лгал ради тебя, Виолетта. Это то, что ты хотела? — Он вытащил платок и протянул его девушке. — Революции заставляют умолкнуть Купидона. Прости меня.
Она шмыгнула носом.
— Симон? — Тот ласково взглянул на нее. — Благодарю тебя.
— В этом нет необходимости. Фэнни и я дадим тебе постоянный приют. Я буду лгать столько, сколько ты захочешь. Может, Бог простит меня.
— Может, Бог простит и меня, — прошептала Виолетта, яростно вытирая покрасневшие глаза. — Иногда ложь лучше, чем причиненная боль, ты не согласен, Симон?
В этот момент она думала об освещенном луной береге, а не о лавке Симона.
— Может быть, ты и права, — ответил он и вернулся к своей работе.
Менее чем через час колокольчик у двери зазвонил вновь, и Симон отправился встречать покупателя. Виолетта сразу же узнала сердитый голос той женщины в доме Макса. Ей пришлось нанимать кеб, чтобы приехать сюда, и она не собиралась попусту тратить время.
— Моя крестная была разочарована сегодня.
— Молодая леди не принесла ленты? — спросил Симон с невинным видом.
— Я не видела тех лент, но зато имела честь наблюдать ее поведение в доме наследника. Она непристойно вела себя под крышей дома Шелбурнов. Надеюсь, вы уволите ее. В противном случае моя крестная будет обращаться к другим торговцам. Она бы сама приехала сюда, но вопрос очень деликатный, и я предложила ей свои услуги.
Симон с минуту хранил молчание, и Виолетта прижала палец к губам, вновь переживая поцелуй Макса. Сладкий и, о, такой опасный.
— Поразительно.
— Вы просто дразните меня.
— Я слишком ценю вас как постоянного клиента, чтобы дразнить вас, мисс Кордел.
— Это было неприлично. — Она понизила голос. — Я должна также сказать, что на руках этой девчонки были надеты изысканные перчатки. Вам лучше следует следить за своим имуществом, поскольку совершенно очевидно, что она взяла их у вас. Они слишком элегантны для ее общественного положения.
Симон изобразил, что просто шокирован услышанным.
— Я благодарен вам, — ответил он уверенно, солгав еще раз. — Могу ли чем-то быть полезен вам? — И он с надеждой посмотрел на дверь магазина.
Часом позже владелец лавки появился у задернутой пологом двери.
— Ее имя мисс Кордел?
— Каролина Кордел, — сказала Виолетта.
— Она не хотела понапрасну тратить время, следуя за красивым молодым человеком.
Виолетта пожала плечами.
— Мисс Кордел слишком быстро пришла к неправильным заключениям. И это из-за нее мне пришлось бежать и потерять одну из моих перчаток.
Виолетта была настолько взволнована, что не могла больше работать.
— Что случилось во Франции? — спросил Симон. — Между тобой и джентльменом?
— Я уже говорила. Я была очередным эмигрантом, которому он помог бежать.
— Он был твоим другом?
— Разве можно быть в наше время уверенным, кто друг, а кто враг. Вы сами так говорили.
— Ты влюблена в него? В этого джентльмена?
Она, покраснев, посмотрела на него.
— Разве это имеет значение? Когда в мире творятся беспорядки, Купидону нет дела до перчаточных лавок.
— Купидон, как я подозреваю, делает так, как ему нравится.
Медленно она покачала головой. Купидон мог подкрасться к сердцу в наиболее неподходящее время.
— Я не верю в Купидона, — солгала она.
— Виолетта, — спросил Симон, — что ты собираешься делать?
— Что делать? — повторила она. — Я останусь здесь на семь лет вашей ученицей.
— И станешь моим соперником? — пошутил он. — Я бы предпочел, чтобы ты помогла мне в этот неистовый Валентинов сезон своими вышивками. Ты составишь моей лавке репутацию особой элегантности, и за это я буду в большом долгу перед тобой.
— Мне нужно только место, чтобы я могла остаться. — Она заставила себя улыбнуться. — И бесконечные «пальцы», чтобы практиковаться в шитье перчаток. Я приложу все усилия к тому, чтобы быть благовоспитанной девушкой из лавки.
