— Нет.
Макс усмехнулся.
— Вы хотя бы выслушайте меня, прежде чем бросать мне вызов.
— Это зависит от вашего рассказа.
Посетитель кинул шляпу на стул и встал у окна, пристально смотря ему в глаза.
— Той последней ночью, блуждая по многочисленным тропинкам, ведущим от Парижа к побережью, мы думали, что худшее миновало. Но…
Воспоминания настолько захватили его, что, рассказывая о событиях тех дней, он как бы заново пережил их.
— Это был только маскарад, но они поверили, — закончил Макс свое повествование, излагая самое необходимое и опуская дорогие для него моменты.
— Где она теперь? — Гость повернулся к Максу.
— Я встретился с ней случайно здесь, в этом же доме. Она прячется где-то в Лондоне, и я не успокоюсь, пока не разыщу ее. — Макс вынул перчатку. — Это все, что осталось от нее.
Глаза посетителя засверкали.
— Я рад, что она такой стойкий борец. Возможно, даже более преданный, чем я…
Сердце Макса сильно забилось.
— Вы ее жених?
А может, они женаты? Пусть свадьба не совершилась в требуемом порядке, но была законной во время всеобщих беспорядков.
— Муж?
— Брат, — спокойно ответил тот с улыбкой и протянул ему руку. — И я пришел к вам, чтобы выразить благодарность за попытку найти Иоланду.
— Брат?
Он вглядывался в посетителя, ища сходство с Иоландой и пытаясь сдержать охватившие его чувства. Пожалуй, что так.
Однако во Франции говорили, что он погиб.
— Граф де Сангель?
— Да. Правда. Если бы им удалось схватить меня во Франции, они бы называли меня гражданин Сангель.
Он протянул руку в перчатке, на которой изображены переплетенные лебеди. Они были влажны от упавших на них капель дождя.
Она была безутешна по своему пропавшему брату и долго плакала. Потом вытащила из-за корсажа перчатку и стала вытирать ею слезы.
— Послушайте, — резко сказал Макс, забирая перчатку. Он вытер ей глаза носовым платком и разгладил перчатку, рассматривая узор из лебедей. — Вы залили бедных лебедей. Вы ведь не хотите испортить единственную изящную вещь, оставшуюся у вас, не так ли?
Она улыбнулась и взяла перчатку обратно.
— Лебеди ничего не значат. Фамильного герба Сангелей больше нет.
Девушка закашлялась, и Макс прижал ее к себе, почувствовав невысохшие слезы на своей щеке.
Ледяные морские брызги попадали на них, и Макс перенес ее за утес. Не успел он усадить ее за каменную стену, как еще одна группа всадников появилась из темноты. Они остановились именно на том месте, где была назначена встреча. Несколько минут раньше, и его темноволосая «беспризорница» была бы поймана.
— Арман Сангель?
— У меня нет дел с этой семьей.
Если он сможет задержать их, то брат Иоланды увидит их на расстоянии и спрячется. И Макс пошел с ними.
— Вы скрываете его?
Главарь выказывал явную подозрительность.
— Нет.
— Лжете?
— Нет.
Головорез внезапно взмахнул кинжалом.
— Вы его агент?
— Просто друг.
И он начал вытаскивать документы.
Всадник выхватил документы и поджег их факелом.
— Кого интересует, что в этих бумагах? Значит, вы будете Арманом Сангелем. Кто различит вас? Присяжные? Завтра утром мы распространим новость: Арман Сангель, предатель и друг эмигрантов, умер у утеса этой ночью. Мы получим награду и уедем в Швейцарию.
Макс согнулся от удара кинжалом и вскрикнул. Иоланда не увидела кинжала. Слава Богу. Но она ждала, звала его…
— Вернитесь ко мне, Макс. Где вы? Вернитесь!
Когда он сумел остановить кровь из раны, луна опустилась совсем низко.
— Многие, действительно, думали, что я умер, — подтвердил гость слова Макса. — Во Франции говорили, что Арман Сангель был предательски заколот в спину и умер прошлой зимой.
Макс из осторожности хранил молчание, ведь только Виолетта могла подтвердить, что он ее брат.
— Она надеялась, что я спасу ее и брата. — Макс сжал кулак и ударил о каминную решетку. — Это оказалось невозможно, пришлось делать выбор. И я потерял ее, оставшись там.
— Вы не представляете где она? — тихо спросил Арман.
— У меня была очень короткая встреча… Она представляется ученицей перчаточника. — Макс вновь показал перчатку Арману. — Это единственная зацепка.
Арман еще раз внимательно осмотрел перчатку.
— Да. Это ее.
Макс пожал плечами.
— Я опросил десятки людей, но никто ничего не знает о темноволосой беженке из Франции, у которой одна расшитая перчатка.
— Или предпочитают не говорить, — предположил Арман. — Вообще есть идея, благодаря которой мы можем найти ее.
— Скорее всего ей следует принять приглашение к Шелбурнам на бал в честь Валентинова дня, — сказал Макс в шутку, — пока она не узнает, что вы в Лондоне.
— Моя единственная надежда — эмигрантские слухи.
Макс кивнул. В этот момент открылась дверь, и сгорающая от любопытства Каролина Кордел вошла в комнату.
— Кажется, нам повезло, — сказал Макс, обращаясь к гостю. — Сейчас у меня есть более надежный источник информации, чем эмигранты. — Входи, Каро, — несколько поспешно добавил он, — и познакомься с моим гостем. Он обещал прийти на наш бал.
Кивком головы он попросил Армана участвовать в игре.
Арман с озорным огоньком в глазах ожидал представления.
Склонившись над ее рукой, он произнес:
— Польщен, мадемуазель.
— Рада познакомиться с вами, — ответила Каро, с восхищением разглядывая красивого незнакомца с шрамом на виске, который, по мнению девушки, придавал оттенок романтичности благородному лицу Армана.
— Это будет бал-маскарад, — скромно заметила она, опустив глаза.
