ветер в ушах и не стучат зубы, норовя прищемить язык, как нельзя боле способствовали задушевной беседе.
- А много еще в лесу волков, таких, как вы? - заинтересовалась Наташа.
- Таких как я? Пожалуй, что и немного, - заметил тот. - А вот просто волков - хватает, так что маленьким девочкам не следовало бы гулять по лесу одним.
- 'Мама не предупредила ее, что нельзя разговаривать с незнакомыми волками', - вспомнила Наташа.
- Что, простите? - от удивления ее 'скакун' замер на месте, как вкопанный.
Прежде чем он вновь тронулся в путь, девочка успела вкратце пересказать леденящую кровь историю о Красной Шапочке.
- А что, наверняка все так и было, - согласился волк, вновь переходя на неторопливую трусцу, - вот только это скорее всего не настоящий волк был, а оборотень, вроде меня. Разве простые волки говорят? И как можно даже издалека и в темноте не отличить такую морду от человеческого лица? Разве только девочка страдала сильным дефектом зрения…
Наташа окаменела на широкой теплой спине зверюги, а тот продолжал развивать свою мысль:
- Наверное, мамаша отправила дочурку к бабушке еще затемно, как только достала из печки свежие хлебы. По дороге та повстречала оборотня - наверняка было полнолуние, - пользуясь умением говорить, тот обманул бедняжку, и слопал старушку. А с первыми лучами восходящего солнца вновь стал человеком, нацепил чепчик, и улегся в кровать, на бабушкино место. Видно, матерый был зверюга, может быть, даже сам Вервольф - он, я слышал, мог по собственному желанию обличья менять, особенно ранним утром, пока луна еще не зашла. Погорел старик на своей любви к нежным маленьким девочкам - напоролся на охотников с серебряными пулями. И, если подумать, у той крошки вполне мог быть красный колпачок…
- А вы, кхм, - Наташа кашлянула, чтобы прочистить сжавшееся от волнения горло, и прохрипела: - А вы, получается, кхм, тоже… оборотень?
- Да уж точно не собака говорящая, - злопамятно заметил тот.
- И как же вы относитесь… к маленьким девочкам?
- Очень, очень люблю, - Наташе даже показалось, что при этих словах ее 'скакун' громко, со смаком облизнулся и сглотнул набежавшую слюнку, но тут же попытался ее успокоить: - Но сегодня уже сыт, благодарю.
На ее взгляд, это здорово походило на попытку усыпить бдительность жертвы непосредственно перед поеданием. Но, прежде чем она успела присмотреть себе местечко помягче, чтобы скатиться с волчьей спины и потихоньку уползти в какие-нибудь кустики погуще, надеясь на чудо, прямо по курсу, словно бы из ниоткуда, внезапно вынырнули несколько светящихся огоньков.
- Вот и город, - удовлетворенно заметил волк-оборотень, останавливаясь. - Спускайтесь, я ведь все-таки не конь. Еще горожане увидят, да и запрут в какой-нибудь цирк, зевак катать.
Разжав руки, Наташа покачнулась и мешком свалилась на землю, не в силах устоять на подкашивающихся от голода и усталости ногах. А ведь это наверняка самая окраина, автобусы уже не ходят. Может, удастся хотя бы отыскать какой-нибудь круглосуточный киоск, откуда разрешат позвонить и где можно будет подзаправиться сушками.
При мысли о еде Наташин рот наполнился голодной слюной, а желудок протестующе забормотал.
- Это вы рычите? - поинтересовался волк.
- Это в желудке, - смущенно призналась девочка.
- А-а-а, - протянул он. - А на будущее - так, на всякий случай, - как вас зовут?
- Наташа, - не стала скрывать она. - А вас?
- Вольфганг, - представился волк. - Но можно просто Вольф. Так уж и быть, провожу вас до конца, а то ведь еще могут и не пустить.
'Куда могут не пустить?' - удивленно размышляла Наташа, шагая рядом со своим странным провожатым. С каких это пор вокруг города успели расставить блокпосты? Или, мечась по лесу, она все-таки свернула куда-то не туда, и ближайшим населенным пунктом оказался какой-то закрытый и, возможно, даже секретный объект?
Но еще больше она удивилась, когда широкая, но неровная дорога, на которую они вышли, вывела их не к полосатому шлагбауму рядом с аккуратной будочкой КПП, а к высокой, простирающейся вправо и влево практически до бесконечности стене, сложенной из выщербленных неровных шлакоблоков. Будь Наташа одна, она непременно пошла бы вдоль стены, явно принадлежащей какому-то складу или гаражу, если судить по огромным окованным железными полосами капитальным воротам, через которые свободно могла бы проехать не только пожарная машина, но и ракетно-баллистическая установка. Когда-нибудь стена непременно закончится, как всегда бывает со стенами, и Наташа обошла бы этот склад кругом. Во всяком случае, она не собиралась посреди ночи беспардонно ломиться в ворота!
Но у Вольфа, очевидно, были свои планы. Усевшись прямо перед высокими тяжелыми створками, он поднял морду к горящим где-то высоко-высоко над ними тусклым фонарям, которые уже издалека привлекли Наташино внимание, и вдруг, безо всякого предупреждения, взвыл дурниной - так громко, что, кажется, в лесу попадали на землю все вылетевшие на ночную охоту совы и летучие мыши.
Никакой реакции, подтверждающей, что сигнал принят и понят, из-за ворот не последовало, и оборотень - очевидно, войдя во вкус, - запрокинул голову, прижал уши к спине, вытянулся в струночку, так, что, казалось, вот-вот устремится к луне, словно выпущенная из тугого лука стрела, и выдал совершенно поразительную по высоте и продолжительности руладу. После такого, по Наташиному мнению, даже лесные сосны должны были в ужасе разбежаться, кто куда, придерживая длинные нижние ветки, точно путающиеся в ногах долгополые юбки.
На этот раз сольное выступление не осталось без внимания - ворота внезапно прорезавшимся грубым мужским голосом разразились длинной тирадой на незнакомом Наташе языке.
Вольф сморщил нос:
- Побереги силы, Хрипатый. Это не нечистый по твою душу, а всего лишь я, так что сэкономь молитву про запас.
- Проказа на твои мохнатые уши, де-Вольф! - в воротах распахнулась небольшая, в человеческий рост, дверца, почти незаметная на общем фоне. - Из-за тебя я поседею на десять лет раньше!
На пороге склада возник мужчина, при виде которого Наташа непроизвольно присела на корточки, стараясь спрятаться за сидящим волком. Настоящий великан, с такими широченными плечами, что еле-еле смог втиснуться в дверной проем боком, а его длинные руки, казалось, свисают гораздо ниже коленей. Сутулый, кряжистый, точно небрежно вытесанный топором из дубового пня, он удивительно напоминал гориллу.
- Бойся бога, Хрипун, - нисколько не смущаясь перед нависающим над ним чудовищем, спокойно возразил оборотень, - ты столько не проживешь!
- Гы! - весело осклабился человек-горилла, очевидно, сочтя это удачной шуткой. - Ты че приперся-то? Для тебя еще рановато!
- У меня важная миссия, - серьезно сообщил Вольф. - Я привел маленькую девочку!
- Ох, не доведут тебя до добра эти маленькие девочки, - покачал головой великан - наверное, ночной сторож.
- И то верно, - неожиданно для нее согласился наташин провожатый. - Вы уж проверьте, не воровка ли. А, может, и шпионка - одета она странно, да и пахнет подозрительно.
- Само собой, - согласился здоровяк и, подхватив не ожидавшую такого предательства Наташу за шиворот, легко приподнял ее над землей. Прежде, чем скрыться за воротами со своей ношей, он равнодушно бросил через плечо: - Заходи в воскресенье.
- Само собой, - в тон ему бросил волк.
Двери захлопнулись, и покачивающаяся на весу в нечеловечески сильных руках девочка оказалась в полнейшей темноте. Но ненадолго: пройдя по тесному (для него) коридору, горилоообразный вступил в небольшое, ярко освещенное несколькими горящими свечками помещение. Очевидно, это была караулка, так как тут, за грубо сколоченным столом из неровных, разной толщины неструганных досок, сидел второй сторож, посубтильнее первого, пониже и уже в плечах, но одетый в такую же униформу с золотыми пуговицами и нашитыми шнурами. Не глядя на вошедшего товарища, он продолжал выстругивать что-то из
